Он сделал еще глоток, ожидая, когда Пендергаст объяснит, зачем позвал его. Пендергаст долго смотрел на огонь в камине, храня молчание. – Я вовлечен в дело, которым не могу заниматься один, и мне нужен человек, пользующийся моим безоговорочным доверием: способный и надежный, тот, с кем я долго работал и кого хорошо знаю. Разумеется, я говорю о вас. И эта задача… связана с путешествием. – Куда? Снова долгое молчание. – Винсент, справедливо ли будет сказать, что за время нашего долгого и плодотворного общения вы стали свидетелем множества странных вещей? – Это еще мягко сказано. – Теперь вам предстоит пережить нечто куда более странное. Не знаю, как лучше всего объяснить, поэтому буду по возможности говорить прямо. Только прошу вас придержать свое недоверие до того момента, когда я смогу представить доказательства. – Хорошо, – сказал д’Агоста, затем поднял бокал с пивом и отпил еще немного. – У меня в подвале стоит машина времени. Д’Агоста едва не захлебнулся пивом. Он отставил бокал и закашлялся. – Констанс воспользовалась машиной времени без моего ведома или разрешения и отправилась в тысяча восемьсот восьмидесятый год, чтобы спасти от смерти свою сестру Мэри и, я уверен, убить своего бывшего опекуна и заклятого врага – доктора Ленга. – Он твердо посмотрел в глаза д’Агосте, словно призывая его усомниться в своих словах. Но тот не нашел что сказать. – Помните доктора Ленга, мой дорогой Винсент? У д’Агосты мороз пошел по коже. – Господи, конечно. Как можно забыть Хирурга, чьи серийные убийства ужаснули весь Нью-Йорк? Еще до того, как умер Билл Смитбэк, репортер, отыскавший тела убитых, и свежие… и очень давние. Д’Агоста смотрел в бокал с пивом, и в голове всплывали подробности этого дела. Ленг был предком Пендергаста. Он создал продлевающий жизнь эликсир, для которого требовались части человеческих тел. Ленг жил в том самом особняке, что унаследовал Пендергаст после его смерти. По жестокой насмешке судьбы, именно он поселил у себя юную, невинную Констанс, сделав ее сначала своей подопытной свинкой, а потом и подопечной: держа ее взаперти, он значительно замедлил процесс старения в ее и своем организме. Лишь много времени спустя Констанс узнала, что ее старшая сестра Мэри стала жертвой тех самых экспериментов, которые сохранили ей молодость. Д’Агоста не сразу сообразил, что Пендергаст заговорил снова: – Вы лучше всех знаете, что Ленг исключительно, чрезвычайно опасен. Констанс уже взялась за него в одиночку, но боюсь, что в конечном итоге она потерпит неудачу и погибнет. «Это все-таки случилось, – решил д’Агоста. – Пендергаст свихнулся». Он всегда знал, что гениальность и безумие ходят рука об руку. То же самое было с Диогеном, неисправимо порочным младшим братом Пендергаста. Куда бы ни пропала Констанс на самом деле, что бы здесь ни произошло – а здесь, несомненно, что-то произошло, – Пендергаст лишился из-за этого рассудка. Пендергаст встал. – Позвольте показать вам машину. Она в подвале. – Э-э… конечно. Д’Агоста допил остатки «Будвайзера». Если Пендергаст сошел с ума, трудно предсказать, как он поступит, столкнувшись с возражениями. И д’Агоста не собирался спускаться в подвал, не отведав напоследок пива. Агент направился в слабо освещенный угол библиотеки, нажал скрытую в стене кнопку, и книжный шкаф выдвинулся вперед. За ним была каменная лестница, спускавшаяся в темноту. Оказавшись внизу, Пендергаст прошел через подвал особняка к металлической двери с клавишной панелью сбоку; д’Агоста следовал за ним. Пендергаст постучал в дверь, и ее немедленно открыли – как выяснилось, то был Проктор. Д’Агоста заметил в комнате еще одного человека, в белом халате. Он стоял рядом с очень большим прибором – если слово «прибор» подходило к самому диковинному устройству, какое д’Агосте приходилось видеть: чудовищная конструкция вроде декорации из научно-фантастического фильма, вступившей в нечестивый союз с творениями Гигера[127]. Пендергаст повернулся к человеку в белом халате. – Можете начинать, доктор Ференц. – Эй, подождите, – сказал д’Агоста, когда доктор принялся крутить верньеры и помещение наполнилось низким гулом. – Что вы собираетесь делать? – Не я, а мы, – поправил Пендергаст. – Я собираюсь взять вас на короткую экскурсию в прошлое. – Нет, – ответил д’Агоста. – Ни за что. Он боялся даже близко подойти к безумному прибору, который, думал он, точно убьет его током, если не случится чего похуже. – Это единственный способ доказать, что я не лишился рассудка, как вы, несомненно, уже подумали, и объяснить вам, насколько серьезно положение. – Пендергаст поднял руку. – Проктор, подайте, пожалуйста, сюртук, шляпу и шипованные ботинки. – Да подождите же, черт возьми! – запротестовал д’Агоста, пока Проктор облачал его в новую одежду и менял ему обувь. Помощник Пендергаста вернулся к наблюдательному