– Нет, не можете. А вопрос о том, чего я хочу, мы отложим. Сейчас важно другое: у меня есть то, чего хотите вы. – И что же это, скажите на милость? Оставалось только восхититься тем, как быстро вернулся к нему саркастический тон. – Арканум. – (Он снова уставился на нее в потрясении.) – Ваши исследования в области психиатрической хирургии указали правильный путь. Чтобы получить арканум, эликсир для продления жизни, вам нужны опыты на живых людях. – Это… довольно абсурдно, – проговорил он. – Прошу вас, давайте обойдемся без этих невежественных возражений. Дело в том, что мне известна полная последовательность синтезирования арканума, который вы пытаетесь найти. Я отдам ее вам, но это будет обмен. – Обмен. На что? Зрачки его глаз превратились в крохотные точки. – Как я уже сказала, мы отложим этот вопрос. Констанс достала из ридикюля небольшой блокнот в кожаном переплете и золотистый карандаш. Открыв блокнот, она начала писать. Несколько минут не было слышно никаких звуков, кроме скрипа грифеля по бумаге. Затем она развернула блокнот и подтолкнула к Ленгу. Тот поднял блокнот и стал рассматривать написанное. – Вы понимаете, что это такое? – спросила Констанс. Ленг продолжал смотреть в блокнот. Давным-давно она отыскала и запомнила описание длинного и сложного химического синтеза, содержавшееся в записных книжках самого Ленга, – ему предстояло появиться там через много лет. Даже Пендергаст не знал, что она обладает сведениями об изначальном аркануме. Констанс подозревала, что он тоже нашел их, вступив во владение особняком на Риверсайд-драйв… Но они никогда не говорили об этом. – Это невозможно, – произнес наконец Ленг напряженным голосом. – Значит, вы оценили эти записи. Они намного упростят задачу. Эти химические уравнения и реакции, – она кивнула на блокнот, – касаются лишь первых двенадцати этапов синтеза арканума. Разумеется, данных намного больше: инициирующие факторы, катализаторы, ферменты, субстраты, промежуточные стадии, уравнения и формулы – все необходимое. И все это у меня есть. Она внимательно наблюдала за Ленгом, листавшим страницы. – Это поразительно, – пробормотал он. – Не могу поверить. Как же вам это удалось? Ленг был настолько поглощен формулами, что все остальное для него померкло. Именно то, о чем он мечтал. На это и рассчитывала Констанс. – Прибавлю еще кое-что, – продолжила она. – Я не утверждаю, будто сама разработала этот синтез. Вы ведь не предполагали, что один занимаетесь поисками источника вечной молодости? А о том, чего хочу я, вы узнаете в момент совершения сделки. Ленг опять выглядел озадаченным. – Откуда мне знать, что я смогу предоставить вам то, чего вы хотите, по первому требованию? – Слушайте внимательно: я точно знаю, у вас есть то, что мне так необходимо. Мы встретимся в полночь двадцать седьмого декабря, в общественном сквере на пересечении Чемберс и Сентр-стрит. Со мной придет один помощник или, может быть, два с единственной целью – обеспечить мою безопасность. Тогда, и только тогда, я назову свою цену. После этого вы отправитесь за тем, что мне нужно, и привезете в этот общественный сквер… А я передам вам блокнот с полным описанием синтеза арканума. Он быстро обдумал условия. – Вы ставите меня в неловкое положение. А что, если я не соглашусь уплатить вашу… э-э… цену? – Вы сочтете ее вполне посильной для вас и даже умеренной в таких обстоятельствах. А если откажетесь, то никогда больше не увидите ни меня, ни арканум. Разумеется, никакого продолжения переговоров не последует. – Но почему бы не назвать цену прямо сейчас? Я убедился бы, что она приемлема для меня. – Это не обсуждается. У вас есть мои условия, а теперь скажите, согласны вы на них или нет? – Сегодня воскресенье, – проговорил он. – Затем следуют сочельник, Рождество и День подарков. Мой… э-э… банк не будет работать до двадцать седьмого декабря. Полагаю, вы хотите денег? – Не испытывайте мое терпение новыми вопросами. Мне нужен ваш ответ. Ленг опять замолчал. Констанс была совершенно уверена, что знает, о чем он думает. Общественный сквер, где она предложила встретиться, располагался всего в одном квартале от частного банка, через который Ленг проводил все свои финансовые операции. По сути, это сыграло решающую роль при выборе отвлекающей даты – двадцать седьмого декабря. Из осторожности Констанс не сказала ни слова о лаборатории Ленга или каком-нибудь другом месте, где он занимался своими исследованиями. Кабинет Шоттама и тоннели под ним, в одном из которых спрятали Мэри, находились почти на таком же расстоянии от сквера, но с другой стороны. Ленг решит, что ей нужны деньги, поэтому она и повторяла так часто слово «цена». Или, возможно, он предположит, что она потребует другую ценность, которую он хранит в банковском сейфе. Это его естественное состояние – предполагать. Но о том, что ей нужна одна из его жертв, он подумает в последнюю очередь. Констанс не сомневалась, что так оно и есть. И она хотела сыграть на этом, чтобы ускорить обмен. Констанс старалась запутать Ленга, вывести его из равновесия, насколько ей хватало смелости. Отдавать ему настоящий арканум она