Я взглянула на Эдмунда, который слушал так, как слушают люди с плохим слухом. Я знала, что он пытался услышать что-то такое, о чем не было сказано. — Хорошо, мы посмотрим наверху, — сказал Осберт. Эдмунд и все остальные поднялись наверх и принялись рыться в ящиках в поисках рецептов. Так что я думаю, что бы ни услышал Эдмунд, ничего подозрительного он в этом не нашел. Мы с доктором остались одни. И пока он рассматривал меня, я вспоминала о том прекрасном времени, которое у меня было здесь, в Англии, когда я была полностью свободна от всех этих докторов. И было вопиющим безобразием то, что это закончилось так скоро. Доктор нарушил тишину: — Как долго это будет продолжаться? Я знала, что он говорил не о войне, и надеялась, что он не имел в виду что-то обо мне и Эдмунде. — Что? — я притворилась, что совсем не понимаю, о чем говорит этот мужчина. Но вместо того, чтобы прочесть мне большую лекцию, называя меня Юной Леди и прочим обычным докторским запасом слов, он просто грустно взглянул на меня своими усталыми глазами: — Неужели в мире и так недостаточно проблем? Так еще и эти… — очень мягко произнес мужчина. В этот раз я не нашлась с ответом. Наконец, Эдмунд, Айзек, Осберт и Пайпер вернулись с целой охапкой полупустых коробок, потому что тетя Пенн ничего не выбрасывала. Доктор посмотрел на них и улыбнулся своей вымученной улыбкой: — Спасибо. Возникла неловкая пауза. — Может, вам нужно что-нибудь, чего у вас нет? — наконец спросил мужчина. Мы все знали, что он имел в виду. Мне хотелось закричать: «НЕТ, СПАСИБО БОЛЬШОЕ, НО МЫ НЕ НУЖДАЕМСЯ В ПРИЕМНЫХ РОДИТЕЛЯХ, НЯНЯХ И ТОМУ ПОДОБНОМ!», но я смолчала. И все вокруг тоже молчали. Доктор устало вздохнул и ушел. Глава 13 Что-то изменилось в воздухе после визита врача. Мне показалось, что магия, которая защищала нас от внешнего мира и которой мы доверяли, вдруг стала очень хрупкой и больше не могла защищать нас вечно. Этой ночью все вели себя тише, чем обычно. Мы с Пайпер притеснились на одном из больших стульев и вместе читали «Вышибалу», роман Джорджа Фрейзера. Уже поздно, но снаружи было пока светло, и мы могли спокойно читать в свете одной или двух свеч. Все окна и двери были распахнуты настежь, благодаря чему теплый воздух с тонким ароматом жимолости проникал в дом. Подле нас дремали собаки. — Ты влюблена в Эдмунда? — Пайпер прервала чтение и бросила на меня своей торжествующий взгляд. — Да, — спустя минуту размышлений, ответила я. Она уставилась на меня проницательным, пронзительным взглядом, каким не смотрят нормальные люди, так как весьма невежливо вторгаться в самые сокровенные мысли другого человека без его разрешения. — Я рада, что ты его любишь. Потому что я тоже его люблю, — наконец промолвила она. Мои глаза наполнились слезами, и я ничего не могла с этим поделать. Я обняла девочку, роняя слезы в ее волосы. Ночь становилась темнее и темнее, и все вокруг заливалось мягким светом свечей, а мы так и сидели с Пайпер, обнявшись. Пайпер захотела спать со мной, и мы легли рядышком на узкой кровати в моей комнате. «Она, наверно, скучает по маме», — подумала я. Среди ночи пришел Эдмунд и сказал, что ему одиноко. Он присоединился к нам, улегшись головой на другую сторону кровати, потому что только так он мог поместиться. Ближе к рассвету в комнату заглянул потерявший нас Айзек, слегка улыбнулся и принес из кухни поднос с чайником и несколькими кружками. Мы сбились в кучу и пили чай, а яркие золотистые лучи солнца струились в окно. Шестое чувство подсказало Эдмунду, умевшему предугадывать будущее, что нам нужно провести этот день как-то по-особенному. — Кажется, день будет жарким. Давайте пойдем купаться, — предложил он. Мы приготовили полотенца и пледы, а Пайпер собрала корзину с едой. Мы сменили