– Меня зовут мисс Картрайт, – огрызаюсь я. – Нет, мы просто были в этом районе по делам и решили навестить старую знакомую. Сообщите ей, пожалуйста, что мы здесь. Я ожидаю, что она начнет спорить, но девушка снимает трубку и набирает номер. Из тех слов, которые до меня доносятся, делаю вывод, что Рейчел ожидала моего появления и не сопротивляется. Я предполагаю, что звонок Кэсси, которая представлялась мной, когда требовала материалы дела, привел их в состояние боевой готовности, а отсутствие сопротивления говорит о том, что я ничего не узнаю от Рейчел. Она, вероятно, начнет зачитывать заранее приготовленное заявление. Это будет в стиле Рейчел, которую я знаю. – Мисс Трэвис вас примет, – объявляет мисс Прямая Спина и сразу же возвращается к своим бумагам. Кабинет Рейчел находится на четвертом этаже. Когда мы туда поднимаемся, ее личная секретарша Тэмсин уже ждет нас и тепло улыбается. – Здравствуйте, Эмма, – приветствует она меня, используя мое новое имя, и благодаря этому тут же кажется мне милой. Я говорила с ней только по телефону, но она всегда разговаривала тепло и дружелюбно, казалась искренней. Она никогда не использовала осуждающий тон, как многие другие сотрудники фирмы. – Я очень рада наконец лично познакомиться с вами. Как вы? – Все в порядке, спасибо, Тэмсин, вы как? – Все гладко, – приветливо отвечает она. – Мисс Трэвис вас ждет. – Спасибо. Кабинет Рейчел отделан полированным деревом, линии везде плавные. Книги по юриспруденции стоят на полках в безупречном состоянии, я сомневаюсь, что их когда-то читали. За громоздким деревянным столом удобное по виду кресло. Сама Рейчел стоит у окна, спиной к двери, хотя я знаю, что она слышала, как мы вошли. Минуту спустя она поворачивается к нам, но не улыбается. Лицо выглядит по-другому, не так, как я его помню. Черты все те же – заостренные высокие скулы, идеально наложенный макияж, большие карие глаза миндалевидной формы. У нее другая прическа – косая и более короткая стрижка. Но больше всего изменилось выражение ее лица. Я помню, как она приносила мне в «Окдейл» пакеты с шоколадными маффинами и сигареты, новое нижнее белье и блокноты. Помню, как она улыбалась и брала мою руку в свою над пластиковым столом в комнате для свиданий со следами от затушенных сигарет и нацарапанными рисунками. Как она говорила про надежды на апелляцию, из которой ничего не вышло, потому что не появилось новых доказательств. Как она сжимала мою руку, разговаривала тихим, успокаивающим голосом, говорила, что я хорошо выгляжу, хорошо держусь, и делала это даже в те первые дни, когда я не произносила ни слова. – Как ощущения на свободе, Сьюзан? – спрашивает она таким тоном, по которому понятно – ей на это плевать. Говорит коротко, слова кажутся усеченными. Она не дожидается от меня ответа и поворачивается к Нику, протягивает ему руку с идеальным маникюром. Я на мгновение задумываюсь, сколько еще женщин заставят меня чувствовать себя безвкусно одетой и непривлекательной. – Рейчел Трэвис. А вы? – Ник Уайтли. – Он протягивает руку, но не отвечает на ее фальшивую улыбку. Я приободряюсь. – Уайтли, – задумчиво произносит Рейчел. – Я слышала эту фамилию. Но уверена, что узнала бы вас, если б мы встречались раньше. – Я освещал процесс над Сьюзан, но не брал интервью лично у вас. – Вот в чем дело. – Рейчел резко поворачивается ко мне. – Что я могу для вас сделать, Сьюзан? Неужели вам так скоро после освобождения опять потребовались услуги адвоката? – Она улыбается, словно шутит, но в ее голосе нет намека на веселье. – Нет, пока не потребовались. – В моих словах скрыта угроза, но если Рейчел ее и уловила, то она этого не показывает, и я продолжаю: – Я просмотрела материалы дела и хотела бы обсудить с вами несколько моментов при личной встрече. – Джемма сообщила мне, что вы подавали запрос. – Значит, на меня донесла секретарша из приемной. – Что вас беспокоит? Она жестом предлагает нам присесть, а сама устраивается на краю письменного стола. Большинству людей подобная поза могла бы показаться расслабленной, но я знаю, что это не так. Таким образом она нависает над нами, как и всегда, пытается держать ситуацию под контролем, ведет себя, как адвокат по уголовным делам. – На момент смерти