Он не продолжил. Хотя легко мог. Я бы не отказала ему. И он это знал. А теперь делает вид, что ничего не случилось! Острая неловкость – вот что я сейчас испытываю. И это совершенно нормально после всего. Но я еще и умираю от острого желания… А вот это уже патология. Я не собираюсь с Пашкой… ничего! Только поболтать. Раз ему так хочется. – Чай? Пиво? Шампанское? – спрашивает он, листая меню. – Травяной чай, – говорю я. – Давай возьмем десерты. – Давай. – Тут еще какие-то типа полезные салатики… – Мне салат с авокадо и руколлой, пожалуйста! – улыбаюсь я подошедшему официанту. – А шашлык у вас есть? – интересуется Пашка. – У нас веганское меню. – Серьезно? – Ага. ЗОЖ, ПП, все дела, – официант подстраивается под Пашкины интонации. – Мля… Марусь, может, в другое место поедем? – Мне здесь нравится. И я вполне могу обойтись салатиком и десертом. – Ну тогда мне ведро салата. И все десерты, какие есть. По два. – Ведро? – недоумевает официант. – Ну, можно тазик. Оливье. Есть у вас оливье? – Есть веганский аналог оливье с зеленым горошком, тофу и домашним майонезом. – Тофу, – с отвращением повторяет Кабанчик. – Ладно, тащи. И булку хлеба. – У нас бездрожжевая чиабатта. – Вот ее и давай. Две. – Это полноценная буханка… – Тогда три! – рявкаяет Кабан. Я смеюсь. – Что, Паша, боишься остаться голодым? – Никогда я ботвой не наедался. Мне нужна плоть. Жареная, печеная, тушеная. В крайнем случае, сырая. Он смотрит на меня и плотоядно облизывается. Я поплотнее запахиваюсь в плед. – Не бойся, тебя есть не буду. Сегодня. Мне снова становится смешно. И я уже не помню об острой неловкости, одолевавшей меня буквально пять минут назад. И о желании тоже почти не помню. Потому что достаю телефон. Смотрю на восемь непринятых звонков от мамы. И один – от отца. Он пятьсот раз набирать не будет… .И писать двадцать истеричных смс тоже. Я пробегаю их глазами. Пишу маме: “Заеду завтра”. Телефон мгновенно начинает звонить. Очень неохотно, но я все же беру трубку. – Ты где? – врывается в уши мамин голос. – Что случилось? Почему ты так внезапно уехала? Мы переживаем! Это неприлично! Это просто из ряда вон… – Мам, все хорошо. Мне нужно было уехать. Я с Пашей. – С Пашей она… Да мы с отцом тут с ума сходим… – Ладно, пока. Завтра поговорим. – Сегодня!!! Мы хотим поговорить сегодня! Спать не ляжем, пока ты не приедешь! И ты обязательно останешься у нас! Я бросаю трубку. Поговорить? Или послушать, как они на меня орут? И остаться на ночь, чтобы на меня еще и утром наорали? Я выключаю звук и убираю телефон в сумку. – Все будет нормально, – выдает Пашка. – Они остынут. – Как в детстве, – вздыхаю я. – Когда что-то натворил и не идешь домой, потому что там ждет взбучка. – Твой батя – суровый мужик, – высказывается Пашка. С подозрением ковыряясь в огромной тарелке веганского оливье. – Есть такое дело. – И мама тоже… Они неправы. – В чем? – Во всем. Ты нежная ранимая девочка, а они тебя с детства дрючат. – Я привыкла, – бурчу недовольно. – И я совсем не ранимая. – Я бы им самим взбучку устроил. Но, боюсь, толку не будет. Родители, они такие… какие есть. – Да. Какие есть, – снова вздыхаю я. – Знаешь, в детстве я очень жалела, что родилась девочкой. – Да ладно! – Если бы я была пацаном, все было бы по-другому. Папа и не скрывал, что ждал мальчика. Первенца. А родилась я… Правда, у них потом появился Кеша. Сын, наследник… А я так. – Твои родители тебя очень любят, – выдает Кабанчик. – Они считают меня неудачной версией нормальной дочери. И в детстве я куролесила. И сейчас… замуж не вышла, не родила, работу нормальную так и не нашла… – Они тобой гордятся, – продолжает Пашка. – Ты с дуба рухнул, что ли? Они гордятся Кешей. С детства ему в жопу дуют. А я только под ногами путаюсь и картину порчу. – Я хочу, чтобы моя дочка была похожа на тебя, – внезапно выдает Кабанчик. – Чего? – Ты классная. Красивая, умная, целеустремленная. Всего добилась сама. У тебя есть стержень. И при этом ты нереально женственная и нежная… – Паша, ты сейчас о ком говоришь? – О тебе, Маруся. Все это о тебе. – Спасибо за комплименты. Но в них нет ни слова правды. Я неудачница. – Что они добавляют в этот чай? – Пашка нюхает кружку. – У тебя свой салон, квартира, машина, ты можешь свести с ума любого, на кого только посмотришь. И ты неудачница? Я улыбаюсь. Мне приятно его слушать. И, кстати, в чем-то он прав! – Но все равно, мужикам проще, – вырывается у меня. – Я в детстве очень хотела быть пацаном. И вела себя как пацан. И дружила с пацанами. И все было прекрасно – до двенадцати лет. Пока не появились они. – Кто? – Ты знаешь. – Понятия не имею.