одежду, которую носили неделями ежедневно и обулись. Айзек позвал собак, а Пайпер привела Диня из сарая. Затем с таким чувством, как будто нас отпустили с уроков — что было весьма странно, но так мы чувствовали — мы вышли из дома. Мы шли примерно час, миновав овчарню и пройдя еще как минимум шесть фермерских полей. «Динь-динь-динь» — звенел колокольчик на шее Диня, скрашивая наш путь. Эдмунд сказал, что в этом месте не так хорошо рыбачить, как там, куда мы ездили в первый день. Но купаться здесь лучше, потому что река глубже. А вдоль берега раскинулась красивейшая поляна, на которой цвели маки, лютики, маргаритки, дикие розы и сотни других цветов, названий которых я не знала. Если смотреть на нее искоса снизу, она была похожа на пеструю бурю красок. Рядом с рекой росла старая яблоня, только начавшая отцветать, и мы с Пайпер расстелили пледы так, что половину укрывала ее тень, а другая половина оставалась на солнце. Затем мы сели в тень, чтобы охладиться, а мальчики разделись и с криком прыгнули в ледяную воду. Они стали брызгаться и уговаривать нас идти купаться, и нам, наконец, надоели их поддразнивания. — Почему бы и нет? — подумали мы. Пайпер разделась, я сняла джинсы, и, держась за руки, мы на цыпочках зашли в воду, вскрикивая и подпрыгивая от холода. Как говорится, стоит только захотеть. У меня не было слов. Ощущения холодной воды, горячего солнца и реки ласкали кожу. Незабываемое чувство. Я замерзла быстрее остальных, которые плавали наперегонки, а потом забирались на камни возле берега и впитывали солнечные лучи, перед тем, как прыгнуть в воду снова. Я вышла на берег и плюхнулась на плед. Солнце согревало меня, и я терпеливо ждала, пока меня перестанет знобить и кровь согреется на жаре. А потом я просто прикрыла глаза и смотрела, как опадают лепестки, слушала жужжание толстых, пьяных от пыльцы, пчел, и мне хотелось раствориться в земле, чтобы вечно лежать под этим деревом. Эдмунд и Пайпер вышли из воды, Эдмунд надел джинсы, и они по очереди начали прикладывать холодные руки к моему животу. Я предпочла не обращать на это внимания. Осберт и Айзек оставались в воде вместе с собаками, Айзек напевал какую-то мелодию, а Осберт не в тон подпевал ему. И было здорово, что Осберт ненадолго стал частью нашей банды, а не кем-то, у кого всегда были дела поважнее. Эдмунд лег рядом со мной, закурил и закрыл глаза. Я почувствовала жар, исходящий от его тела. Пайпер набрала полные ладони лепестков и осыпала ими нас с Эдмундом. Он засмеялся и спросил: — Зачем это? — На Любовь, — с серьезной улыбкой ответила Пайпер. Наконец все вышли на берег, и мы бесконечно долго лежали под деревом, болтая или читая. Время от времени кто-нибудь вставал и бросал собакам палку, а Пайпер играла с Динем и сплела ему венок из маков и маргариток, украсив его маленькие рожки. Айзек пересвистывался с дроздом, а Эдмунд просто лежал и курил и признавался мне в любви, не произнося вслух ни слова. Если в истории человечества и был более восхитительный день, я о нем не слышала. Вечер в тот день наступил позже, чем обычно, и мы старались оттянуть момент, когда нам придется возвращаться. Мальчишки и собаки еще раз искупались в речке, и когда уставшие, но счастливые, мы, наконец, тронулись в обратный путь, уже совсем стемнело. Даже если где-то той ночью шла война, к нам она не имела отношения. Глава 14 Несколько дней спустя к нам наведался еще один визитер, на этот раз он был одет в форму Британской Армии. С ним был его подчиненный, делающий пометки и что-то сверяющий со своим списком. Гостя не интересовало то, что мы живем одни без взрослых, хотя он и взглянул на зажженную сигарету в руке Эдмунда. «Ха, если ты собираешься что-то разнюхивать здесь, тебе бы следовало лучше подготовиться