– Никого я не убивал. – Тогда зачем вы сказали, что винтовку украли? – Потому что ее и вправду украли. – Послушайте, мистер Раннинг, ваши слова были и остаются ложью. Вам следовало заявить о краже. Это очень дорогая винтовка. Он снова заерзал. – Ее украли, – повторил он и добавил после недолгого колебания: – Я думал, что это сделал мой племянник. Признание ошеломило Колдмуна. – Вы не сообщили о краже, потому что не хотели неприятностей для родственника? Раннинг кивнул. – Это сын моей сестры, и у него вся жизнь – сплошные неприятности. Но кто станет сдавать собственную семью копам? Колдмун понимающе наклонил голову. – Туигл говорил вам, что у него есть чем расплатиться с долгами. – Ага, но он эту брехню уже сколько раз повторял. Обещал, что заплатит. Полонья негромко фыркнул: – Значит, вы ему не поверили? – Нет. Колдмун встал: – Это все, что я хотел узнать. Спасибо. – Вы меня вытащите отсюда? Я этого не делал. Колдмун не нашел, что ответить. 25 Охранник проводил их до приемной. Там Колдмун столкнулся с сержантом Уилкокс, только что вошедшей. – Сержант, у вас не найдется свободной минутки? – спросил Колдмун. – Конечно найдется, – ответила она и положила какие-то документы на соседний стол. – Что-то случилось? Я бы пригласила вас в кабинет, но это просто каморка. – Я только задам вопрос, и все. Когда мы были на месте убийства, я обратил внимание, что вы и капитан Лапойнт не очень хотите подниматься туда, откуда стрелял убийца. Интересно – почему? Она понизила голос: – Как вы могли заметить, капитан не совсем здоров. – Но вы-то здоровы. – Я решила остаться с ним, чтобы ему не было так неловко. Колдмун пристально посмотрел ей в глаза: – А настоящая причина? – Это так важно? – Да. У нее забегали глаза. – Вы ведь лакота, правильно? – Точно. Колдмун решил не говорить, что он наполовину итальянец. – Дело вот в чем… Видели эти пещеры там, наверху? Это древние захоронения. Подняться туда было бы… неуважительно. – Понятно. – Он и вправду все понял, совершенно отчетливо. – Неуважительно и, может быть, даже опасно. Она кивнула. – Почему же Раннинг поднялся туда, чтобы застрелить Туигла? – Многим лакота в наше время плевать на традиции. – Но ведь Раннинг как раз известен тем, что уважает традиции? Уилкокс пожала плечами. – Благодарю вас, – кивнул Колдмун. Он вернулся к машине. Поджидавший его Полонья выразительно показал на часы. Колдмун завел мотор, но не тронулся с места. – Ну а теперь что ты думаешь? – спросил он у Полоньи, обернувшись. – То же, что и раньше. Виновен, ясен черт. – Точно? Давай рассмотрим факты. Во-первых, винтовка спрятана так, будто ее подбросили. Во-вторых, мы теперь знаем, почему Раннинг не сообщил, что ее украли. В-третьих, убийца беспечно оставил пулю на месте преступления, но позаботился о том, чтобы протереть оружие и неиспользованные патроны. В-четвертых, Раннинг уважает традиции, но, похоже, ничуть не боится разгневать духов, устроив засаду там, где они обитают. В-пятых, у Туигла были деньги и он собирался вернуть долг. Он договорил, и в машине повисла тишина. Наконец Полонья ответил усталым голосом: – Во-первых, преступники всегда тупят, когда нужно скрыть улики. Во-вторых, у нас есть только слова Раннинга и нет уверенности в том, что это правда. В-третьих, еще раз повторяю, преступники часто совершают глупости. В-четвертых, если человек задумал убийство, он уже рискует разгневать духов. И в-пятых, даже если у Туигла были деньги, что с того? Многие из тех, кто при деньгах, морочат голову кредиторам, обещая скоро заплатить. Кроме того, мы их так и не увидели. Жена Туигла только сказала, что они в сейфе. Нужно было попросить ее открыть сейф. Колдмуна слегка озадачили эти разумные возражения. Он покраснел при мысли о том, что не попросил открыть сейф. Это было глупо. – А теперь вернемся к началу, – продолжил Полонья. – Если Раннинг этого не делал, кто же тогда? У кого был мотив? Нет ни одного свидетельства, что кто-либо другой причастен к этому убийству, и жена Туигла сказала, что у него не было врагов. Еще одно: очевидно, что убийца хорошо знаком с жизнью здешних обитателей. Знал, где и когда Туигл будет собирать камни. Он нашел удобное место и дождался удобного момента. Это ясно указывает на Раннинга. И как ты себе это представляешь? Кто-то посторонний украл винтовку, сделал свое дело и подбросил оружие Раннингу? И все это в индейской резервации, где любой чужак, особенно белый, заметен, как бельмо на глазу? Ты говоришь о сложной, хорошо спланированной операции – задуманной лишь для того, чтобы убить безобидного индейца, у которого не было врагов. Колдмун покачал головой: – И все-таки… Полонья вполголоса выругался. – Послушай, Колдмун, не пора ли смириться с тем, что мы раскрыли дело? Давай покончим с этим и выпьем пива. – Ты забыл, что мы в резервации. Ближайшее пиво в пятидесяти милях отсюда. – Черт! Колдмун надавил на газ. В чем-то он готов был согласиться с Полоньей, даже во многом, но сомнения все же оставались, и он не мог от них отмахнуться. Они выехали с полицейской парковки на дорогу к отелю. – Это Музей лакота, – сказал Колдмун, когда они проезжали мимо приземистого здания. Притормозив, он включил сигнал поворота. – Что ты делаешь? – спросил Полонья. – Хочу взглянуть на трубки Туигла. Его жена говорила, что они выставлены здесь. – Зачем? На самом деле Колдмун не мог придумать убедительной причины. Полонья шумно застонал: – Похоже, я угодил в ад.