моего сына у меня в организме присутствовал наркотик. – Я делаю глубокий вдох и смотрю на Ника. Он кивает, предлагая мне продолжить. – Кетамин. Судя по той информации, которую мне удалось собрать, он мог сделать меня беспомощной. Тем не менее про него ни разу не упомянули во время всего судебного процесса. – Кетамин – это легкий раскрепощающий наркотик, Сьюзан. Если б я упомянула, что он присутствовал у вас в крови на момент смерти Дилана, то обвинение заявило бы, что вы были под кайфом, когда убили его. – Я стараюсь не дернуться от ее слов. – Вам повезло, что они это сами не заметили. Благодарите счастливую звезду, под которой родились! Детоубийца в депрессии – это гораздо лучше, чем детоубийца под кайфом. Сохраняй спокойствие. Сосчитай до десяти. Не плачь. Не врежь ей. – Но это могло бы доказать, что в деле участвовал кто-то еще. Рейчел глубоко вздыхает. – И теперь мы подходим к причине вашего появления здесь. Я знаю, вам трудно смириться. Боже, да любому человеку трудно признать, что он навредил своему ребенку! Но никто другой не был связан со смертью Дилана. Подумать только – я считала эту женщину союзницей. Она стоит передо мной с таким холодным видом, так небрежно произносит имя моего сына, что у меня внутри начинает закипать злость. Как она может говорить, будто знала Дилана? Мне приходится прилагать массу усилий, чтобы не закричать и не бросить ей в лицо результаты ДНК-теста, которые лежат у меня в кармане. Секунду я не осмеливаюсь сказать ни слова. Рейчел принимает мое молчание за признание своей правоты и продолжает дальше свою кабинетную психологию. – Многие люди, которые пережили подобную травму, уходят в отрицание. Они ищут, на кого свалить вину – только не на себя. Совершенно естественно, что вы чувствуете, будто я саботировала ваш судебный процесс. Вы не первая. Но вы должны помнить одну вещь: я выполняла эту работу тысячу раз, вероятно, больше, и если я что-то не включила, то на это имелась причина. Ее снисходительный и покровительственный тон «я знаю лучше, классическая преступница» только усиливает мою злость. Незаметно делаю пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Если я выйду из себя, делу это не поможет. – А как насчет заключения доктора Чоудри? – спрашиваю ровным тоном. – Разве он был недостоин упоминания? Когда та женщина рассказывала всему суду о моей сильной послеродовой депрессии, вам не показалось нужным указать на то, что мой врач, который знает меня с детства, заявил, что у меня все было в порядке? Мисс Трэвис явно ожидала и этот вопрос. Она умоляюще смотрит на Ника, очевидно, считая, что ее женские чары воздействуют на него. – Доктор Чоудри опозорился, – мягким тоном заявляет ему Рейчел. – Одна из его пациенток страдала послеродовым психозом, а он его не диагностировал, не назначил успешного лечения, и в результате случилась трагедия. Предполагалось, что он заявит, будто со Сьюзан все было в порядке, просто чтобы прикрыть свои промахи. Если б я пригласила его для дачи показаний, это совсем не помогло бы ей, а если б до него добралась сторона обвинения, это вообще положило бы конец его карьере. – Она снова поворачивается ко мне. – Вы бы хотели этого? – Нет, – неохотно признаю я. Понятия не имею, как на карьеру доктора Чоудри повлияло то, что я сделала. Марк, доктор Чоудри, доктор Райли и его семья – сколько еще жизней оказались разрушены? Я пытаюсь сосредоточиться на причине нашего появления здесь. Я знаю, что Дилан жив, что я никогда его не убивала, и не я виновата в том, что эти жизни пошли прахом. Боже, как я хочу, чтобы это было правдой! – И это еще не все, – продолжает Рейчел. – Мы пытались доказать, что вы на самом деле были в депрессии. Если б мы приглашали свидетелей, которые заявляли бы, что с вами все было в порядке, вас все равно признали бы виновной, но отсидеть бы вам пришлось двадцать лет. – Справедливое замечание, мисс Трэвис, – соглашается Ник, и на мгновение мне кажется, что он собирается сдаться и уйти. Он прав, замечание справедливое. Может, я просто ищу человека, на которого свалить вину. До получения фотографии с именем моего сына я считала, что Рейчел прекрасно поработала, лучше просто невозможно. Но, может, она дерьмовый юрист. Хотя