Массивная дверь открылась, и они вошли в стерильно-белый коридор, пахший химикатами и средствами дезинфекции. По обеим сторонам выстроились пронумерованные двери из нержавеющей стали. Стояла могильная тишина, лишь едва слышно шуршал воздух, проходя через фильтры. Блок подвел их к одной из дверей, открыл ее с помощью другого кода, и они вошли в небольшое помещение, плотно заставленное стеллажами. Помощник хранителя сверился со схемой, ткнул пальцем в нужную кнопку, повернул ручку, и полки раздвинулись, открывая проход между шкафами и стеллажами. Колдмун и д’Агоста подошли к ряду плоских выдвижных ящиков. – В этих трех ящиках, – показал Блок, – хранятся самые ценные экспонаты рода хункпапа племени тетон-сиу[88]. – Можно взглянуть? – Пожалуйста, наденьте вот это. Блок протянул им белые хлопчатобумажные перчатки и маски и сам надел точно такие же; Колдмун с д’Агостой последовали его примеру. Потом он выдвинул один из ящиков и поднял крышку. В ящике лежала расправленная одежда, проложенная листами бескислотной бумаги. – Это рубахи для Пляски духов, – объяснил Блок. Пляска духов. Когда пришли последние дни, предки Колдмуна верили, что если они наденут такие рубахи и будут петь и плясать, то пули не смогут им навредить, белые люди провалятся сквозь землю, их следы зарастут травой, бизоны снова придут и край опять станет процветать. Все возвратится на круги своя, и люди снова будут счастливы. Эта безумная, отчаянная надежда угасла после бойни у Вундед-Ни[89]. Колдмун смотрел на разложенные в ящике рубахи из оленьей кожи с символами Пляски духов: вороны и сороки на фоне индигового ночного неба, усеянного желтыми звездами. От них все еще поднимался едва уловимый запах дыма костров и пыли прерий. – Они дорого стоят? – спросил д’Агоста. – О да. Поэтому и лежат здесь. Чуть помедлив, Колдмун задвинул ящик. – Давайте посмотрим следующий. Блок шагнул назад. Колдмун открыл другой ящик, снял верхний лист бумаги и увидел ряд серебряных медалей. – А это что такое? – полюбопытствовал д’Агоста. – Медали мира, врученные вождям коренных американцев правительством Соединенных Штатов. – Эти медали принадлежали знаменитым вождям тетон-сиу: Сидящему Быку, Желчи, Женщине В Движущемся Одеянии, Медвежьему Ребру, – пояснил Блок и поднял одну из них. – Сидящий Бык нацарапал на ней знак, обозначающий его имя. Вожди дорожили этими медалями и надевали их, готовясь к битве. Насчет этого Колдмун сильно сомневался, но счел за лучшее скрыть свое недоверие. – Можно подержать ее? Блок передал ему медаль. В ее ободке пробили отверстие, сквозь которое продернули затейливо сплетенный кожаный ремешок, украшенный бусинами и орлиными перьями. Приглядевшись, Колдмун различил очертания сидящего бизона, процарапанные на серебре под портретом Гровера Кливленда[90] и датой «1885». – Он носил медаль в тот день, когда был убит, – пояснил Блок. Колдмун прищурился. А вдруг она тоже фальшивая, как трубка? Но подделать отчеканенную медаль намного сложнее, чем трубку мира ручной работы. Блок двинулся дальше. – Последний ящик особенный, – сказал он. – В нем хранится ритуальная рубаха Сидящего Быка, его мокасины, сумка из бизоньей шкуры и головной убор. Во время мирных переговоров он подарил все это в знак добрых намерений майору Уоллсу, который восхитился его одеждой. – Он замолчал, сомневаясь, стоит ли продолжать. – Какая досада, что они лежат здесь под замком. – В самом деле, – согласился Колдмун. – Какая досада. – Разумеется, – язвительно добавил Блок. – Подарки, сделанные в знак добрых намерений, не помешали солдатам хладнокровно пристрелить его. Колдмуну начинал нравиться этот помощник хранителя. Блок выдвинул глубокий ящик и сдернул лист бумаги, закрывавший то, что лежало внутри. Прекрасную рубаху из оленьей кожи с воротником из медвежьих когтей украшала сверкающая, невероятно замысловатая вышивка иглами дикобраза. Головной убор был не таким огромным и сложным, как те, что ниспадают на спину: простой, но благородный венец из перьев, закрепленных на расшитой бисером повязке с отделкой из хвостов горностая. Разглядывая экспонаты, Колдмун снова задумался: вдруг и это – копии, заменившие настоящие вещи, как трубка? Такую подмену трудно обнаружить, во всяком случае сразу, потому что коллекция заперта в хранилище и ее осматривают довольно редко. Он вспомнил прекрасную, с роскошными перьями, рубаху Раннинга, которую сшил Туигл. Убитый мастер вполне мог бы сделать копию рубахи Сидящего Быка. Мог бы, но сделал ли? – Мистер Блок, – обратился к помощнику хранителя Колдмун, – если бы мне потребовалось проверить подлинность этих экспонатов, что я должен был бы сделать? – В каком смысле? – удивился Блок. – Вы хотите сказать, что это