Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 23 из 24 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Но Владимир Васильевич как выезжал утром из гаража, так до вечера машину туда не ставил, предпочитал держать ее перед подъездом. Он говорил, что с возрастом ему даже в булочную сходить пешком стало тяжело. Ноги, многократно пробитые пулями и осколками, порой побаливали. Да и возраст сказывался. Тем не менее Ибрагим Владимирович по дороге из госпиталя к отцу особенно не торопился. Сначала он пропустил два битком набитых троллейбуса, не желая наслаждаться запахом чужого пота, а потом вообще пошел пешком через половину города, в общем-то, не самого маленького. Но время у него в запасе было. Он оказался у родильного дома, где сейчас лежала Полина с маленьким сыном, но время для посетителей еще не пришло. Крушинин-младший, привыкший к дисциплине, прошел мимо, только поглядывая в окна старого двухэтажного здания, окруженного сквером, засаженным корявыми карагачами. Он ведь даже не знал, на каком этаже находится Полина. Нетерпение, желание взять на руки маленький живой комочек, конечно, снедали старшего лейтенанта, но он хорошо умел бороться с нетерпением и легко себя сдерживал. Крушинин прошел мимо родильного дома и скоро оказался в старом квартале города, где старые дома делили территорию с современными многоэтажками. В одном из новых зданий в маленькой двухкомнатной квартире проживал отставной подполковник Владимир Васильевич Крушинин. Когда-то он жил в Москве, но после смерти жены перебрался в этот областной центр. Все только ради того, чтобы быть поближе к приемному сыну, чтобы сам Крушинин-младший приезжал к нему на выходные, когда был свободен от занятий с солдатами. Бывший комбат Крушинин хорошо понимал, что у командира роты забот несравненно меньше, чем у командира взвода, каковым раньше Ибрагим Владимирович являлся. Тогда он приходил в казарму до общего подъема и покидал ее уже после отбоя. Так почти всю неделю, даже в выходные. Тогда он, естественно, мог видеться с приемными родителями только во время отпуска, когда обязательно приезжал к ним хотя бы на неделю. Но Владимиру Васильевичу с годами этого стало мало, и он почти без раздумий переехал из Москвы, которая его к тому же сильно утомляла. Так и получилось. Теперь Ибрагим Владимирович на выходные почти всегда приезжал в город. Да еще у него завелась Полина, которая, конечно, отнимала время сына, но отец считал это естественным явлением. По годам пора было уже Крушинину-младшему и жениться. Пусть даже последним из офицеров своей роты. Подполковник, видимо, заметил сына в окно и открыл дверь заранее. Сам он гремел на кухне чашками и чайником. В комнате Ибрагим Владимирович увидел человека среднего роста. Тот сидел за столом, был в гражданской одежде, но отличался выправкой военного, которую другой такой же человек, как правило, сразу определяет, если, конечно, имеет определенную долю наблюдательности. – Вот и старший лейтенант пожаловал. – Через раскрытую дверь в кухню отец увидел командира роты. – А тебя тут гость дожидается. Он хотел в госпиталь к тебе наведываться, но я сказал, что ты скоро прибудешь. Вот и ждем вдвоем. Уже чайник чая прикончили. – Майор Феофилактов, областное управление ФСБ, следственный отдел, – представился гость, встав. – Присаживайтесь напротив, поговорим. – О чем? – по-простецки спросил старший лейтенант и улыбнулся. Хорошее настроение ему не мог испортить даже визит офицера ФСБ. – Тут некоторое время назад вас в городе, а потом и в бригаде разыскивал некий гость из Сирии, господин Юнус Талгатов. – Да, я в курсе этого события, хотя и не знаком с его фамилией. Я слышал о нем только как о Юнусе. Впрочем, насколько я помню, вы его тогда задержали. – Сначала задержали, потом и арестовали. Все согласно закону. Идет следствие. Юнус родом из Дагестана, был наемником, воевал в Сирии на стороне ИГИЛ. По званию – старший прапорщик ВДВ. Наемничество в России преследуется по закону. Вот и все. Но нас интересовало кое-что другое. Вы, кстати, в курсе, по какой причине Юнус вас разыскивал? – Почти в курсе. Я думаю, что работал он по поручению моего родного старшего брата Темирхана. Думаю, Юнус был его доверенным помощником. – А где в