– Когда? – незнакомец отошёл на шаг, оглядываясь и впуская мальчика к себе. – Через пятнадцать всходов и двенадцать заходов солнца, когда луна станет круглой, словно новый месяц, когда звёзды соберутся воедино, чтобы залить своим светом всё вокруг, – Анкэль проскользнул в дом, будто вода, быстро исчезая в проёме двери. – Госпожа знает? – мужчина закрыл дверь на засов, что-то проверил и прошёл в комнату. – Я направлюсь к ней далее, – Анкэль кивнул и двинулся следом. – Однако, боюсь, я буду вынужден переждать у вас до рассвета, за мной может быть след. – Мой дом – дом всех рыцарей ночного цветка. Ты можешь остаться здесь. – Благодарю, господин, – Анкэль поклонился. – Ты, когда спал последний раз? – Кажется около трёх дней назад. За мной последнее время подозрительный след, даже в лесах я чувствую его нахождение рядом. – Тогда спать, – голосом, не терпящим возражений, приказал мужчина. – Но господин, – Анкэль попытался поспорить. – Мальчик мой, мы все несём за тебя ответственность, так что марш спать. Иначе ты просто потеряешь концентрацию и не сможешь мыслить. Я разбужу тебя на рассвете, не переживай. – Ладно, – тяжёлый вздох. – А вы сами? – А я днём спал, всё хорошо. – Врёте. – Возможно. Но помнишь условия, по которым ты вошёл в четверку? Анкэль тяжело вздохнул. – Вы жестоки, господин Рыцарь, – мальчик наконец-то снял капюшон и тряхнул головой. Две косы упали на скулы, подчёркивая молодость лица. – Нахождение во главе восстания и не такое с тобой сделает, мальчик, – мужчина отвёл взгляд. Анкэль промолчал. Да и не нужно было ничего говорить. Он лишь кивнул и пошёл дальше, заворачивая за стену, где тихо потрескивали угли в камине и было немного теплее, чем во всём доме. Когда каждый день – будто нахождение в комнате с отравленным воздухом, когда увидеть закат – достижение, а дожить до рассвета – удача, когда возможность сделать ещё один вдох считается благословлением, лишь вот такие мгновенья спокойствия помогали не сойти с ума. Среди камней переливались алые искорки, отражались в голубых глазах, гасли и зажигались снова в совершенно другом месте. Анкэль вздохнул. Пока бьётся его сердце – он будет сражаться и идти к своей цели. Сознание ускользнуло, как только пришло понимание, что можно успокоиться. Микото с непониманием уставился на спящего мальчика. Он такой маленький. Сколько ему лет? Пятнадцать? Или и того меньше? Вино не продадут. Ещё и сопит так, будто ребёнок. Сжался в комок, тепла камина ему явно недостаточно, замёрз до дрожи. «Что же с тобой произошло?» – невольно подумал Микото, смотря, как Анкэль вздрогнул, будто увидев кошмар… Неудивительно. Когда кошмар наяву – едва ли сон поможет от него избавиться, но всё же Инари достойна только ненависти хотя бы из-за того, что такие маленькие дети не могут заснуть в тепле и спокойствии. Анкэль сжал пальцами ткань плаща, ещё крепче прижимая к себе ноги, с которых даже не снял сапоги. Микото почувствовал странное желание. Он точно никогда подобного не чувствовал. Окутать мальчика теплом. Странно. Очень странно. В комнату вошёл мужчина, тяжело вздохнул, садясь перед камином и подбрасывая в него что-то. Он долго смотрел в переливы вспыхнувшего огня, а потом перевёл взгляд назад, где спал мальчик. – Осталось немного если Бармен не ошибся, если ты не ошибся, то совсем скоро, – рыцарь взял откуда-то со стороны трубку с табаком и прикурил. Закинул голову и пустил кольца дыма к потолку. – М-да, уже сам с собой разговариваю. Схожу с ума, видимо. Интересно, я переживу ту ночь? До самого рассвета мужчина просто сидел, закинув ногу на ногу и изредка глубоко вдыхая из сосновой трубки. На вид – не такой уж и старый человек, которому едва ли было тридцать. Но в глазах и пролёгших морщинах виднелись прожитые года, которые едва ли можно было назвать лёгкими. В отличии от Анкэля, рыцарь не мёрз и даже не замечал пробирающего до костей холода мира вокруг. Казалось, и камин для него был лишь источником тусклого света и огня, в который можно смотреть. Не более. Когда первые лучи солнца пробились сквозь задёрнутые шторы, он встал и подошёл к спящему мальчику. Микото казалось, что Анкэль сейчас начнёт по-детски отказываться вставать, сонно отпихивая человека, пытавшегося его разбудить. По крайней мере, так поступали всего знакомые ему до этого дети подобного