посту у дальней стороны прибора. Высота звука постепенно повышалась, человек в белом халате что-то пробормотал себе под нос, и д’Агоста увидел, что перед прибором образовалось кольцо света. – О нет! – простонал д’Агоста. – Дьявол, нет! Пендергаст надел цилиндр. Кольцо света расширилось и засияло ярче, а потом внутри его появилась неосязаемая колеблющаяся линза, за которой д’Агоста различил смутные контуры какого-то здания. – Эй, притормозите! – сказал он. – Сначала нужно все обсудить. Пендергаст быстро подошел к нему, схватил за плечо и, наклонившись, пронзил его взглядом. Д’Агоста никогда не видел Пендергаста таким. Стальные пальцы крепче сжали его плечо. – Мне нужна ваша помощь, мой старый друг. Без вас я пропаду. Пендергаст все смотрел и смотрел в его глаза, и д’Агосте оставалось лишь согласно кивнуть. – Оставьте оружие и телефон на столе, – велел Пендергаст. Д’Агоста так и сделал. Пендергаст помог ему надеть тяжелое пальто. А затем, предупредив, что нельзя смотреть в круг света, осторожно подвел д’Агосту к мерцающей пелене, и они вместе шагнули сквозь нее. 54 В животе у д’Агосты что-то дернулось, и он почувствовал, что падает. Уже собравшись закричать, он понял, что лежит на булыжной мостовой, а вокруг него – грязь, мусор и кое-что похуже. – Мой дорогой Винсент, – услышал он знакомый голос. Сильные руки подхватили его под мышки. – Позвольте, я помогу вам подняться. Через мгновение д’Агосте удалось встать на ноги. Пендергаст отряхнул его пальто. – Давайте очистим вас от грязи, – сказал агент. – Иначе нас примут за бродяг и могут арестовать. Д’Агоста огляделся, и мир снова предстал перед ним. Они стояли в узком переулке. По обеим его сторонам высились крепкие кирпичные стены, дальний конец был перегорожен прогнившим деревянным забором. В воздухе пахло дымом, конским навозом и мочой. То, что было за выходом из переулка, напоминало многолюдный бульвар зимним вечером. – Думаю, теперь вы выглядите прилично, – сказал Пендергаст, отступая в сторону и протягивая д’Агосте его шляпу. Д’Агоста взял ее и ошеломленно посмотрел на агента. – Идемте? С этими словами Пендергаст показал на выход из переулка. Но д’Агоста все смотрел и смотрел. Он пытался осмыслить происходящее, но ничего не получалось. – Ну же, – сказал Пендергаст, взяв его под руку. – Идемте со мной. Выйдя из переулка, д’Агоста снова остановился и огляделся. Он стоял на краю широкой площади с утрамбованной землей. Повсюду разъезжали лошади и повозки, по мощеным тротуарам с обеих сторон струился поток пешеходов. Воздух разреза́ли стук копыт, крики и свист. Насколько хватало глаз, тянулись ряды невысоких кирпичных домов. Фонари уже зажглись. – Приглашаю вас взглянуть на площадь Лонгакр, двадцать третьего декабря тысяча восемьсот восьмидесятого года, – сказал Пендергаст. – Или на Таймс-сквер: под этим названием она станет известна впоследствии. Д’Агоста уставился на него, не в силах понять, что происходит. – Сейчас июнь, а не декабрь, – глуповато возразил он. – Соберитесь с мыслями, друг мой, – резко ответил Пендергаст. – Это будет короткий визит: небольшая поездка по городу в наемном кебе. Ага, вот и он. Пендергаст свистнул, и к нему с грохотом подкатил конный экипаж. Позади кабины сидел извозчик с длинным кнутом в руке. Подгоняемый Пендергастом, д’Агоста забрался внутрь и уселся на скамью. Через мгновение за ним последовал агент. Передняя часть экипажа была открытой, а в боковых стенках имелись застекленные окна. – Давайте говорить тише, хорошо? – предложил Пендергаст. – Вам тепло, Винсент? Д’Агоста плотнее запахнулся в пальто. Было очень холодно. Там и сям виднелись пятна грязного снега. – Это так… невероятно. Вместо ответа Пендергаст обернулся к извозчику: – Пожалуйста, поезжайте до Пятой авеню, а дальше поверните к северу. – Да, сэр. Извозчик щелкнул кнутом, и лошадь тронулась ровной рысью. Пендергаст оглянулся на д’Агосту. – Невероятное, подобно соли, добавляет вкуса нашему существованию. Без него жизнь была бы однообразной и утомительной, как опера Вагнера. – Но… как вам удалось… То есть что за чертовщина тут творится? – Вы уже знаете, где мы находимся. Все остальное я объясню после возвращения в нашу временну´ю линию – как, что и, главное, зачем. Первая цель нашей вылазки – убедить вас, что я не сошел с ума и у меня действительно есть прибор, способный перенести нас в другое время… Вторая – дать вам возможность почувствовать Нью-Йорк тысяча восемьсот восьмидесятого года. Когда мы снова вернемся сюда, вы сможете вести себя более естественно. Здесь следует быть осторожным: как ни старайся, мы все равно не сумеем выглядеть и говорить подобающим образом. Кеб свернул на Пятую авеню и поехал в сторону окраины, мимо ряда огромных, пышно украшенных особняков по обеим сторонам широкой улицы. Окна мягко светились в сгущавшейся темноте.