настоящий момент ваш старший брат находится, вы не в курсе? – Никак нет, товарищ майор. В подземных галереях под горным хребтом его по пятам преследовали бойцы моей роты, а он передвигался одним из последних в своей банде. После боя я лично осматривал все тела убитых боевиков. Темирхана среди них не было. Не исключаю, что он спрятался в одном из потайных убежищ, оборудованных заранее. Я был ранен и контужен, находился без сознания, когда личный состав роты вместе с подразделением Росгвардии заново обыскивали подземелья. Их послал туда подполковник юстиции Нурсултанов. Поиск результата не принес. Но этот эмир считался очень опасным человеком. Поэтому в ту же ночь, когда из ущелья вышли все войска и была выведена следственная бригада вместе с охраной, бомбардировщик сбросил на хребет две тяжелые бомбы. Они, как говорил мне начальник штаба сводного отряда, прошили весь хребет насквозь, сверху донизу, наверняка завалили все галереи, по которым можно было бы выбраться в другое ущелье. Скорее всего, Темирхан погиб там, под слоем земли и камней. Найти его могилу уже не представится возможным. Слишком глубоко. – Да, – согласился майор. – После предварительных показаний Юнуса Талгатова мы запрашивали в сводном отряде и в республиканском управлении ФСБ все результаты по поиску Темирхана Аслановича Ниязова. То, что вы рассказали, я уже знаю. Но вот вам еще один интересный факт. Только вчера вечером, буквально перед окончанием рабочего дня, якобы от моего имени кто-то позвонил в администрацию СИЗО. Этот тип был в курсе, что за телефоном будет молодой сотрудник, который не знает меня по голосу, и потребовал немедленно доставить на допрос арестованного Юнуса Талгатова. Хотя мы с Талгатовым беседовали только утром. Тогда его отвозили к нам в здание ФСБ после письменного оформления всех документов. А в этот раз затребовали без этих процедур, якобы для уточнения утренних показаний. Голос был без кавказского акцента. Этот человек говорил по-русски чисто. По дороге автозак был обстрелян из автоматического оружия с глушителем. Погибли трое конвоиров и водитель. Первая пуля попала в переднее колесо. Вот она. – Майор выложил на стол пулю. С кухни в комнату с подносом, на котором стояли заварочный чайник и три чистые чашки, вошел отставной подполковник Крушинин. Он поставил поднос на стол, взял в руки пулю, повертел ее между пальцами и протянул приемному сыну. Старший лейтенант отнесся к ней куда внимательнее. – Калибр, похоже, наш, пять сорок пять сотых миллиметра, но пуля другой конфигурации, – заявил он. – Нет, калибр пять пятьдесят шесть. Стандарт НАТО. На глаз эту разницу определить трудно, я понимаю. Вы, товарищ старший лейтенант, с таким оружием не встречались? – Встречался. Банда Темирхана имела на вооружении штурмовые автоматические карабины «Норинко QBZ-97B» с глушителем. По данным пленника, которого я сам допрашивал, в Сирии боевики захватили иранский транспорт с грузом этих автоматов, как они их называют. Это китайские поставки. Такой карабин стоит на вооружении корпуса стражей исламской революции и других подразделений иранского спецназа. Стреляли бандиты как раз такими патронами. – Вот я и хотел услышать, – откровенно сказал майор Феофилактов. – Значит, мы имеем возможность предположить, что в городе присутствует сам ваш брат или кто-то из его банды. – Сколько было бандитов? – спросил Ибрагим Владимирович. – Свидетелей нападения нет. Но, судя по трассологической и баллистической экспертизам, все пули выпущены из одного ствола. Стреляли быстро, профессионально и предельно точно. – Если бы там было несколько человек, то они стреляли бы из разных стволов, – сделал вывод Владимир Васильевич. – Я так считаю. – Я тоже, – согласился Ибрагим Владимирович. Он сразу вспомнил, что брат Темирхан пообещал ему, что вытащит Юнуса из любых застенков. Значит, Темирхан жив и свое слово держит. По крайней мере, в отношении Юнуса. – Судя по дерзости нападения, это работа Темирхана, – сказал Крушинин-младший. – Если он выжил там, в горах, то от нас не уйдет, – заявил майор Феофилактов.
