– Это невозможно, – сказала я. – Я не могу остаться там с тобой. Магия печати слишком опасна для Кадира в долгосрочной перспективе. Но я хочу, чтобы ты был в безопасности. Ты не можешь мне помочь. Не в этот раз. Не в таком состоянии. Я этого и не сказала, но он, вероятно, все равно слышал. Для этого ему не нужно было читать мои мысли. Он резко рассмеялся. – Я тебе не нужен, и ты не хочешь даже оставаться там со мной. Он попытался было встать, но я его удержала. – Все совсем не так, и ты это знаешь, – попыталась объясниться я. – Я хочу, чтобы ты был в порядке. – Мы будто поменялись ролями. Я притянула его к себе и поцеловала, чтобы подавить в зародыше любой дальнейший спор. К моему удивлению, он отступил, и мы снова предались нежной любви. Я нуждалась в нем больше, чем он предполагал. Через полчаса мы столкнулись с суровой реальностью. Папа еще дважды стучал в мою дверь. Мне срочно нужно было установить правила, чтобы родители знали, как вести себя, когда у меня в комнате находится мальчик. До чего же абсурдная мысль. Хоть Кассиан и был эльфом, это не значило, что отцу позволялось постоянно нас тревожить. Он должен был понимать, как сильно я скучала по Кассиану. Рука об руку мы спустились по лестнице, после того как приняли душ – к сожалению, не вместе, – и оделись. Запас джинсов и футболок в шкафу моего брата медленно иссякал. Рубин вышагивал по кухне. Папа налил ему чаю и сидел за столом. Когда Рубин взглянул на Кассиана, его губы скривились в довольной усмешке. – Господи, что ты вообще здесь делаешь? Еще даже шести нет, – сказала я. Когда я обняла его, он вздрогнул. – Все еще больно? Рубин кивнул. – Травмы, нанесенные Мантикорой, более серьезны, чем я думал. Вчера я забыл нанести мазь от Киовара, и рана снова открылась. – Ты столкнулся с Мантикорой? – спросил Кассиан с некоторой враждебностью в голосе. Лучше бы я не задавала вопрос. – Хочешь, я обработаю рану? – предложила я. – А потом еще немного поспишь. Эта ночь действительно выдалась особенной. Я надеялась, что у Рубина было какое-то мегаважное послание, если оно не могло подождать еще несколько часов. Хорошо, что он не знал, что мы с Кассианом только что помирились, но это не улучшало ситуацию. – Не стоит, – отозвался он. – Я был в кабинете воспоминаний и обнаружил еще несколько важных воспоминаний Эльдорина. А он времени даром не терял! Вероятно, он не спал всю ночь. Пока мы с Кассианом… Нет, я не буду жалеть об этом. Нам обоим это нужно. Мы нужны друг другу. – Меня не оставляло в покое рассказанное Ларимар, и раз уж я посещал Лейлин… – Садись, – приказала я. – Хочешь есть? Рубин покачал головой. – А я хочу, – объявил Квирин и, спотыкаясь, направился на кухню. – А индейка еще осталась? Рубин все время ей восхищался… – И ты тоже тут! – укоризненно сказала я. Тролль пожал плечами. Кассиан пробрался к столу, нащупывая себе путь, но наткнулся на край маминого шкафа. Мышцы его щек напряглись, и я обменялась взглядами с Рубином. Я достала из холодильника остатки рождественского ужина и поставила их перед Квирином, который уже сидел за столом. – Что за воспоминания? – Я наконец-то снова повернулась к Рубину. Он выудил из своего кармана катушку и положил на мою ладонь. Катушка была теплой и казалась живой. – Ты украл катушку? – удивилась я. – Их ведь запрещено брать с собой в мир людей! Кассиан выпрямил спину, услышав эти слова. Квирин продолжал невозмутимо жевать. Он давно это знал. – Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – защищался Рубин. – Но ты ведь не Лембрар, и у тебя нет ауреолы-пера. Почему ты не посмотрел все в Лейлине? – Нам наконец-то пригодятся мои магические способности. Я могу использовать их в твоем мире. Рубин усмехнулся и схватил меня за руку. Он вытащил свою волшебную палочку, провел ей по моей ладони и что-то пробормотал. Виктор однажды рассказывал нам со Скай, с какой невероятной скоростью Рубин научился использовать свои магические способности. Теперь они оказались настоящей находкой. Катушка размоталась, и мы увидели образы. Рубин встал рядом с Кассианом и рассказывал ему о том, что происходит на наших глазах. Эльдорин с Мойрой сидели в подвале в Аваллахе. Я сразу же узнала ее. На мои глаза навернулись слезы при виде нее. Мойра выглядела так же, какой я ее помнила. Мне почудилось, будто бы она вернулась. Она сидела в своем кресле, а