Он прошел через отделанную мрамором приемную к дверям библиотеки и остановился, чтобы успокоить дыхание. Странное дело, но сейчас Проктор волновался сильнее, чем тогда, когда пробирался в спальню храпящего диктатора, вооруженный одной лишь гарротой[45], или когда попал под фланговый огонь в Йемене. Он постучал в дверь. – Войдите, – прозвучал знакомый голос. Проктор зашел и закрыл за собой дверь. Заложив руки за спину, агент Пендергаст стоял у окна в дальней части комнаты. Могло показаться, что он любуется видом, вот только жалюзи в библиотеке, как обычно, были опущены. – А, Проктор, – сказал Пендергаст. – Прошу вас, составьте мне компанию. Он показал на кресло с подголовником возле камина. С одной стороны, это было самое обычное предложение. С другой – в последние несколько дней все здесь выглядело каким-то нереальным. Однако Проктор не нашел повода отказаться. Он сел и заметил, что вид у библиотеки нерабочий. Стопки книг и старинных документов не разбросаны повсюду, как нередко случалось прежде, на сверкающей полированной мебели – ни единой пылинки. Огонь в камине, вопреки обыкновению, тоже не горел. И сразу же бросились в глаза клавикорды с закрытой крышкой у дальней стены, напоминавшие об отсутствии Констанс. Пендергаст сел в кресло напротив него. – Приношу свои извинения, старый друг, за то, что не поздоровался с вами, – начал он. – Я немного не в себе. – Не стоит беспокоиться, сэр. Воспользовавшись моментом, Проктор внимательно оглядел Пендергаста. Тот был бледнее обычного, и наметанный глаз Проктора сразу определил по его движениям, что Пендергаст восстанавливается после серьезного ранения в левое плечо. Но еще больше пугали глаза, смотревшие с яростным отчаянием, что совсем не вязалось со спокойными, учтивыми манерами. Да, он действительно был не вполне в себе. Но Проктор, гордившийся отсутствием у себя воображения, хорошо понимал, что Пендергаст тотчас же заметит любой признак любопытства, и потому старательно сохранял на своем лице бесстрастное выражение. – Боюсь, что стоит, – ответил Пендергаст. – Тем более что я собираюсь о многом вас попросить в ближайшие дни. – Сделаю все, что в моих силах, сэр. – Знаю. Как и то, что могу положиться на ваше благоразумие. У меня для вас есть дело, крайне важное… и крайне деликатное. Проктор кивнул. – Разумеется, с деньгами проблем нет, можете тратить, сколько понадобится. Ни одна душа не должна знать, кто вы такой, на кого работаете, что делаете и зачем. Вам придется придумать удобное прикрытие. Какое именно – оставляю на ваше усмотрение. Проктор снова кивнул. – Вы, конечно, помните бывший ледник в подвале? Тот, что облицован цинком. – Разумеется. – В каком он состоянии? – Уверен, что он пуст. – Превосходно. Пожалуйста, проследите, чтобы он был не просто пустым, но и безупречно чистым. – Да, сэр. – Завтра вы отправитесь в Саванну. Вам, наверное, уже известно, что на город недавно совершили нападение? – Я так и подумал. О трагедии твердили во всех новостях, но оставалось непонятно, что именно произошло. Проктор знал, что Пендергаст так или иначе замешан в этом, но как именно, тоже было неясно. – Я хочу, чтобы вы забрали один прибор и перевезли его сюда. – Пендергаст указал на свернутые бумаги, лежавшие на столе между ними. – Вот чертежи. Он находится в подвале отеля, в тайнике, и при этом сильно поврежден. Полная комплектность имеет решающее значение – потеря одной детали, нехватка одного транзистора может обернуться катастрофой. – Пендергаст взглядом пригвоздил Проктора к креслу. – Как у вас с чтением чертежей, старший уорент-офицер?[46] – Сигнал пять-на-пять[47], сэр. – Прекрасно. Тогда приступим: нам нужно многое обсудить. Пендергаст на мгновение задержал взгляд на Прокторе, потом переключил внимание на первый чертеж: развернул его на столе, придавил по краям стеклянными безделушками и начал тихо, но быстро объяснять. 