Сына старший лейтенант увидел только в окно. Да и то лишь через два часа после посещения Полины, которая спустилась на первый этаж, в приемный покой, где место нашлось только на подоконнике, причем для нее одной. Ребенка, как они и договорились, она показала отцу, когда того принесли на кормление. Сама Полина была сильно измучена родами и выглядела, наверное, хуже, чем Ибрагим Владимирович в госпитале, сразу после ранения. Но главное состояло в том, что он успел сделать Полине официальное предложение. При этом Крушинин не подарил ей никакого кольца, поскольку не знал размера ее пальца, но пообещал, что сразу после выхода из роддома сводит невесту в ювелирный салон, где они и выберут кольцо. Внешне Полина почти не отреагировала на это предложение. Вскоре, сославшись на самочувствие, она ушла к себе в палату, перед этим объяснила мужчинам, где находится ее окно. Но с малышом на руках молодая мать уже улыбалась, показывала, что счастлива. По дороге домой, когда Владимир Васильевич сидел за рулем своего «уазика» военного образца, он спросил приемного сына: – Насчет имени для ребенка не думал? Это дело серьезное. Человеку всю жизнь с именем жить. – Давно уже подумал и решил. Хотя и знаю, что многие будут против. И ты, и Полина. – Даже так? И какое же имя ты выбрал? – осведомился отставной подполковник. – Темирхан, – заявил Ибрагим Владимирович так категорично, словно уже обговорил это с будущей женой. Он тут же схватился за руль. Машина на мгновение потеряла управление. У отставного подполковника спецназа военной разведки дрогнули руки. А приемный сын всегда считал, что Владимира Васильевича ничем невозможно выбить из колеи. Тот промолчал в раздумье почти минуту, а потом сказал: – А я тебя поддержу. Наверное, это будет правильно. Человеку нельзя забывать свои корни, отказываться от зова родной крови. Я, сынок, в курсе того, что у тебя с братом произошло, звонил майору Пороховщикову, когда ты в госпиталь попал. Тогда ты повел себя правильно и сейчас принял верное решение. Хорошо бы только, чтобы Темирхан-старший об этом узнал. – Зачем ему это знать? – не понял Ибрагим Владимирович. – В целях безопасности? Но защитить сына я всегда сам смогу. – О безопасности я не подумал. Хотел, чтобы он к тебе относился лучше, не обвинял тебя в предательстве. Темирхан человек умный, все поймет. – Хорошо, если так. Но искать его, чтобы что-то сообщить, я специально не буду. Ибрагима Владимировича, как и Владимира Васильевича, совершенно не смущал тот факт, что почти все считали Темирхана погибшим в подземельях. Кроме майора Феофилактова. Предсвадебные заботы командира роты свелись к составлению списка гостей с его стороны. Все остальное взяли на себя Владимир Васильевич и родная тетя Полины, заменившая ей мать после того, как ее родители погибли при крушении самолета. Старший лейтенант даже не знал, в каком помещении будет проходить свадьба. А в сам этот день все вокруг виделось Ибрагиму Владимировичу словно в тумане. Да и в голове у него висела дымка не только от вполне естественного легкого волнения, но и после вечера, когда друзья обмывали капитанские погоны командира роты. Ибрагим Владимирович, человек по большому счету вообще непьющий, офицерские традиции все же уважал и согласился достать зубами звездочки из стакана с водкой. Этот обычай, говорят, пошел с первых дней создания Красной армии, когда командиры обмывали так кубари, шпалы и даже ромбы. А кто-то утверждает, что это куда более давняя традиция, берущая свое начало еще от гусар Отечественной войны восемьсот двенадцатого года. Как бы то ни было, но эта традиция живет, цветет, пахнет. Командование не очень-то старается искоренить ее. Армия как была пьющей, так таковой и остается. В некоторых частях получение очередных звездочек рассматривается как своеобразная инициация, обряд, обойтись без которого никак невозможно, и даже проходит с присутствием старших по званию. Офицер, получивший звездочки, докладывает им, в честь чего собрано торжество. После чего он обязан выпить водку одним махом, без остановки, достать зубами звездочки из стакана, поцеловать их и положить на новые погоны. Ибрагиму Владимировичу такое испытание далось с большим трудом. Он буквально давился водкой под суровым взглядом своего приемного отца, у которого дома сама эта инициация и проводилась, но все же с задачей справился, потому что знал традицию. Если офицер не