фальшивки? Такое вряд ли возможно. Все экспонаты тщательно отбираются и осматриваются. – Я хочу сказать, что оригинал могли недавно забрать и заменить копией. Как бы вы определили, случилось это или нет? Блок задумался. – Обычно в картотеке поступлений хранятся фотографии предмета, сделанные в момент приемки. Когда-то для этого использовали негативы на стеклянных пластинах, снятые камерой с большим обзором, очень четкие, с предельной детализацией. Думаю, визуального сравнения фотографии из картотеки поступлений с экспонатом достаточно, чтобы определить, настоящий он или нет. Невозможно в точности повторить такую мелкую вышивку или подобрать орлиные перья для головного убора – всегда найдутся мелкие отличия. – Вы смогли бы произвести такое сравнение? – Когда? – Сейчас. Блок на мгновение растерялся. – Я должен получить разрешение у доктора Бритли. Колдмун строго взглянул на него и похлопал по карману, где лежало удостоверение агента ФБР. – Я попрошу вас сделать это без ведома доктора Бритли или кого-либо другого. Если вам будут грозить неприятности, я прикрою вас. Скажу, что дал вам прямой приказ и вы были вынуждены сотрудничать с ФБР. Блок посмотрел на него и медленно кивнул. – Но… почему вы решили, что это могут быть подделки? На секунду Колдмун задумался, стоит ли посвящать Блока в свои секреты. Молодой человек казался разумным, доброжелательным и достойным доверия. – Мы считаем, что доктор Мэнкоу мог тайно работать на частного коллекционера, вероятно желающего заполучить артефакты Сидящего Быка. Сообща они крали экспонаты из музеев и заменяли искусными подделками. По этой причине Мэнкоу и был убит. – Он протянул Блоку визитку. – Это мой личный телефон. Позвоните, как только произведете сравнение. – Господи, какая поразительная наглость! – возмутился Блок. – Конечно же, я помогу вам. – Спасибо. Перед тем как выйти из музея, Колдмун выяснил у Арчера, что служба безопасности действительно ведет учет отпечатков пальцев. На вопрос, почему он не сообщил об этом раньше, Арчер ответил, что просто забыл. Колдмун мысленно окрестил эти отговорки «чушью собачьей». 43 7 июня, среда Доктор Ференц прошел через зал для приемов с высоким потолком. Витринные шкафы были заполнены костями, драгоценными камнями, метеоритами и чучелами животных. Вне всякого сомнения, это был самый странный дом из всех, где Ференцу доводилось бывать. Здание занимало большой живописный участок вдоль Риверсайд-драйв, с видом на Гудзон – один из последних старинных особняков на этой улице, вероятно стоивший бешеных денег. Ференц свернул к библиотеке и остановился возле открытой двери. Хотя большая часть обширного дома оставалась для него недоступной, в гостевом крыле он пользовался полной свободой. Еще в нескольких помещениях его если не привечали с радостью, то терпели – например, в этом. Обшитая темным деревом библиотека выглядела очаровательно. На полках стояли старинные книги в переплетах из зернистой телячьей кожи и коленкора с названиями, тисненными золотом. Редкие издания на живых и мертвых языках были посвящены литературе, математике, философии, астрологии и другим, более экзотическим предметам. В камине частенько мерцал слабый огонек, воздух приятно пах кожей, дымом и мебельным лаком. В углу стоял клавесин, на стенах висели картины старых мастеров, и все помещение казалось отзвуком давно минувшей эпохи. Ференц и сам хотел бы однажды завести такую библиотеку. С миллионом долларов на счету это, возможно, удастся сделать. Он зашел в дверь. Пендергаста не было на его обычном месте возле камина, и Ференц, чувствуя себя свободно из-за отсутствия хозяина, направился к небольшому стеклянному шкафу, чтобы взглянуть на необычные произведения искусства. Весь этот дом напоминал музей. – Доктор Ференц, – прозвучал вежливый голос за его спиной, – надеюсь, этот вечер вы встречаете в добром настроении. Ференц едва не взвился от неожиданности, но усмирил необъяснимое чувство вины и медленно обернулся. Очевидно, Пендергаст стоял перед клавесином, хотя Ференц мог бы поклясться, что в этом углу, да и во всей библиотеке, если на то пошло, секунду назад никого не было. – Со мной все в порядке, – сказал он. – Я пришел с хорошими новостями. – Я весь внимание. – Прибор собран, – гордо объявил Ференц. Пендергаст не проявил никаких эмоций, только застыл на месте, а еще Ференцу показалось, будто у него чуть сузились зрачки. – Он действует? – Думаю, да. Разумеется, нужно еще провести… э-э… полевые испытания. – Разумеется. – Я только хочу отметить, что уложился в срок. Что означает дополнительные полмиллиона. Пендергаст наклонил голову. – Однако я должен кое-что объяснить, – вздохнул Ференц. – Это не проблема, скорее… предупреждение.