– Нет, ну как можно ехать на дачу и не взять бутылочку? – Тебя везут специально в сельскую тишь, чтобы ты в себя пришёл, а ты хочешь продолжать квасить? – Виталик – человек! Что я – не понимаю? Меня из дома выгнали, а он подобрал… – Хватить ныть. Перестанешь квасить с утра до утра – жена тебя примет с распростёртыми объятиями. – Вот она – не человек! Змея подколодная! Вот ради тебя бы я всю жизнь трезвый ходил! – качнулся Григорий к полкам. – Ну, можно я один пузырёк куплю? Разрешишь? Я на свои куплю… – Еще бы ты на мои покупал! – удивилась Цветкова. – Я это только с виду фея, а как достану свою волшебную палочку и засвечу тебе меж глаз – сразу почувствуешь силу моего волшебства! Нет, значит, нет! – Да вы люди или кто?! Сами-то как Первомай праздновать собираетесь? На сухую, что ли?! Будете крестиком вышивать? Секса, я так понял, тоже не предвидится. Чем заняты бабы-мужики? Не понятно! Яна засмеялась. В своём диком состоянии этот мужик был не лишён некоторого странного обаяния. – Алкоголь, Гриша, – это зло. Заруби себе на своём красном носу. Но я понимаю, что сразу уходить резко в трезвость нельзя. Ты не волнуйся, дорогой. Мы взяли ящик шампанского для затравки и красного вина к мясу. Недовольное лицо Григория просияло. Он расправил плечи и, стараясь держаться прямо, крутым зигзагом двинулся за Яной к выходу, что-то бормоча себе под нос. Глава 5 Мария Алексеевна, конечно, встретила дорогих гостей во всеоружии. Приготовила гороховый суп, салат из редиски с помидорчиками, зажарила курицу, испекла пирог с капустой, чтобы люди поели с дорожки. Поставила на стол пару кувшинов с морсом из вишни и клюквы. Замороженные ягоды всегда хранились у нее в холодильнике. – Приготовила немного бражки, – призналась Мария Алексеевна. – Не возражаете? Не успела она договорить, как получила смачный поцелуй от незнакомого мужика, который тут же поинтересовался: – Хозяйка, где можно приземлиться? Растерянная Мария Алексеевна махнула рукой в сторону тенистой яблони, под которой был накрыт праздничный стол. – Понял… – сказал странный тип и немедленно направился к яблоне. – Это Гриша, – ответила на немой вопрос Марии Алексеевны Яна. – Привет! – Она расцеловала её в обе щёки. – Проходите, проходите… – засуетилась хозяйка. – Руки помойте с дороги. Вот рукомойник. Сейчас полотенце принесу, – и она скрылась в доме. Гости сели за стол. – Святая женщина! – провозгласил Григорий не в силах отвести взгляд от графина с мутной жидкостью. – Тебе бы, милок, завязывать со спиртным, – сказала, подходя, Мария Алексеевна. – Вот и приехали! Вы же меня, мадам, первый раз видите и сразу же такое ультимативное заявление! – удивился Григорий. – А у меня на мужиков глаз намётан, – отрезала Мария Алексеевна и, чтобы закончить дискуссию, предложила всем отведать её курицу. Все дружно приступили к трапезе и через некоторое время довольные откинулись на спинки стульев. Ася отметила, что Мария Алексеевна посадила несколько новых кустов, и они уже набирали бутоны. – Всегда мечтала жить на природе в окружении цветов, – сказала она. – Но иметь ухоженный сад мне не позволяли обстоятельства. Вы просто волшебница, Мария Алексеевна! – Мне это не сложно, – смутилась от похвалы Мария Алексеевна. – Работа на воздухе в саду успокаивает и настраивает на позитивный лад. – Вы, наверное, были актрисой? – спросил Марию Алексеевну Григорий, пропустивший уже три рюмочки бражки и приготовившийся к послеобеденной беседе. Мария Алексеевна строго посмотрела на него. – С чего вы это взяли? Почему «актрисой»? Но Григорий не отступал: – Так вы ж красавица! Асфальтоукладчицы такими не бывают. Все взгляды устремились на Марию Алексеевну. Та почувствовала себя не в своей тарелке и смешалась. Видя ее смущение, Яна сказала: – Право, Мария Алексеевна, вы выглядите замечательно. У вас прекрасная фигура, осанка чудесная, я уже не говорю о причёске. Мартин был очень похож на мать, и Яна сейчас это очень ясно видела. Ей это было приятно. – У Мартина волосы вьются, – заметила она, а у вас гладкие. Мария Алексеевна легко тронула прядь густых волос, стянутых в тяжёлый узел. – У меня раньше тоже вились, а когда поседели – стали прямыми, – улыбнулась она. – Глаза у вас как у сына. – Это верно. Только не у меня как у него, а у Мартина как у меня, – засмеялась Мария Алексеевна. – У моего отца были такие же… Вечером становились почти чёрными. Вы замечали, Яночка? – Замечала… – Вижу я в темноте плохо, может быть, и Мартин тоже. Не стоит ему гонять на мотоцикле по ночам. Я знаю, что он ездит на мотоцикле. – А в кого у него веснушки? – приставала Цветкова. – А ни в кого! – засмеялась Мария Алексеевна. – Это его индивидуальность. И вот эта лёгкая рыжинка в ресницах, словно искорки, и волосы не черные, а с каштановым отливом. Так получается иногда, когда кто-то из родителей брюнет, а другой – блондин. – Значит, отец Мартина блондин? – Да, это был красивый мужчина, – мечтательно сказала Мария Алексеевна. – А кто он был? – Яна могла задавать вопросы, касающиеся Мартина, без конца. Мария Алексеевна это поняла. – Я расскажу как-нибудь. Как же повезло моему сыну, что в него влюблена такая женщина, как вы. – Чем же? В него многие были влюблены, и сколько еще будут… – Тем повезло, что вы его любите по-настоящему, искренне. Я это вижу. – Жёнушка Мартина тоже любит, – вздохнула Цветкова. – Я почти не знаю своего сына. Он ведь меня даже не видел. Но, думаю, он вряд ли мог пройти мимо такой женщины. – Спасибо. Мне приятно это слышать, – ответила Яна, а Мария Алексеевна внимательно посмотрела ей в лицо. – Мне кажется, что эту фразу вы слышали не только от женщин, но и от мужчин, не так ли? – Главное, что я слышала эти слова от Мартина. – Яна! Яна! Алё? – засуетился вдруг Виталий Николаевич. – А давайте выпьем шампанского! – И он взял со стола бутылку. – Открыть? – А что? – улыбнулась Ася. – Хочу шампанского! Мария Алексеевна принесла фужеры. Виталий Николаевич наполнил их и все звонко чокнулись. – За нас! – произнесла тост Яна. Григорий сначала сморщился, но выпил свой фужер с явным удовольствием. – Добрый день! – послышалось у калитки, и все собравшиеся повернулись на возглас. Мужчина в светлой рубашке и летних брюках приветствовал их бутылкой коньяка, крепко зажатой в руке. – Разрешите представиться. Меня зовут Михаил Иванович. Я ваш сосед. Снял на лето полдома рядом с вами. Мечтаю присоединиться к вашей компании. Не возражаете? Первым заметил бутылку в руке незваного гостя Григорий и соответственно отреагировал: – Милости просим! Проходите! – привстал он со стула, жестом приглашая Михаила Ивановича присоединиться к их компании. Яна определила возраст соседа – где-то около сорока. И он в прекрасной физической форме, отметила она, когда Михаил Иванович легко перескочил через невысокий забор.