– Я помню его, – едва слышно прошептала она. – Я снова его помню. – Это вообще возможно? – тихо поинтересовалась я у Рубина. – Все-таки он отнял у нее воспоминания. Он беспомощно пожал плечами. – Он не мог полностью отнять их у нее, – ответил мне Квирин. – Для этого любовь была слишком сильна. Он мог лишь заблокировать воспоминания. И по-видимому, блокада разрушилась благодаря использованию ауреолы-пера. Перо может и отбирать, и возвращать воспоминания. – Это было так давно! – сообщила бабушка, положив руку мне на щеку. – И что я только с тобой сделала! – Ничего, – поспешила заверить ее. – Совершенно ничего плохого. Не волнуйся обо мне. – Он бы не нашел тебя, если бы я дала другое имя. Вероятно, в этом она была права, но ничего изменить уже нельзя. – Все в порядке, честно. Я бы пропустила самое невероятное приключение и любовь всей моей жизни. Кассиан, который все это время молчал, откашлялся, и я улыбнулась. Я бы никогда не встретила Кассиана, и мое сердце избавилось бы от горя и боли. Но если бы я могла повернуть время вспять, мне бы не хотелось упускать ничего из того, что мы пережили вместе. Я не могла отказаться от его любви. – Мойра знала, что Дэмиан решит когда-нибудь объединить печати и уничтожить наш мир. Она видела это и указала нам на решение. И это ты, – серьезно сказал Рубин. – Поэтому Ларимар заманила меня в Лейлин и заставила искать снежный шар? – Это было твое первое испытание, – ответил он. – На самом деле я никогда не смог бы выкрасть шар, потому что его слишком хорошо охраняли. Моя мать, вероятно, придумала это испытание, чтобы проверить, действительно ли ты – та самая девушка. Я рассмеялась. – Должно быть, я вас разочаровала. Я ведь оказалась всего лишь маленькой глупой курицей, влюбившейся в Кассиана и познакомившей ее подданных с «Тристаном и Изольдой». Какие счастливые времена! – Ты нашла Рубина. Его и шар, ты вернула их, – вмешалась бабушка. – Чистая случайность, – отмахнулась я. – Понятия не имею, почему Мойра распространяла обо мне подобные слухи. Это просто смешно. Но я знала, что это было не так. Именно мне дал имя Эльдорин. Мойра видела мое будущее и будущее всего волшебного мира. Видела, что я была крепко-накрепко связана с ним. Какая глупость. Они дали мне имя. Ни меч, ни магические силы, ни возможность метать молнии своими глазами, взбираться по стенам или летать, словно человек-паук. Я ничего не могла. Конечно, когда Дэмиан появится передо мной в следующий раз, я смогу прошептать свое имя и надеяться, что глупый колдун рассыплется в прах. В качестве альтернативы – если это вдруг не сработает, – я смогу попытаться убежать. – Ты должна смириться со своей миссией, – сказал Рубин. – Без тебя мы обречены на погибель. Ты – хранительница печати. Только ты сможешь объединить и уничтожить печати. Звучало как фраза из фильма категории B. Я слишком часто смотрела отвратительные фильмы со Скай. Почему, собственно, Кассиан и отец ничего мне не говорили? Разве они не должны были защищать меня? Или, по крайней мере, один из них? – Мы будем сражаться на твоей стороне, – сказал Квирин. – Ты не одинока. – Мне нужно прилечь. – Бабушка поднялась со стула. – Он забрал у меня воспоминания? – уточнила она у Рубина. – Ему было нелегко, – ответил он, и у него на лице было написано, как ему не хотелось вести этот разговор. – А потом он женился на твоей матери? Интересно, откуда она это знала? – Любил ли он ее? – неумолимо продолжала она. – Я так не думаю. Но она ему нравилась. Бабуля кивнула, а затем позволила папе отвести ее в комнату. Мне было ее бесконечно жаль. Тем временем на улице стало светать. Скоро на кухне появятся мама с Финном. Рубин повернулся к Кассиану. Каждое движение, казалось, причиняло боль, потому что он скривил лицо. – Я принес твой посох. Элизьен забрала его в Лейлин. Посох был прислонен к стене. Как только Рубин протянул его Кассиану, на лице эльфа отразилось облегчение. – Он понадобится тебе в Вечном лесу. – Спасибо. – Не за что. Когда вы отправляетесь? – поинтересовался у меня он. – Я хочу убедить Элизу сопровождать меня. Я вздохнула. – Будь благоразумным. Я не смогу пойти