Ник еще не закончил. – Не могли бы вы объяснить нам одну вещь так же, как вы любезно объяснили все остальное? На этот раз Рейчел выглядит удивленной, да и я сама стараюсь скрыть свое удивление. Мы не обсуждали больше никаких «вещей». – Продолжайте, – медленно произносит она. – Мне интересно, почему вы семнадцать раз звонили по домашнему телефону мистера и миссис Вебстер в течение недели перед судебным процессом. Миссис Вебстер в это время проходила лечение в больнице от так называемой депрессии. Что вам требовалось обсудить с мистером Вебстером? У меня отвисает челюсть. Рейчел пару раз моргает и смотрит на меня. «Он ее поймал». – Возникла небольшая проблема с… м-м-м… финансированием, – в конце концов отвечает она. Услуги адвоката оплачивались с нашего общего счета, и я ни про какие сложности не слышала. – Мистер Вебстер считал, что Сьюзан не следует обременять финансовыми вопросами, поэтому он решал их непосредственно со мной. – Правда? – переспрашивает Ник, изображая удивление. – Но у мистера Вебстера другая версия. Он сказал нам, что вы собирали доказательства, чтобы помочь Сьюзан любым возможным образом. Он разговаривал с Марком? Почему я об этом не знаю? Отдать должное Рейчел, она быстро приходит в себя, но я вижу, как она мысленно себя ругает. – Конечно, это было еще одной причиной моих звонков. Я не понимаю, какое вам до этого дело. Кто вы, повторите еще раз? Ее тон подразумевает, что беседа окончена, и Ник, не теряя ни грамма невозмутимости, поднимается на ноги и заявляет об этом Рейчел. Я настолько шокирована, что могу только попрощаться. – Откуда ты это взял? – спрашиваю я, когда мы выходим в коридор и плотно закрываем за собой дверь, чтобы Тэмсин не могла нас услышать. Прежде чем Ник успевает ответить, дверь напротив нас открывается и появляется лицо, достойное тысячи кораблей [37]. – Мне показалось, я слышал голоса. Мужчина улыбается, и у меня в груди на мгновение замирает сердце. – Мы не разговаривали, – довольно грубо отвечает Ник. Очевидно, ему не нравится конкурировать с другими красивыми мальчиками. Мужчина хмурится. – Странно. Подождите секундочку. Вы ведь Сьюзан Вебстер? До того как я успеваю ответить, Ник встает передо мной. – Вы кто? Мужчина на мгновение переводит взгляд на Ника, потом снова на меня. – Роб Хоуи. – Он протягивает руку, а когда я протягиваю свою в ответ, он задерживает ее в своей ладони чуть дольше, чем требуется. – Я – Х в «ЗБХ». – Он кивает на большие буквы на стене. – Вы начальник Рейчел? – Он смеется над удивлением в моем голосе. – Я ожидала кого-то… – Не такого потрясающе красивого? Ник хмыкает. Я чувствую, что краснею, в отличие от Роба. – Постарше. – Сьюзан, нам пора. – Ник тянет меня за руку. – У вас есть время на пару слов? – спрашивает Роб, потом прямо смотрит на Ника. – У вас одной? Я практически чувствую, как у Ника открывается рот, и из него готовы вылететь возражения. До того как он успевает что-то сказать, я говорю ему: – Встретимся в машине. – Ты уверена? – Ник, серьезно. Что со мной может произойти в коридоре адвокатской конторы? Он пожимает плечами с таким видом, словно может придумать тысячу вариантов, но знает, что ни один из них не будет принят. – Ладно. Жду тебя в машине. Мы с Робом смотрим в удаляющуюся спину Ника. – Он вас чрезмерно оберегает. Просто гиперопека! – говорит Роб. – Кто он вам? Брат? Парень? Не хочу сообщать лишнюю информацию, поэтому просто качаю головой. – Друг. Он заботится обо мне. Простите. – Не извиняйтесь. – Роб начинает говорить тише, и мне приходится подойти поближе, чтобы его слышать. От него пахнет дорогим одеколоном, и выглядит он шикарно в пошитом на заказ костюме от Армани. Вероятно, ему меньше сорока, он хорошо сложен, а его лицо словно вырезала из камня уверенная рука. Мужчина идеально выбрит. – Я рад, что есть кому о вас позаботиться. Хотите зайти ко мне в кабинет? Моя секретарша на обеде. Он держит руку на ручке двери в свою приемную, потом кивает на дверь Рейчел, перед которой мы продолжаем стоять. – Конечно. Его кабинет во многом выглядит, как кабинет Рейчел – дорогое дерево, обтянутые кожей книги, только здесь на стене висят различные сертификаты, выданные «Роберту Льюису Хоуи, дипломированному адвокату».