Значит Диего рассказал этому парню, что у нас никогда не было секса? Как будто это моя вина, что мы им не занимались? Вот засранец! — Он заплатил тебе? Сколько? Даллас пожимает своими широкими плечами. — Пятьдесят баксов. Я чувствую, как мои глаза почти вырываются из черепа, разочарование и шок расширяют их. — Ты собираешься стоять здесь и говорить мне, что настолько нуждаешься в деньгах, что взял пятьдесят баксов у какого-то парня из твоей команды, чтобы бросить его девушку вместо него? Он снова пожимает плечами. — Мне не сложно. От его наглой ухмылки мне хочется его стукнуть. — Думаешь, это нормально — подойти к девушке, которую никогда раньше не видел, и сбросить такую бомбу? Никто из вас не подумал о том, что я буду чувствовать? А если бы у меня разбилось сердце? Что бы он тогда сделал? Что, если бы я начала плакать или закатила истерику? Что, если бы у меня случился кататонический обморок, как я видела у некоторых девушек? Что, если... — Судя по твоему взбешенному виду, мне кажется, что ты направила свой гнев на меня, а не на Диего. Это на него ты должна злиться. Мои руки поднимаются, затем опускаются. Этот придурок должен перестать прерывать мои мысли. — Ты его где-нибудь видишь? Нет. Вряд ли можно злиться на того, кто не счел нужным явиться на вечеринку! — Я начинаю топать прочь. — Мудак. Позади меня Даллас снова смеется, этим дурацким, громким смехом. — Ты называешь меня мудаком или своего бывшего парня? Говори конкретнее. Ну и наглость у этого парня! Кем, черт возьми, он себя возомнил? Что за парень так поступает, исключая Диего? Он взял пятьдесят долларов, чтобы бросить меня? Мы вообще едва встречались! Чертовы парни. Вот почему я так долго была одинока, прежде чем начать встречаться с Диего, и теперь я знаю почему! Возмутительно! Это… — Хочешь, подвезу тебя туда, где ты живешь? Туда, где ты живешь? Господи, этот парень ужасно владеет словом. Ему нужен урок тонкости. — Как будто я сяду с тобой в машину. — Как только слова покидают мой рот, холодный ветер ударяет мне в лицо, забирая весь кислород. Мурашки пробегают по позвоночнику, и я дрожу. — Сейчас пойдет снег. Как далеко тебе идти? Я точно знаю, что снег идти не должен, но все равно мое тело снова дрожит от этих слов. Я не отвечаю, а просто стою на месте, обдумывая свои варианты. Да, я взбешена и зла, и да, я никогда больше не хочу видеть лицо этого парня, пока жива, и лицо Диего, кстати, тоже. С другой стороны, я никогда не была мазохисткой и не была настолько упряма, чтобы не видеть дальше своего носа. — Ладно. Ты можешь отвезти меня домой. Я это заслужила. — Возмущенно вздергиваю подбородок. Я знаю себе цену. И не заслужила, чтобы какой-то незнакомый парень порвал со мной по доверенности на морозе, чтобы меня застал врасплох какой-то придурок, который думает, что его дерьмо не воняет. Я иду за Далласом к большому черному пикапу, припаркованному в конце квартала, его задние фары мигают, когда мы приближаемся, двери отпираются с характерным звуком. — Помочь забраться? — спрашивает он у меня из-за спины, нависая. Я хочу оттолкнуть его — меньше всего мне нужно, чтобы он прикасался ко мне. — Нет. — Не трогай меня. Мне все равно, что я не ценю его помощь. Не хочу, чтобы он помогал мне. Он и так уже сделал достаточно, чтобы испортить мне день. Мои пальцы так и чешутся от желания достать телефон и позвонить Винни, но я не хочу ни на секунду отрывать взгляд от этого парня. А также испытываю искушение отправить Диего сообщение, чтобы выяснить, правда ли все это, но... Факты есть факты. 1. Он отменил наше свидание. 2. Едва прикасался ко мне. 3. Не приложил никаких усилий. Часть меня возмущена от отказа. Другая часть с самого начала знала, что ничего не получится, и мы зря тратим время друг друга. И она была права. — Он встречается с кем-то еще? Руки Далласа лежат на руле, и он трогается с места. — Кто? Я закатываю глаза. — Диего. — Если ты спрашиваешь, изменял ли он тебе, то ответ — нет. — Откуда ты знаешь? Он пожимает плечами. — Я не знаю. Это ни о чем мне не говорит. — Интуиция. Понятно. Смотря в окно, я, в конце концов, вспоминаю, что этот парень понятия не имеет, где я живу. Мне приходится давать ему указания, и говорю ему ехать прямо, когда доберется до железнодорожных путей. — Что ты делал в кинотеатре? — Ты маленькая проныра. — Он смеется, вместо того чтобы дать мне прямой ответ. — Ты следила за мной? — Нет. — Я закатываю глаза. Вот еще. — Моя коллега следила. Смирись. — Поверь мне, я привык. Я смотрю на него боковым зрением, меня не забавляют его попытки пошутить, не умиляет его глубокий, дразнящий голос. Наблюдая за дорогой перед нами, я ловлю себя на том, что спрашиваю: — На какой планете это хорошая идея — порвать с чужой девушкой? — А что в этом такого? Он сейчас шутит? — Ты понятия не имеешь, что я за человек и насколько он мне нравится. Всё могло пойти не по плану. — Пфф, — усмехается он. — Например, как? — Я не знаю. Что, если бы я закричала на тебя или начала плакать? Что тогда?