– Изменил мне с нашей начальницей. – Бывает… – кивнул Сергей. – Да-а-а… – протянула я. – Ну, а ты? – После школы получил высшее финансовое образование. Не женат, не судим, – с улыбкой перечислял здоровяк. – Живу в собственной квартире, работаю в фирме «Курьерская служба Деда Мороза» генеральным директором и являюсь ее совладельцем, как, впрочем, и все члены нашей семьи. Очередная блестюшка упала на пол, а я посмотрела на него как на врага. – Честно, я не выдаю заказы на доставку подарков. – Все равно ненавижу тебя. – Знаю, насколько тяжелые заказы достаются спецотделу, но вот мне подарок на Новый год принесли впервые. Я удивленно посмотрела на него. – Обычно мне вручали его на работе, – пояснил орк, и я понятливо кивнула. – Мы несколько необычная, немного сумасшедшая и часто невыносимая семья. Но мы такие, какие есть. Я, обернувшись, посмотрела на спорящих и смеющихся монстров, которые сновали туда-сюда, что-то делая и перенося. – А как же личная жизнь? – решила я перевести тему на что-то повеселей. – Три года назад был помолвлен с девушкой по имени Адель, а потом она мне изменила с моим другом. – И ты до сих пор переживаешь по этому поводу. Сергей досадливо поморщился. – Я уже давно все пережил! Но у меня есть два двоюродных брата-кретина, которые с тех пор устраивают мою личную жизнь, желая спасти меня от одиночества. Не знаю, поверишь ли ты, если скажу, что с такими братьями у меня нет никакого желания с кем-то встречаться. Обдумав услышанное, я сказала: – Почему-то верю. – Вот были бы у тебя такие родственники – ты бы вообще замуж не вышла! Я пожала плечами и поплыла под потолок прикреплять к крючкам гирлянду. Еще через полчаса, болтая ни о чем, мы окончательно украсили не только гостиную, но и весь первый этаж. А после этого вместе с Пелагеей я отправилась на кухню, готовить салаты к новогоднему столу. И тут началось… Пока я кромсала овощи, Пелагея неустанно расхваливала мне Сергея. За два часа я узнала о нем все. Как родился, куда и когда пошел, что любил, до каких лет пускал слюни и много чего другого. Примерно часа через два на кухне нарисовался сам предмет разговора и застыл, уставившись круглыми глазами на тетю, слушая, как она, стоя к нему спиной, вещала про его жизнь. Нож уже давно без моей помощи нарезал огурцы, а я, сидя за столом, подпирала рукой щеку и обреченно взирала на болтушку. Приподняв бровь, Сергей как бы спросил о том, что тут происходит. Я пожала плечами. Чего тут объяснять, если и так все ясно, и поднесла руку к виску, поджав три пальца, создавая тем самым впечатление, что хочу застрелиться. Орк хмыкнул, но ничего не сказал и ретировался, бросив меня одну слушать лекцию на тему «Какой замечательный мужчина у нас Сережа». Спасла меня Татьяна. Зайдя на кухню и увидев меня, наблюдающую, как нож мелко рубит яйца, она всплеснула руками и, ничего не спрашивая, потащила меня наверх. Я, обрадовавшись возможности освободиться, бежала за ней чуть ли не вприпрыжку. Мы поднялись по лестнице, и тетя Таня открыла незнамо какую по счету дверь в коридоре. Заглянув внутрь, она сказала: – Девочки, нужна помощь. – Какая? – послышался голос Франциски. Втащив меня в комнату, Татьяна добавила: – Ее бы в приличный вид привести. После чего ретировалась. Я, осознав неудобную ситуацию, ринулась было за ней, но дверь перед моим носом захлопнулась. Анжелика и Франциска, хищно на меня поглядывая, направились ко мне. Посмотрев на девушек, я прижалась к двери. – А давайте оставим меня в своей одежде? – нерешительно протянула я. – На Новый год? В этих ужасных шароварах и старом свитере? – спросила Анжелика. – Но мне неудобно брать у вас вещи. – А тебе удобно будет сидеть за праздничным столом в этом? – приподняв бровь, поинтересовалась Франциска. Тоже аргумент… – Хорошо. Только что-нибудь совсем обычное, – попросила я. После этих слов девушки меня оставили и направились к шкафам. Они начали рыться там, споря и просматривая кучу одежды. Что-то им не нравилось, что-то мне по размеру не подходило, но поиски упорно продолжались. В течение получаса длилась инвентаризация шкафа. Я за это время уже успела завалиться на диванчик и полистать журналы, когда Франциска спросила: – Анжелика, а может ее одеть в то, черное? Услышав тон, которым все это было сказано, я насторожилась. Сбегав в другую комнату, прекрасная представительница троллей принесла черное платье и развернула его передо мной. – Ну как? Моему взору предстало длинное платье на бретельках классического приталенного покроя. – Красиво, – честно ответила я. – Только есть два «но». Первое – я в него не влезу, а второе – я подолом весь пол подмету. Франциска хмыкнула и, приподняв ладонь, сказала: – Не бойся, все будет в лучшем виде. Раздевайся! Настороженно поглядывая на них, я разоблачилась, совершенно уверенная, что, как бы они ни запихивали меня в платье, оно не налезет. Но я плохо знала этих женщин! Они что угодно куда угодно затолкают. К тому же платье оказалось утягивающим и выгодно смотрелось именно на размере чуть большем, чем надо. А потом девочки начали застегивать молнию. На попе она сошлась плотно – с натягом и впритык, а вот на животе и груди им пришлось потрудиться. – Феодора! Втяни живот! Давай! – пыхтела Анжелика. – Может, лучше выбрать более удобный вариант? – придушенно спросила я. – Не ной! Красота требует жертв, – сообщила Франциска, которая в этот момент меня держала, а Анжелика, придавливая коленом на спине платье, двумя руками пыталась застегнуть молнию. Я захрипела, но наряд сошелся. – Ну, вот и все, а ты боялась, – радостно сообщила Франциска. Я – боялась? Я и сейчас боюсь, что долго в этом платье не выживу. Специальный покрой сковывал мое тело надежно, словно мягкие тиски, но я вряд ли что-то съем с новогоднего стола. А-а-а-а-а… Печалька! Подведя меня к зеркалу, женщины спросили: – Ну как? На меня смотрело отражение молодой темноволосой женщины в черном платье, четко обозначившем талию и красиво очертившем бедра. Неплохо, если бы не один недостаток. – Нет, – категорично заявила я. – Почему?! – воскликнули они в один голос. – Потому что перед незнакомыми людьми я так не появлюсь! Платье в груди мало мне минимум на размер! Я же выпаду из него! И тело слишком сильно обтянуто. – Смотрится очень симпатично! – нахмурившись, заметила Франциска. – Смотрится слишком откровенно! – стояла на своем я.