с тобой. Рубин нуждается во мне. Лицо Кассиана словно окаменело. Это был не лучший ответ. – Мне ты нужна больше, – тихо заметил он. – Вот что должно иметь значение, если ты действительно любишь меня. В конце концов, я отказался от своего мира ради тебя. Рубин закатил глаза. – Если я не сделаю того, чего от меня требуют, мира скоро не будет. Я делаю это и ради тебя, Кассиан. В первую очередь ради тебя. Он сам выбрал пойти со мной. Я бы никогда не потребовала сопровождать меня, знай, чем это обернется для него. Он что, хотел вознаграждения за эту жертву? – Я и в самом деле считала, что ты пошел со мной, потому что любишь меня. – Даже в моих собственных ушах это прозвучало более укоризненно, чем мне бы того хотелось. Разумеется, он любил меня по-своему, по-собственнически. Квирин вежливо закрыл уши, когда я произнесла слово на букву Л, и, честно говоря, я бы предпочла говорить об этом с Кассианом наедине. Рубин, однако, не проронил ни слова, но и не вступался ни за меня, ни за Кассиана. Кассиан никак не ответил на мой упрек. Никто больше не говорил. – Ты не хочешь пойти к Кадиру прямо сейчас? – спросила я через некоторое время, тянувшееся целую вечность. Он не сказал, что любит меня. Неужели его чувствам всегда что-то мешало? И будем ли мы когда-нибудь жить в обстоятельствах, когда будут важны лишь наши чувства друг к другу? Неужели я хотела слишком многого? Может, была слишком наивной? Не понимала, что такое любовь? Возлагала на нее много надежд? Я растерялась от того, что ничего не понимала, а Кассиан выглядел таким потерянным, что мне снова стало его жаль. Нужно будет поговорить об этом в другой раз. Несмотря на поддержку трости, он покачнулся, когда повернулся ко мне. – Когда мы отправляемся? – спросил он, и его голос звучал достаточно холодно. – Уже вполне светло, – ответила я. – Я провожу тебя. Кадир будет тебя ждать. Рубин прорычал что-то невнятное, а Квирин покачал головой. Я схватила Кассиана за руку и повернула кольцо. Мы молча прошли к дубу через сад. Я прикоснулась к коре дерева, и одно лишь прикосновение подарило мне утешение. Печать висела на моей шее, тяжелая, словно камень. Кассиан притянул меня к своей груди, как только дуб подхватил нас. Эльф с отчаянием целовал меня, заглушал мой гнев своими прикосновениями. Но это не будет работать вечно. Поэтому я не сдамся. По другую сторону дуба нас ждал Перикл. Он посмотрел на Кассиана, который тяжело вдохнул. На его лице виднелось облегчение, и на мгновение он выглядел таким счастливым, что чувство вины тяжелым комом застряло в моем горле. Для меня воздух был таким же, как и с другой стороны, но Кассиану, очевидно, все казалось иначе. Возможно, мне и вправду было невдомек, какую жертву он принес ради меня. – Как Рубин? – спросил кентавр, поприветствовав нас. – Он серьезно ранен? Я покачала головой. – Боли еще остались, но в остальном он в порядке. Предоставит ли Кадир убежище Кассиану? – Мы все-таки не решили вопрос окончательно из-за появления Дэмиана. Перикл кивнул. – Иначе бы меня здесь не было. – Передавай ему мою глубочайшую благодарность. – Я повернулась к Кассиану. – У меня много дел, – напряженным голосом сказала я. – Береги себя. – Я действительно хочу, чтобы ты осталась со мной, – прошептал он, приложив руку к моей щеке. Я тоже этого хотела. – Я не собираюсь прятаться. Слишком многие стали жертвой этой битвы. Я подумала о бабушке и Эльдорине. Их любовь стала первой жертвой. Рука Кассиана опустилась. Мои слова не должны были прозвучать как упрек, но, вероятно, именно так и прозвучали. – Я буду навещать тебя, – предложила я. – Не беспокойся об этом. – Кассиан отошел от меня к Периклу. Я бросилась обратно к старому дубу, чтобы не расплакаться. – Он очень неуверенный в себе мальчик, – прогудело дерево. – Не обижайся на него. Ему тяжело принять то, что он не оправдал твоих ожиданий. – У меня нет никаких ожиданий, – фыркнула я. – Пусть он просто меня любит. Это не так уж и много. После всех наших ссор. – Любовь – самое тяжелое испытание, которое дает нам жизнь. Поверь мне, дитя. Мне почти тысяча лет, и я повидал людей, потерпевших в нем неудачу.