Даже кивать мне не хотелось. Решительно не хотелось. Но темный щелкнул пальцами, выдохнув столь тихо, что я едва услышала: «Эрастис!» — и в носу начало нещадно щипать. Я оглушительно чихнула. На лице градоначальника расцвела такая фальшивая улыбка, словно он купил ее на «Али-экспресс». А вот чернокнижник радости не источал, он был занят делом: ловко окольцов… в смысле обраслечивал меня. Буквально секунда — и на моем запястье сомкнулась застежка: золотая змея накрепко впилась в свой хвост. Я опустила взгляд: на руке темного красовался такой же браслет, только более массивный. Градоначальник, с облегчением выдохнув, провозгласил, что на территории Светлой империи появилась еще одна семья, зажегся новый очаг… Но тут главу местного городка перебил чернокнижник, нагло заявив, что достаточно будет записи в зачарованной книге ратуши. Толстяк спохватился, схватил себя за горло, словно испытал приступ удушья. Но нет, он всего лишь нащупал на шее шнурок и, выудив его из выреза рубахи, сжал в руках какую-то висюльку. Воздух перед градоначальником озарился светом, и появилась книга с лежащим между страниц пером. Как я позже узнала, это было перо огненного грифона. Записи, сделанные им, не поддаются влиянию чар, и их не подделать. Пока же я лишь наблюдала, как градоначальник, диктуя сам себе, выводит строчки: «Пятнадцатого числа месяца полузимника сочетались браком пресветлая лэрисса Кэролайн Лавронс и темный маг, страж Деймон Райос». И под это бормотание толстяка я поняла: вот теперь я точно влипла! Едва градоначальник захлопнул книгу, чернокнижник пнул кошель с деньгами в его сторону, а затем, не говоря ни слова, в своей излюбленной манере перекинул меня через плечо и понес вон из ратуши. Я взвыла: — Ты добился своего, женился. Теперь-то хотя бы можно не тащить меня вниз головой? — Можно, — покладисто согласился темный. — Но тогда ты либо отморозишь ноги, либо рассечешь ступни. А скорее всего — и то и другое. Нет, перед владыкой ты должна предстать живой и желательно невредимой. Чернокнижник вскинул голову и взглянул на небо, потом на горизонт, где маячили горные пики, и пробормотал себе под нос: — Надвигается снегопад. Но должны успеть. Куда успеть, зачем и почему — уточнить не смогла. Меня вновь посадили на метлу. На этот раз чернокнижник, наученный горьким опытом, поместил меня перед собой. Выяснилось, что у темного руки не только сильные, но и длинные, потому что он с легкостью обнял меня и схватился за черенок метлы ровно перед моими руками. Я оказалась притиснута к Деймону. — Пригнись, обзор закрываешь, — процедил он. А я что? Я ничего! Сгорбилась, как могла, и вообще стала тихой мышкой на полставки. То ли сейчас я сидела боком и мои ноги были закрыты полами плаща, то ли меня грели руки чернокнижника и его дыхание, но в ледышку я превратилась лишь частично. Уже совсем смеркалось, когда меж заснеженных горных вершин показался замок, мрачный, величественный. Создавалось впечатление, что острыми шпилями сторожевых башен он пропарывал брюхатые снегом облака. Мы пошли на снижение. Внизу во дворе замка кто-то закричал, замахал руками. Я напряглась, ожидая, что через мгновение появится группа поддержки с факелами, копьями и стрелами. Но нет. Это просто слуги приветствовали своего хозяина. Едва метла остановилась, моего уха коснулись губы чернокнижника. Я вздрогнула. — Для всех ты благородная Кэролайн Лавронс, дочь второго паладина империи светлых, и никак иначе. Ясно? — Д-да, — лязгнула зубами я. Видимо, все же основательно замерзла. Мелькнула мысль, что вполне можно после таких перелетов схватить воспаление легких. Но додумать ее я не успела. Темный уже спешился и уверенным шагом пошел к парадному крыльцу. Одна несчастная новобрачная так и осталась сидеть на метле. Маг уже преодолел половину лестницы, когда его догнал мой окрик: — Эй, а как же я?! — Кто-то, кажется, хотел прогуляться пешком… — Но не босиком же по снегу? Я выразительно оглядела двор, запорошенный холодной белой крупой. Темный выдохнул, будто пытаясь успокоиться, и, развернувшись, пошел ко мне. Не говоря ни слова, закинул к себе на плечо и потащил. Я уже не протестовала. Глядишь, еще чуть-чуть — и совсем привыкну к такому способу транспортировки. Внутри замок оказался едва ли не больше, чем выглядел снаружи: огромные залы, высокие потолки, утопающие в сумраке… И холод. Не такой, как снаружи. Нет. Здесь гулял холод глухой тоски