не собиралась, ни в коем случае не желая содействовать выполнению смертоносного плана. Незначительные изменения сделали бы этот план неосуществимым, притом что Ленг продолжал бы верить в подлинность полученных сведений. Впрочем, это было чистой формальностью: через несколько дней, недель или месяцев ему все равно предстояло погибнуть от руки Констанс. – Я согласен на ваше предложение, – сказал Ленг. Она протянула руку за блокнотом. Ленг с надменным видом придержал его, но все-таки вернул. Констанс положила блокнот в ридикюль, подцепила щипчиками птифур, элегантно откусила от него и стала смаковать. – Превосходно, как вы и обещали, доктор Ленг. А теперь я должна покинуть вас. Большое спасибо за чай. Хлопотливый официант в непременном черном фраке с белым галстуком закончил приводить в порядок цветочную композицию и, держа в руках корзину с увядшими цветами, повернулся к служебному выходу из роскошного обеденного зала «Дельмонико». У самых дверей он обернулся. Его серебристые глаза остановились на мужчине и женщине, допивавших чай. Затем он повернулся, с кошачьей ловкостью юркнул за дверь и направился в сторону площади Лонгакр. 53 9 июня, пятница Винсент д’Агоста, обрадованный возможностью выбраться из окружного отдела по расследованию убийств, взял такси и отправился на Риверсайд-драйв. Появление агента Колдмуна стало глотком свежего воздуха, и д’Агоста не мог отрицать, что достигнут определенный прогресс, но при этом следствие пошло совсем в другом направлении, и ему было почти нечего делать – разве что заниматься бумажной работой и создавать видимость туго продвигающегося следствия. Такси свернуло с Вест-Сайд-хайвей и влилось в движение по Риверсайд-драйв. Впереди показался особняк Пендергаста. – Неплохая хибарка! – сказал водитель, останавливая машину. – Кто здесь живет – какой-нибудь наркобарон? – Ага, – ответил д’Агоста, выходя из такси. – И у его guardias[126] так и чешутся руки спустить курок. Он не успел постучать, как Проктор открыл дверь и отступил в сторону, впуская д’Агосту. – Он ждет вас в библиотеке, сэр, – сказал Проктор. – Дорогу вы знаете. Он развернулся и исчез в тусклом боковом коридоре, который вел в столовую. Д’Агоста посмотрел вслед. Этот человек всегда оставался для него загадкой – как и хозяин особняка. Д’Агоста направился в библиотеку. Пересекая просторную приемную, он гадал, зачем понадобился Пендергасту. Голос агента в телефоне был почти лишен привычной отшлифованной учтивости. Пендергаст сидел в своем любимом кресле. На столике стоял графин с зеленой жидкостью. Рядом – раздвоенная серебряная ложка и другие предметы, говорившие о пристрастии к абсенту. Пендергаст обернулся. – А, Винсент, как хорошо, что вы приехали без промедления. Простите, что не встаю. – Не стоит беспокойства, оставайтесь на месте. – Могу я предложить вам… как же это называется… «Будвайзер лайт»? То, что я должен вам рассказать, требует большого умственного напряжения. – Да, конечно. Миссис Траск появилась в дверях и тут же исчезла, отправившись за пивом. Д’Агоста присмотрелся к Пендергасту. Лицо его оставалось таким же мертвенно-бледным, глаза, как обычно, блестели жестким, льдисто-голубым пламенем. Д’Агосте сделалось чертовски интересно: что здесь все-таки происходит? – Мой дорогой друг, прежде чем мы двинемся дальше, я должен расспросить вас о деле, которое вы сейчас ведете. Насколько я понимаю, к нему привлечен мой временный напарник из ФБР. Как ваши успехи? – Прекрасно, – не без сарказма ответил д’Агоста. – Просто прекрасно. – Вы не сошлись характерами? – У Колдмуна отличный характер. Он надежный парень, умный, деловой, с ним легко работать. Пендергаст склонил голову набок. – В чем же тогда проблема? Миссис Траск поставила перед д’Агостой бутылку пива и запотевший бокал. Капитан-лейтенант наполнил его. Пендергаст глотнул абсента. – Проблема в том, что он забрал себе все самое вкусное. Со дня на день он отправляется на секретную операцию в Эквадор, а я остаюсь здесь – буду разбираться с мелкими трудностями, но, по сути, сидеть сложа руки. Пендергаст подвинулся в кресле. – Эквадор? Операция? Вы меня озадачили. – Колдмун связал смерть в музее с убийством в Южной Дакоте и кражей индейских артефактов. Похоже, оба убийства, его и мое, служат для заметания следов. У нас даже есть подозреваемый, и довольно перспективный. Проблема в том, что он живет в Эквадоре, где-то у черта на рогах, на асьенде в Андах. Чтобы арестовать подозреваемого, мы должны под каким-нибудь предлогом выманить его обратно в Штаты, потому что у нас нет договора об экстрадиции. Вот ваш приятель и летит в Эквадор – ловить его на живца, а я буду прохлаждаться в Нью-Йорке и делать вид, будто мы в полном тупике. Может быть, тогда этот парень из Эквадора расслабится, а я тем временем буду терпеть насмешки всех и каждого. – Понятно. И у вас сейчас нет других действительно важных дел? – У нас всегда есть другие дела, но это чушь собачья. – Как насчет небольшого отпуска? – Ну… если говорить о работе, то это несложно. Но Лора хочет, чтобы мы съездили куда-нибудь. Правда, всерьез мы пока ничего не обсуждали.