Уже давно наступил вечер, уроки давно уже закончились и все ушли. Мегуми же душила себя мыслями. Мыслями о том, что будет дальше. Она боялся, что снова существовать в одиночестве и выполнять чужие желания, и жить по воле родителей. Она переживала, что никогда больше не увидит Ханако. (Дура) Он умер, а она осталась одна. За все время в этой академии, что до своей смерти, что после, он не раз слышал на уроках японской литературы о поэте Накахара Тюя. Но одно из стихотворений она запомнила хорошо и на долго. Смутная печаль моя, мутная печаль Ничего не бережет, ничем не дорожит… Солнечные деньки, жаркие переменки, начало августа… Такие сладкие и одновременно колючие воспоминания. Так ужасно существовать без цели в жизни. То чего она больше всего боялась, то и произошло сней. … Смутная печаль моя, мутная печаль Только смертью одержима, радостей бежит… Плач цикад, дождливые уроки, совместные приключения – все это будто сон, один длинный и почти всегда приятный сон. – Смотри Киёко-тян! Мы её побили! – Будет знать, как оскорблять тебя! – Я не оскорбляла её – тихо прошептала Мегуми. – Я всего лишь проходила мимо. Одноклассники переглянулись. Киёко-тян подошла к Мегуми и села рядом. – Как ты меня раздражаешь. Лучше бы ты умерла вместе с тем парнем. Вокруг начал появляется странный черный дым из которого вышел мононоке. – Интересная девочка. Давно я не ломал сознание таким интересным людям. *** Мегуми понимала Ханако, как никто другой. Его ярость. К людям вокруг, к жизни, что одарила не той семьёй, отцом с больной психикой и не теми приятелями, ужасной матерью, которая в последствии после смерти сына уехала. Его ненависть. К отцу, к его мерзким друзьям, что пили на их маленькой кухоньке до потери сознания. К матери, которая позволяла его бить. Его привязанность. К не тем людям, что лишь использовали его доброту и ломали его день за днём. Его сожаление. О не сбывшейся мечте стать химиком и сделать интересные открытия. Ханако был очень закрытой личностью. Он постоянно сидел около окна в классе во время перемены и любовался плавно падающими лепестками деревьев, как в это же время остальные ученики гуляли по школьным коридорам и образовывали маленькие компании, рассуждая насчёт какой-то темы. Парень находился глубоко в своих мыслях и так было изо дня в день, и не сожалея об этом ни капли. А Мегуми всегда была рядом, садилась рядом и поглядывала то на него, то на природу, иногда могла крепко-крепко обнять со спины, прислоняя щекой к широкой спине, тем самым вгоняя его в краску. Это было самое спокойное время, и она бы многое отдал, чтобы вернуться назад. А потом. А потом она поняла, что такое жизнь. Ханако хотел вырасти, стать химиком, но розовые очки сломались, и вот его живая подруга уже на сто процентов была уверен, что не хочет взрослеть. Взрослый мир полон жестокости и неизвестности, и хоть такой мир может сделать тебя сильнее, но этот же мир может тебя сломать. Мегуми не поняла, когда её жизнь начала катиться по наклонной. Когда её родители перестали бывать дома? Когда она взяла кухонный нож в руки и начала оставлять на теле глубокие порезы и гематомы? Когда она, уже не выдерживая этого ада жестоко выдрала себе волосы? *** Мегуми постоянно снился один и тот же сон. Жизненный путь её друга пришёл к тому, что он собирается наложить на себя руки. – Даже не собираешься отговаривать меня? – тихо, почти шепотом спросил парень. – А смысл? – начала девушка с грустной улыбкой на устах. – Я знаю, что ты меня всё ровно не послушаешь, сделаешь всё по-своему, как и всегда. Я оберегала тебя, как могла, старалась подарить хотя бы чуть-чуть счастливых воспоминаний, но видимо я не так сильно старалась, раз ты решился на суицид. – Что за чушь ты несёшь? Ты меня осчастливила, спасибо тебе, ты была единственной, на кого я мог положиться, – одноклассник повернул к ней голову, широко раскидывая руки в стороны, приглашая в свои объятия. Сильный ветер трепал его волосы, из-за чего они лезли ему в лицо, заслоняя собой глаза, которые начали слезиться. – Но я просто не могу больше жить в этом кошмаре! – прокричал он. Ханако признался сам себе, что не хочет умирать, ему хочется, чтобы это просто закончилось. И это медленно убивает изнутри. Он боится и задаётся вопросами: «Почему всё так? Неужели я этого заслужил? За что?» Ему хочется плакать из-за сильной боли в груди, из-за угрызения совести, вот поэтому у него нет никаких сил радоваться чему-то. Подруга в истерике бежит ему на встречу, обнимая так, что невозможно было пошевелиться. Трясущимися руками она схватила его за руки и пыталась остановить. Через силу парень криво улыбается, пытаясь хоть как ни будь успокоить её и легкими движениями руки, приглаживает её кудрявые волосы. – Тише, тише, тише… – Не хочу! – в отчаянии кричит она. – Не делай этого, пожалуйста! Но уже поздно, Ханако разъединяет руки на её талии, отталкивает от себя и летит вниз, подальше от этого пустого существования. И она просыпается от кошмара, сжимая одеяло в руках и боится пошевелится. *** Мегуми – мизантроп, и она совершенно не против. Именно ей – нормально, а на остальных она старается не обращать внимания. Нормально. Мегуми уже не ломается, когда собственная мама не обращает на нее свое внимание. Потому что уже сломалась. И поэтому ей плевать. Мегуми не ломается, когда ее избивают одноклассники за очередным углом школы или улицы. Потому что уже сломалась. И поэтому ей плевать. Мегуми не ломается, когда пьяный отец в очередной раз избивает её (и когда он начал пить?) Потому что уже сломалась. И поэтому ей плевать. Потому что Мегуми уже давно сломлена. И уже к тому моменту ненавидела всех людей. Девушке всё равно, когда те, кто с ней всё же пытаются заговорить, убегают со страхом в глазах. Ей всё равно, когда она слышит в свою сторону «ненормальная», «чокнутая» и «депрессивная» Все равно. Ведь Мегуми ненавидит людей. Девушка сжимает ладони до боли, посылая каждый раз самым грубым словом весь мир вокруг. Что-то пошло не так внутри неё. Ей страшно думать, что она думает о смерти.