Веревка скрипела, из горла вырывались хрипы. Висельник дергался и корчился всего какое-то мгновение, когда… В дверь постучали. Мистер Томмс схватился руками за петлю. Попытался пропустить под нее пальцы, но не вышло. С трудом он нашарил ногами стул, и со второй попытки ему удалось встать на него. С трудом растянув узел, мистер Томмс вытащил голову из петли – шея, казалось, была переломана в трех местах, но где-то в глубине сознания все-таки жила уверенность, что это не так: в ином случае, у него уже не осталось бы никаких уверенностей. Ватное тело тут же опало на стул. Перед глазами все было черным-черно, комната плясала и содрогалась. В ушах отстукивал барабан, а лоб ощущался таким тяжелым, словно к нему была приторочена наковальня. Мистер Томмс закашлялся-захрипел, грудь и горло резало при каждом вдохе. Он попытался проглотить заполнившую рот слюну, и будто проглотил корабельный якорь. Дрожащими посиневшими пальцами мистер Томмс полез в жилетный карман за платком. Вытер слюни, свернул платок и промокнул лоб. Воздух едва пробирался в горло, словно толстяк – в слишком узкий для него коридор. В дверь застучали настойчивее. – Да что же это такое?! – в сердцах выдохнул мистер Томмс. – Проклятый город! Даже повеситься спокойно не дадут! Поднявшись на ноги и оторвав руку от спинки стула, он едва не упал. Голова кружилась, а комната все еще подпрыгивала и проворачивалась. Шатаясь из стороны в сторону, как перебравший в пабе матрос, мистер Томмс пошагал в прихожую. Прежде, чем открыть дверь, он прокашлялся, поправил жилетку и пригладил волосы. Снова постучали. – Кто там? – спросил Томмс. Ответа не последовало. Повернув ключ, он открыл дверь. За порогом никого не было. Темный этаж пустовал, как и лестница. – Что это еще за шутки? – пробормотал мистер Томмс, потирая саднящее горло. И тут в гостиной распахнулось окно. Створки с грохотом ударились о стены, задребезжали стекла. Мистер Томмс захлопнул дверь и бросился в комнату. Через подоконник залетал снег. Поспешно затворив окно, мистер Томмс, опустил крючок, и снова закашлялся. Горло будто напоминало ему о незавершенном деле. Мистер Томмс обернулся. В центре гостиной его ждали стул и покачивающаяся петля, закрепленная на потолочном крюке. Ноги отчего-то вдруг стали чугунными – не сделать и шага. Мистер Томмс поймал себя на том, что боится сделать этот шаг и… – Мне, конечно, очень неловко вас прерывать в такой момент, – раздался голос из темного угла, – но, уж простите, вам придется прерваться. Томмс вздрогнул и отшатнулся. В темном углу чернела стройная невысокая фигура. Женщина не шевелилась. Прищурившись, он смог разобрать очертания кожаного лётного шлема и большие очки. – Это… это вы… – прошептал он пораженно. – Это я, – не спорила женщина. – Зубная Фея… Вы тут! Я не знал… клянусь, не знал, что происходит! – О чем вы? – В голосе Зубной Феи прозвучало удивление. – Вы пришли! Вы просто так не приходите… – Вы верите в счастливое стечение обстоятельств, мистер Томмс? – спросила Зубная Фея. – Я вот верю: наш с вами разговор мог не состояться, упади стул. Мистер Томмс испуганно поглядел на упомянутый стул. – Вы заберете мои зубы! – Он зажал рот ладонью, и Зубная Фея рассмеялась. Холодным жестоким смехом, от которого волосы у неудавшегося самоубийцы встали дыбом. – Мне не нужны ваши скучные конторские зубы, стертые зубным порошком «Дерлитц». – Я предпочитаю «Чистозуб доктора Палмерса», – машинально уточнил мистер Томмс. – На жестянке написано, что он лучший. – Вам не стоит слепо доверять написанному на жестянках. Но в любом случае меня пока не интересуют ваши зубы, Томмс. Дело в том, что мне в руки попал один из ваших банковских билетов. – Я так и знал! Вы пришли меня наказать! – Не сегодня, – ответила Зубная Фея. – Может быть, завтра. Или через пару дней, а пока мне от вас нужны сведения. Вы же не откажете Зубной Фее, Томмс? Банковский клерк задрожал. – Я бы не посмел… – Как вы уже, должно быть, поняли, я ищу одного из ваших безнадег. Мне нужны имя и адрес. Но, вот беда, на билете не было имени безнадеги. – На каждом билете указано имя безнадеги. – Нет, там были одни лишь глупые цифры. Я своими глазами видела. – Все верно. Это то, что вам нужно, – пояснил банковский клерк. – Каждая цифра соответствует букве фамилии. Очень простая система. Зубная Фея молчала, обдумывая услышанное. – Что ж, имя у меня есть, – наконец сказала она. – Надеюсь, вы мне поможете и с адресом. – На что вы рассчитывали, явившись ко мне домой? Что я наизусть помню адреса всех безнадег? – Именно на это я и рассчитывала, – усмехнулась Зубная Фея. – Вы бы не дослужились до своей должности, не обладай вы бюрократической памятью. Не советую испытывать мое терпение, Томмс. Клерк испуганно закивал, и она продиктовала ему номер. Услышав его, мистер Томмс изменился в лице. Зубная Фея заметила это: – Я так понимаю, вы знаете, кто мне нужен. – Д-да. Но этот джентльмен… он из числа тех, кто записан в особой книжечке самого господина Выдри, начальника Грабьего отдела. Я не могу так просто… – Адрес, Томмс. – Бромвью, 34, квартира № 18/ан. Зубная Фея удовлетворенно кивнула. – Что вы можете о нем рассказать? – Я ничего не знаю об этом безгадеге, кроме того, что им занимался господин Выдри лично. У меня нет доступа к книжечке безнадег главы Грабьего отдела. Простите… – Ничего страшного, Томмс. Вы и так мне помогли. Что ж, я больше не намерена вас отвлекать от вашего… гм… дела. – Это все? – Томмс, казалось, не верил, что его не ждет расправа от рук жуткой Зубной Феи. – Вы очень занятой человек, Томмс. Кто я такая, чтобы мешать вашему повешению? – И вам совсем не любопытно, почему я решил… решил… – он не смог договорить. – Вероятно, у вас есть свои причины. Габен – это грязная мерзкая дыра, и, должно быть, покинуть его даже таким способом – не худшая мысль. Томмса поразил цинизм, который звучал в голосе Зубной Феи. Она продолжила: – Я могу лишь заметить, что если вам вдруг на какой-то момент показалось, что Тремпл-Толл окончательно раздавил и пережевал вас, то это не так. – Откуда вы знаете? – Вы не похожи на пережеванного, Томмс. К тому же я не раз встречала тех, кого этот город пытался прожевать и проглотить, но знаете что? Есть те, кому удалось вырваться даже из его желудка до того, как их переварили. Клерк опустил голову и с безысходностью прошептал: – Мне уже не выбраться… – Кто знает… Могу сказать лишь одно: если вы все же решите не сводить счеты с жизнью, вам следует помнить, что при следующей нашей встрече я отберу ваши зубы, и тогда вы пожалеете, что не выбрали веревку. Если, конечно, вы продолжите заниматься тем, чем вы занимаетесь в банке.