выполнял все требования, то на следующий день назначалась повторная процедура. А у Ибрагима Владимировича на следующий день была назначена свадьба. Хорош был бы жених, заявившийся на свадьбу пьяным! Но он справился и в ЗАГС поехал в парадном мундире с новыми капитанскими погонами. Полина еще не знала, что ее жениха повысили в звании раньше установленного срока. Но в погонах она разбиралась, поскольку сама была дочерью офицера-ракетчика. – Тебе капитана присвоили? – спросила она почему-то почти испуганно. Он все понял. Ее отец погиб, будучи майором. От капитана до майора только один шаг. Ибрагим Владимирович и без того на пять лет старше Полины, а когда он станет майором, она невольно будет чувствовать его ровней своему отцу. Это ее пугало. Свадьба проходила в бывшей столовой, которую только-только закрыли, намереваясь под что-то переделать. Люди поговаривали, что коммерсанты желали открыть тут то ли кафе, то ли какой-нибудь ночной клуб. Но они успели только с улицы заделать простые стеклянные окна, заменили их имитацией витражей, сделанными из цветного органического стекла. Изнутри же к ремонту даже не приступали, не вывезли не только оборудование кухни, но даже столы со стульями. Поэтому несколько бывших работниц столовой, собранных отставной заведующей, спокойно воспользовались кухонным оборудованием, чтобы приготовить что-то для гостей свадьбы. Особых изысков на столах, впрочем, не было. Для них у командира роты и его приемного отца-пенсионера просто не хватало средств. Сама отставная заведующая столовой, по случаю оказавшаяся жительницей того же подъезда, где обитал Владимир Васильевич, присутствовала в общем зале только в качестве официантки, поскольку столовая таковых не имела даже в лучшие свои времена. Свой кабинет эта женщина уступила коляске с маленьким Темирханом, которого вскоре предстояло кормить, и потому он присутствовал на свадьбе родителей. Детей такого возраста оставлять без присмотра вообще категорически не рекомендуется. Полина в самый разгар свадьбы дважды выходила из общего зала. Ей казалось, что малыш плачет и зовет ее. Ибрагим Владимирович отправлялся вслед за молодой женой и убеждался в том, что Темирхан спокойно спит. Возвращались они вместе. Старший лейтенант Соколовский приехал на свадьбу к командиру в сопровождении четверых бойцов своего взвода. Он привез их на служебной машине из военного городка. Жена его приехала на своей легковушке. Именно она привезла молодоженов в столовую из ЗАГСа. Соколовский выставил солдат изнутри и снаружи входа, чтобы никто посторонний не помешал молодым и их гостям насладиться этим торжественным событием. От двери ни разу не прозвучало сигнала тревоги. Этот район был не слишком спокойным, славился большим количеством любителей выпить и поскандалить, но один вид солдат-спецназовцев, стоявших на крыльце, видимо, таких индивидуумов отпугивал. Это несмотря на то что бойцы были без оружия. Одна только репутация спецназа внушала вполне оправданные опасения любому постороннему человеку. Как-то незаметно подошло время кормления младенца. Выдерживать расписание до минуты необходимости не было, хотя Полина часто посматривала на часы на руке капитана. Прямо перед тем как она хотела встать и отправиться к младшему Темирхану, начал говорить долгий кавказский тост один из гостей, умышленно имитируя акцент. Ибрагим Владимирович положил ладонь на предплечье жене, требуя выслушать тост до конца, хотя Полина, как кормящая мать, за столом не пила даже шампанское. К жене присоединился и молодой муж, поддерживая ее в таком благом деле. Когда наконец-то тост завершился, Полина встала и торопливо пошла в кабинет заведующей. Она открыла дверь и вскрикнула вдруг так сильно, что муж и его приемный отец услышали ее и в две секунды подскочили к двери. Спиной к ним стоял какой-то мужчина и качал на руках маленького Темирхана. На плече этого человека висел ремень автомата, голову покрывала бандана из камуфлированной ткани, видимо, сшитая из майки. Раньше, до появления на вооружении комплекта оснастки «Ратник», так делали едва ли не все спецназовцы военной разведки. – Кто это? – удивленно спросил Владимир Васильевич, желая шагнуть за порог.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!