и одиночества. Меня поставили на ковер рядом с разожженным камином. Я непроизвольно потянулась к теплу. Маг сел в кресло и принялся безмолвно наблюдать за мной. Плевать. Пусть хоть глаза об меня сломает. Главное — согреться. Но едва я почувствовала, что я все же больше человек, чем клиент патологоанатома, как прозвучало хлесткое, словно удар кнута, требование: — А теперь ты мне подробно расскажешь, кто ты, как умерла и откуда тебя притащили эти две прохиндейки. Что именно за прохиндейки, магу уточнять не требовалось. И рыжая и костлявая врезались мне в память. — Расскажу, куда же я денусь. Как нужно, в подробностях или кратко? Я повертела головой, нашла взглядом кресло, стоявшее почти за моей спиной, и под хмыканье темного забралась в него с ногами. — Можно кратко, — разрешил темный. Уперев руку в подлокотник, он смотрел на меня так, словно прикидывал размер могильной плиты. — Меня, как ты выразился, «притащили» издалека. — Выкать после всего, что между нами случилось, мне показалось излишним. — Огненные земли? — тут же уточнил темный. — Нет. Наверное, все же чуть дальше, хотя я понятия не имею, где эти земли находятся. — Я закутала руки в складки плаща, стараясь сберечь тепло. — Судя по всему, я из другого мира… Повисла пауза. Нехорошая такая, с матерным душком, я бы сказала. — То есть как из другого? — наконец совладал с собой темный, осознав, что ему в мешке подсунули даже не кота, а какую-то заморскую игуану. — И из какого же? Я призадумалась, как объяснить магу в двух словах, откуда я, если я сама толком не знала, считая свой мир единственным на всю вселенную. — Из мира, где вместо магии вай-фай, а в воздух поднимаются не на метле, а за счет работы турбин и подъемной силы крыла… — Крыла? У вас есть драконы? — Темный посмотрел на меня с прищуром. — Нет. Только второй закон Ньютона, на нем и летаем. Как вверх, так и вниз. — Вниз можно улететь и без всяких законов. Просто свалиться с метлы, — заметил чернокнижник. Со знанием дела заметил, будто не раз сам лично ронялся со своей леталки на землю. Я усмехнулась, подумав, что наш разговор уходит куда-то не туда, а потом поняла: да этот гад просто прощупывает меня. Не получив внятный ответ на прямой вопрос, он пытается ослабить мою бдительность. Наверняка чтобы спустя какое-то время снова спросить о том, откуда я такая взялась. Не ошиблась. — И все же откуда ты? Сколько тебе лет? Как умерла? — Тон был уже иной. Не командирский, а словно собеседник зверски устал, но держится из последних сил. Я внимательнее посмотрела на мага: темные волосы, правильные черты лица. И круги под глазами, точно он не спал несколько суток подряд. — А сколько тебе? — задала я встречный вопрос. — Сколько дашь… — не спрашивая, а будто оборвав фразу на середине, ответил маг. Так и просилось окончание: «…столько и будет». — Если я скажу правду, то ты обидишься. — Ну тогда соври, — усмехнулся темный. — Чтобы врать, у меня нет вдохновения, — устало выдохнула я, — и сил. — Ну, уже хорошо, что хотя бы лгать умеешь. У нас в Темных землях без этого никуда. Жаль, что только по вдохновению и когда не ленишься. Не ленишься? Ах вот как?! — Ты уже не наливное яблочко, но пока еще и не засохший огрызок… — Прости? — Чернокнижник даже кашлянул. — Я про твой возраст… — невинно пояснила я. И, видя, как Деймон прищурил глаз, решила не доводить до ссоры и миролюбиво добавила: — Но не переживай. Мне вот тоже двадцать шесть. Мой взгляд упал на женскую, ныне тонкую изящную руку, и я уточнила: — В душе. — Я уже понял, что не в теле, — сухо парировал темный. — Настоящей Кэролайн Лавронс только исполнилось восемнадцать. Отец берег ее целомудрие даже от светлых. Она ни разу не бывала при дворе императора, а всех кандидатов в мужья ее отец разворачивал. Зато лэрисса Кэролайн отличалась особой набожностью, благо было в кого. А уж когда лэр Лавронс узнал, что император повелел выдать ее замуж за темного… Посчитал, что монастырь для его дочери предпочтительнее, чем жизнь в скверне с чернокнижником. Я слушала внимательно. Очень внимательно, поскольку уже поняла — мой собеседник дважды повторять не привык. — К чему это я рассказываю? Чтобы ты знала, какой должна будешь предстать перед темным владыкой: кроткой, тихой, покорной… — Дурой, — подхватила я. — Согласиться замуровать себя заживо в каменном мешке, именуемом монастырем, лишь потому, что в отце взыграла спесь, — это не от большого ума.