Даллас все еще здесь. На тумбочке пищит мой телефон, и прежде чем взять его, я оглядываюсь через плечо на него, лежащего на спине, раскинувшись на моем матрасе, занимая все пространство, простыни сбились вокруг его бедер. Прошлой ночью мы занимались сексом три раза — четыре, если считать минет, а я его не считаю. Я смотрю на Далласа, потом на свой телефон. Мама. Черт. Я не могу ответить на звонок мамы, когда лежу голая в постели рядом с парнем, с которым не встречаюсь. У которого большие проблемы с обязательствами. Который порвал со мной по поручению моего бывшего парня. Моя мать будет в ярости. Неважно, насколько она секс-позитивна, боди-позитивна и феминистка, она не хочет знать, что меня всю ночь трахал парень, который выглядит как один из братьев Хемсворт и перезванивает мне, только, когда ему нужна услуга. Не-а, нет. Я нажимаю «Отклонить» и отправляю ей сообщение: «Перезвоню тебе после душа». Душа? Мне точно понадобится один. Детка. Малышка. К третьему разу, когда мы трахались, я сбилась со счета, сколько раз Даллас называл меня деткой или малышкой, приторно-сладкие нежности соскальзывали с его языка, как мое имя. Девушка может привыкнуть к тому, что такой парень, как Даллас, называет ее малышкой, особенно когда он погружен в нее. О, боже, его член. Его волшебный, великолепный член. Мой взгляд блуждает по его средней части, той части, которую я не могу видеть, потому что мои белые простыни обернуты вокруг его талии, но мне не нужно видеть это, чтобы знать, что там скрывается — самый аппетитный член на планете. И это говорит девушка, которая никогда целенаправленно не стремилась к использованию глубины горла. Его тело превратило меня в похотливого, жаждущего секса котенка. Гррр. Внезапно белая простыня, скрывающая его пенис, начинает подниматься, натягиваясь в области его члена, и я поднимаю взгляд к лицу парня. Даллас наблюдает за мной, на его губах застыла ленивая улыбка. — Хочешь присоединиться к вечеринке? Я качаю головой с тихим смехом. — Нет, мне больно. — Я больше не могу этого выносить, как бы сильно я ни хотела, чтобы он был внутри меня. Как бы мне ни нравился вид его члена. — Тогда я, наверное, пойду отолью и прыгну в душ. — Он зевает, отбрасывая простыни. — Если ты не против. Я киваю. — Не против. Когда он поднимается, я не могу оторвать взгляд от его спины. Как у греческой статуи, каждый мускул его тела напрягается, когда парень двигается, мощный и твердый. Я передумываю о том, что не хочу заниматься сексом, испытываю искушение позвать его обратно на кровать, но не хочу показаться нуждающейся. Но будет ли у меня еще один шанс провести с ним ночь? Предложение пересмотреть наше первоначальное соглашение и перейти к ситуации «друзья с привилегиями» вызывает у меня тревогу. Если бы он отказал мне, я бы умерла от смущения... Поэтому я смотрю, как он уходит. Перезваниваю маме, когда он в душе, натягиваю пару треников и толстовку, закручиваю волосы в беспорядочный пучок на макушке. — Привет, мам, — я зеваю. — Ты рано встала. — Ты тоже, — она фыркает. — Напряженная ночь? Почему она спрашивает это таким тоном? — Да. Вчера мы с Винни и несколькими друзьями ходили на футбол. — Я вижу, что ты ходила на игру. Когда ты собиралась рассказать нам с отцом, что встречаешься с кем-то? Нам пришлось узнать об этом от бабушки и дедушки. Твоя бабушка переживает. Все в их сообществе пенсионеров заглядывают к ней. Я выхожу из спальни и иду в гостиную, сажусь в мягкое синее кресло рядом с раздвижной стеклянной дверью патио. — О чем ты говоришь? Я ни с кем не встречаюсь. Я бы сказала тебе об этом. — Правда? Значит ты не встречаешься с Далласом Колтером? Райан, твой отец вне себя. — Я не встречаюсь с Далласом Колтером, мама. Я уже говорила тебе. Это тот парень, которому Диего заплатил, чтобы он порвал со мной. — Зачем ты врешь! Это же во всех чертовых новостях! Мое тело замирает, мозг обрабатывает все слова, которые она кричит мне. Пенсионное сообщество моих бабушки и дедушки, папа вне себя, новости... — Что значит «во всех новостях»? — Первое, что твой отец делает утром, это проверяет результаты игр на спортивном канале и, как ты думаешь, чье лицо он увидел на экране, целующейся с прогнозируемым первым номером драфта НФЛ на парковке? Его дочь. Я думала, у него случится сердечный приступ, когда он вошел в спальню. У меня голова идет кругом. Так это был фотограф, которого я видела вчера на парковке! Я так и знала. Я сказала Далласу, что... О, боже мой. Очевидно, он знал. Он знал, что этот парень был там и фотографировал нас, и, очевидно, он также записывал нас. — Ты видишь это? — Что вижу? — Он повернул шею, как будто ему было трудно увидеть того же парня, что и я. — Того парня. — Я сделал паузу, дождь хлестал по глазам. — Мне показалось, что я видела, как он фотографировал. — Под таким дождем? Я кивнула. Имело ли значение, шел дождь или нет, чтобы пресса фотографировала нас? — До этого... Он схватил меня за руку и потянул к своему грузовику. — Почему мы все еще стоим здесь? Пойдем. Отвлекая меня. — Райан, ты еще там? — Мамин голос прерывает мои воспоминания.