21 24 мая, среда Ордер на обыск был получен на следующее утро. Колдмун и Полонья снова пришли в дом Раннинга в сопровождении Лапойнта, Уилкокс и двух полицейских. Солнце еще только поднималось, разыгравшийся ветер носил по голой равнине тучи пыли. Они постучались, и миссис Раннинг открыла. Это был обыск без предупреждения, но пока здесь распоряжался Колдмун, он никому не позволил бы высадить дверь. – Ордер на обыск дома, хозяйственных построек и участка, – показал хозяйке постановление Колдмун. – На предмет оружия и боеприпасов. – Опять эти проклятые копы? – донесся голос из комнаты. – Я бы попросил вас с мистером Раннингом сесть за кухонный стол и оставаться на месте, пока мы проводим обыск, – сказал Колдмун. Она взглянула на него с неприкрытой враждебностью и громко сказала мужу: – Мы идем на кухню! Вышел Раннинг с побагровевшим лицом. Колдмун протянул ему ордер. – Если вы не будете нам мешать, мы постараемся провести обыск как можно скорее. Раннинг вырвал ордер и долго разглядывал, нахмурив брови. Рука его дрожала. Колдмун мягким движением забрал бумагу. – Устраивайтесь на кухне поудобнее. Детектив Уилкокс останется с вами. Уилкокс проводила хозяев на кухню и закрыла дверь. – Отлично, – сказал Колдмун помощникам. – Приступаем к работе. Ничего не взламывать без прямого разрешения от меня или от капитана. Полицейские принялись методично осматривать прихожую и шкафы, а Колдмун время от времени давал им советы. Обыскивать дешевый сборный дом было нетрудно. Полонья водил настроенным на оружие металлоискателем по стенам и полу, иногда простукивая обшивку. Колдмун был уверен процентов на девяносто, что винтовку они не найдут. Раннинг совсем не казался дураком, и если бы это действительно было орудие убийства, он зашвырнул бы винтовку в озеро Орлиного Пера или закопал на дальних пастбищах. Закончив обыскивать дом, полицейские занялись погребом, а Колдмун и Полонья вышли во двор, где стоял навес для сена, загон для скота и полуразрушенный сарай неизвестного назначения. – Никак не могу понять, почему южнодакотское отделение само не занялось этим делом, – сказал Полонья, оглядывая бесконечный горизонт и облупленные трейлеры. – Ехать в такую даль ради обычного убийства. – Подозреваю, что у них нет агентов из народа лакота. Колдмун и сам удивлялся, зачем надо было вызывать агента-индейца. Дело явно не в языке. Появилось смутное подозрение: Дудек почему-то решил убрать его с глаз подальше. Да и Полонью с его далеко не очаровательными манерами и разгильдяйским послужным списком назначили младшим агентом по схожей причине. По сути, их обоих просто сослали в глухомань. К ним подошел капитан Лапойнт с полицейскими. – Не обыскать ли заодно вон тот сарай? – предложил Колдмун. – А мы с агентом Полоньей осмотрим загон и сеновал. Сеновал был сложен из строганых досок. Там хранилась связанная в кипы прелая люцерна. – Нет здесь ничего, – сказал Полонья, оглядевшись, и пнул пустое ведро для корма. Верхняя кипа лежала как-то косо. Колдмун ухватился за веревку и сдернул кипу вниз. Из нее выпали браунинг калибра.223 и сумка с россыпью патронов. – Есть! – сказал Колдмун. 22 Д’Агоста вышел из такси перед домом 891 по Риверсайд-драйв и с легким беспокойством посмотрел на особняк. Даже в лучах полуденного солнца тот выглядел не слишком гостеприимно. Глубоко вдохнув, д’Агоста прошел по дорожке к навесу и после еще одной секундной паузы нажал на звонок у большой дубовой двери. Обычно проходила целая вечность, прежде чем кто-нибудь отзывался. Но на этот раз миссис Траск открыла дверь через пятнадцать секунд. Д’Агоста почувствовал облегчение. Он уже приготовился увидеть Проктора с каменным лицом. Напугать д’Агосту было непросто, но он был рад, что такой случай не представился. – Спасибо, что пришли, – сказала миссис Траск, быстро, но крепко сжав его руку. – Я провожу вас в библиотеку.