возраста. Но Анкэль просто открыл глаза, голубые-голубые, и тут же поднялся на ноги, расправляя плащ. – Есть будешь? – просто спросил мужчина. – Мне пора, благодарю, господин, – Анкэль поклонился. – На, возьми, – рыцарь вложил в юношеские руки кусок хлеба. – А то так и с голоду помрёшь, не дожив до свободы. – Спасибо, – кажется, на памяти Микото, Анкэль впервые улыбнулся, вот так спокойно. – Аккуратнее там, я хочу, чтобы ты увидел цветение ночного цветка. – Обязательно, господин. Хорошего дня вам, – юноша вышел за дверь и надел капюшон. Снова тот же холодной взгляд из-под ткани. Казалось, Микото не видел его всего несколько часов, но успел отвыкнуть от того, сколько силы в этом мальчике. – Почему на рассвете? Разве не было бы лучше ночью? – ветерок казался действительно заинтересованным. – Не-а, сейчас стражи меняют посты, так можно меньше подозрений вызвать. Всего шесть смен, шесть возможностей разнести информацию. – И куда мы сейчас? – О, мы? – Анкэль усмехнулся. – Так ты всё-таки решил быть на нашей стороне? Микото промолчал и лишь подлетел к рукам мальчика. Даже несмотря на холод повсюду, от пальцев исходило тепло. И почувствовал, как вокруг сложились руки, только изобразил что-то вроде улыбки. – Ты защищаешь ветер от ветра. – Я защищаю добрый ветер от злого ветра, – серьёзно сказал Анкэль. – Пойдём. Он шёл прямо, сейчас уже не бегая от стены до стены, сливаясь с десятками людей, что сейчас шли искать себе пропитание. Вокруг – лишь серые лица, на которых не было ни капли жизни. Все кутались в одежду, пытаясь скрыться от пробирающей до костей морозной бури, но не получая результата: всё ещё было неизмеримо холодно. Это был высокий дом, который и в подмётки не годился остальным: красивый, в несколько этажей, с цветущими рядом гортензиями. Анкэль присел и сорвал один цветок, вдыхая его аромат. – О? Тут даже что-то цветёт? – Микото заинтересованно подлетел к цветку. – Ага. Целых два растения. Это – гортензия, она растёт там, где дует холодный ветер, так что у неё раздолье, – Анкэль грустно усмехнулся, – Говорят, Инари любит эти цветы больше людей. – Но у тебя на груди? – Гортензия. Иронично, не правда ли? Они действительно красивые. И ещё напоминают мне о моей цели. Хе-хе. Костяшки пальцев несколько раз стукнули о кедровую поверхность двери. На пороге появилась девушка. У Микото перехватило дыхание. Он думал, что видел красивых людей, но она отличалась от других. Её внешность была за пределами стандартов, приковывала взгляд, захватывала внимание. – Здравствуй, мальчик, – девушка посмотрела сверху вниз и перекинула белые-белые как снег волосы на плечо. – Ты по делу или укрыться от холода? Она стояла, опершись на стену, улыбаясь, смотря своими проницательными глазами и сжимая пальцами косу возле лица. – По делу, Ведьма Семи Ветров, -Анкэль поклонился. – Ночной цветок скоро зацветёт. Улыбка её была совершенно неживой. Холодной, от неё не исходило ничего, кроме безразличия и холода, такого, какой бушует за дверями. Но в глазах её не было блеска, какой был у всех мятежников. Она будто давно умерла и лишь позволила нести себя ветрам. Но пальцы её были холодные, бледные, а на подушечках шрамы, какие оставляют только струны лиры или спускающаяся тетива лука. – Да, – девушка не выглядела даже капли удивлённой. – Когда? – Анкэль повторил ту же фразу, что услышал от странного бармена и которую говорил подозрительному рыцарю. – Ясно. Что-то ещё от меня нужно? – девушка даже не повела бровью. – Нет, Ведьма Семи Ветров, – Анкэль не казался удивлённым такой реакцией. – Тогда отдавай цветок и иди, – Микото был уверен, что до этого её голос был холоден, но сейчас он будто заледенел. Анкэль протянул гортензию, белые лепестки которой так скоро начинали увядать, и вышел обратно на улицу. Капюшон чуть не сдуло сильным порывом ветра, мальчик резко схватил его и натянул ещё более, так, что едва что-то видел. – Вот ты и познакомился со всеми четверыми, – Анкэль улыбнулся. – Бармен, Господин Рыцарь, Ведьма Семи ветров и я. Как ощущения? – Странные вы. Очень странные, – Микото серьёзно задумался. – Ну, не без этого. Пойдём! «Сказал «пойдём», а сам побежал» – смотря в быстро удаляющуюся спину, проворчал ветерок. «Ветер так противно свистит» – бросил проходящий мимо человек, чем оскорбил Микото до глубины души.