к тому, что может тебя по-настоящему шокировать», — подумала я. Эдмунд посмотрел на меня так, словно хотел сказать: «Следи за своими словами», только, когда он рядом, это было «Следи за своими мыслями». Офицер заглянул во все углы и задал кучу вопросов о том, сколько у нас комнат, не протекает ли крыша, сколько еще построек во дворе и не навещал ли нас кто-нибудь. Я заметила, что, рассказывая о постройках, Эдмунд не сказал об овчарне. Затем Мистер Регулярная Армия и его Пятница прогромыхали во двор, чтобы осмотреть местность. — Это отличное место! — заявили они, вернувшись. Кто бы мог подумать, что я НЕ захочу услышать эти слова. Выяснилось, что наш дом конфискуют, причем им пришлось объяснить мне, что это значит, потому что я еще не видела такого, чтобы дом, находящийся в полноправной частной собственности, отбирали, а его жителей выселяли, Бог знает, куда на неопределенный срок. Я думала только о том, что в Америке этого бы не произошло. Но, насколько мне было известно, Зеленые Береты отсиживались по домам. Осберту так хотелось казаться полезным, что он практически вытянулся по стойке смирно. Но мне стало жаль его, потому что было понятно, что всем нам придется подчиниться их указаниям, какими бы они ни были. Может быть, Осберт просто надеялся хоть как-то защитить нас, выказывая уважение. Я же, как обычно, приняла отсутствующий вид. Эдмунд выглядел ужасно расстроенным, но заметив, что я смотрю на него, улыбнулся. У Осберта хватило мужества спросить то, о чем думали мы все: — Что будет с нами? Офицер рассеянно посмотрел на нас, дав тем самым понять, насколько мало они заботились о нашем благополучии. Мы сбились в кучу, словно боясь упустить друг друга из виду. Конечно, в тот момент мне не приходило в голову, что нас могут разлучить. Но легко ли найти такого человека, даже во время войны, который согласился бы приютить пятерых детей. К тому же, мы вовсе не были похожи на героинь «Маленьких женщин» даже в лучшие времена. Офицер ушел, сказав, что вернется завтра, а мы застыли на месте, словно контуженные — уж простите за грубость — и молчали, боясь, что любое наше слово станет правдой. В эту ночь я легла спать с Пайпер и, обняв ее, ждала, когда она уснет. Я лежала и думала, не приложил ли к этому руку доктор Джеймсон. Довольно странно, что в течение одной недели нас навестили дважды, тогда, как до этого никто не приходил. Где-то через час, убедившись, что Пайпер спит, я выскользнула из-под одеяла и пришла к Эдмунду. Мы почти не говорили и уснули в объятиях друг друга, завернувшись в черное одеяло из овечьей шерсти и забыв обо всем. Нам снился один и тот же сон: что в мире никого не осталось, кроме нас. Глава 15 В каждой войне есть поворотные моменты, они же есть и в жизни каждого человека. Сначала Осберт уехал на грузовике с одним из военных, а вернувшись, не мог нарадоваться своей работе. Судя по всему, время, потраченное на изучение азбуки Морзе и шпионские игры, не прошло даром. Я была бы рада за него, если бы не было столь очевидно, что все остальные в его глазах разжалованы до статуса Расходных Гражданских и теперь стали намного меньше его интересовать. Думаю, он в некоторой степени чувствовал свою ответственность за нас, но мы были где-то в самом низу его списка «Вещей, о Которых Нужно Беспокоиться», ведь ему также нужно было отвечать за спасение мира. К полудню дом начали заполонять армейские типы, и мы поначалу здорово разозлились, увидев, как они распаковывают свои вещи в НАШИХ комнатах, устанавливают радиооборудование в сарае и выгоняют скот, даже не спросив. Затем мы решили, что будет к лучшему, если мы проявим благоразумие и пойдем им навстречу, тогда у них может не возникнуть чувство, что мы дети, за которыми нужен присмотр.