Эльдорин присел на табуретку перед ней. Закрыв лицо руками, он покачал головой. – Я не могу этого сделать, – молил он. – Ты не можешь требовать этого от меня. Пожалуйста, Мойра. Все что угодно, только не это. Она погладила его по волосам своими ручонками. – Это наш единственный выход, друг мой. Поверь мне. Если бы я видела другой, избрала бы его. Я не хочу разбивать тебе сердце. Оно слишком ценно для меня. – Ты хоть знаешь, каково это? – обратился к ней он. – Одна только мысль о том, что я никогда ее больше не увижу… – Иногда нам приходится идти на такие жертвы, – тихо сказала Мойра. – Иногда у нас не остается иного выбора, кроме как отказаться от того, что мы любим больше всего на свете. – Самое худшее – не то, что я должен отказаться от нее, а то, что она обо мне забудет, – беззвучно сказал он. – Что она не вспомнит, как много значит для меня. – Если тебя это утешит, могу заверить, что она будет жить счастливой жизнью. Эльдорин вскочил с места. – Но без меня. – Он ударил рукой по каменной стене. – Без меня, – тише повторил он. Мойра на мгновение замолчала, а когда заговорила, ее голос изменился. Это был голос не нежной травмированной девушки, а голос сивиллы. Он звучал гораздо четче и заполнял все пространство комнаты. – Наступит время, когда выживание нашего мира будет зависеть от обычного человеческого ребенка. Ребенка без волшебных способностей, обеспеченного лишь защитой могущественного имени и воинственного сердца. Тебе суждено дать ребенку имя. – Только имя? – с недоверием спросил он, когда она закончила. – Имя – это мощное оружие, Эльдорин. Не стоит его недооценивать. Имя человека – это место обитания души. Имя, которое ты дашь ребенку, когда-то принадлежало властительнице морей, хранительнице Священного озера. Она тоже была человеком. Эльдорин покачал головой. – Это невозможно. Ни один человек никогда не был верховным жрецом Аваллаха. – Нет, – ответила Мойра. – Мы вычеркнули из своей памяти тот факт, что волшебный мир и мир людей когда-то были единым целым. Люди называли остров Авалон. Задолго до того, как он исчез в туманах, потому что люди забыли древнюю магию. Девочке понадобятся силы ее тезки, чтобы выполнить задачу. Я видела ее во снах, Эльдорин. Видела ее. Если хочешь дать будущее своему народу, ты должен принести эту жертву. Он покорно опустил голову и сказал: – Если это единственно верное решение, тогда я сделаю это. – Девушка, которую ты любишь, ничего не должна знать об этом, – безжалостно добавила Мойра. – Тебе и самому нужно забыть. Ребенок не должен узнать о вашей связи. Точно не раньше, чем мы призовем девочку к себе. От этого зависит все. Он не должен найти девочку раньше нас. Иначе все будет напрасно. Кого она имела в виду? Эльдорин сглотнул и с окаменевшим выражением лица сказал: – Я выполню свой долг. Лицо Мойры внезапно смягчилось. – Мне так жаль, – сказала она. – Скажи ей, чтобы дала ребенку, который родится во втором поколении, имя Элиза. Уникальная. Этот ребенок будет привязан к нашему народу силой числа судьбы – семеркой. Он кивнул, и у меня сложилось впечатление, что эти двое ведут подобный разговор не первый раз. – Она, вероятно, забудет тебя, – утешала его Мойра. – Но никогда не забудет ту любовь, что ты ей подарил. Он даже не оторвал взгляд от пола. Это не было утешением, только усугубляло ситуацию. Когда я представляла, что Кассиан забудет обо всем, что нас связывало… обо всем, что мы пережили вместе… Это было слишком жестоко. Должно быть, задача Эльдорина далась ему непросто. Но он ее выполнил. А бабушка? Неужели она забыла о его любви? Она могла вспомнить судьбу Гвин, но не помнила о своем прошлом. Хотя бабуля дала мне имя Элиза! Имя, с помощью которого Ларимар отыскала меня. Верховная жрица, которая прекрасно знала о моем пути и предназначении с самого начала. Задолго до моего рождения, задолго до рождения моей матери. Позади меня кто-то ахнул. В дверях кухни стояла бабушка. Она была одета в халат и прижала руку к груди. – Эльдорин, – прошептала она и покачнулась. Папа вскочил на ноги и усадил ее на стул. Я наполнила стакан водой и вложила его в дрожащие руки. – Куда он делся? – Ее вопросительный взгляд был направлен на Рубина. – Верни его. Рубин печально покачал головой. – Он мертв, – тихо ответил он. – Мне очень жаль. Это было всего лишь воспоминание. По бабушкиным щекам побежали слезы.