Рогатый качнул головой, мол, продолжай… – Я не знаю, что ты любишь… – отчаялась Полли. – Может, тебе нравятся мыши или белки? Вольпертингер заинтересовался. Он придвинулся ближе, в его глазах явственно проявился голод. – Что? – удивилась Полли. – Ты ешь белок? Кролень еще немного приблизился. – Иди ко мне. Я дам тебе вкусную сочную белочку, – сказала она. – Мягенькую, пушистенькую, с пышным хвостиком… Это сработало. Вольпертингер подполз ближе, и Полли кольнуло чувство вины: у нее с собой не было ни одной белки, но как иначе выманить это милое, забавное… И тут существо неожиданно дернулось. В свете фонаря сверкнули клыки, и Полли вскрикнула. Кролень цапнул ее за палец, с легкостью прокусив перчатку. – Вот ведь мелкая дрянь! – зашипела Полли, подув на палец. – Гадостное создание! Вольпертингер в ответ лишь оскалил клыки и зарычал. – Ну и сиди там, мерзкий кролень! Помогай после этого несчастным похищенным! Сплошная неблагодарность! Полли извлекла из внутреннего кармана лётной куртки катушку бинта и умело перетянула палец (еще один навык, который заставлял ее часами тренировать Партридж и который впоследствии не раз ее выручал), а затем отправилась на поиски украденных подарков. «Если гадкий кролень здесь, – рассудила она, – значит, и остальное тоже где-то в квартирке – только и ждет, чтобы я его нашла. Надеюсь, другие подарки не будут такими кусачими. Вот только где они?» Полли огляделась по сторонам. В комнатке, казалось, больше ничего не было, если не считать древней чугунной печки и пары коробок с углем рядом с ней. – Куда же ты дел подарки? Она подошла к входной двери и заглянула в окуляр перископа. На этаже из угла в угол сновала какая-то старуха. Дождавшись, когда откроется дверь квартиры напротив, она подлетела к ней и буквально вцепилась в рукав пальто вышедшего оттуда сухонького человечка с дрожащими бакенбардами. – Так просто не сбежите, Фэнуэй! – Миссис Йолли, я тороплюсь… – Лучше бы вы торопились внести квартплату, Фэнуэй! Вы же не хотите накликать беду и оставить долг на следующий год? – Миссис Йолли, я очень-очень тороплюсь… Человечек сбежал от домохозяйки, припустив вниз по ступеням. Оставшаяся ни с чем старуха завопила ему вслед, угрожая всеми возможными карами, начиная переломом ноги, жутким насморком и отключением пневмопочтовой трубы и заканчивая покусанием котами, если он до полуночи не принесет ей ее тридцать фунтов. «Вот ведь карга…» – подумала Полли, и тут миссис Йолли, будто подслушав ее мысли, резко повернулась к двери, за которой стояла девушка. Полли отстранилась от перископа. В дверь забарабанили. – Питер из антресольной квартиры! Я знаю, что ты там! Я вижу свет в замочной скважине! Полли прикусила губу – ее выдал фонарь! Но прикрутить фитиль было бы сейчас глупее, чем оставить все, как есть. Она отступила в сторону, чтобы старуха не заметила ее через замочную скважину. – Не спрячешься от меня! – продолжала миссис Йолли. – Ты мне должен квартплату! Питер из антресольной квартиры! Ты не проскользнешь мимо меня! Вот увидишь… Миссис Йолли замолчала, и Полли осмелилась глянуть в перископ. Въедливая старуха поставила у лестницы стульчик и уселась на него с грозным и неприступным видом. Полли хмыкнула: кажется, хозяина квартиры ждут неприятности… Она уже собиралась вернуться в комнату, как вдруг заметила кое-что. Из-за стоявшей в прихожей вешалки и громоздящихся на нем старых пальто и битых молью шарфов выглядывал уголок еще одной двери. – Хм! Полли отодвинула вешалку в сторону. И правда, дверь! – Думал спрячешь от меня краденое, Питер из антресольной квартиры? Она взялась за ручку и, подняв фонарь, аккуратно приоткрыла дверь. Это был черный чулан – не больше спичечного коробка. Подарки обнаружились сразу же. – Кажется, у нас появился мотив… Полли поглядела на пирамиду цветастых, перетянутых ленточками коробок – на каждой из них стояла сургучная печать лавки «Тио-Тио». Кроме кроленя, все похищенные подарки были куплены там. – И ни понюшки мистики, – огорченно выдохнула Полли. – Просто месть оскорбленного игрушечника. «Раз миссис Фрункель отвергла мои игрушки, пусть же ее собственные не достанутся ни одному ребенку» – видимо, так он думал. Полли встала перед дилеммой. С одной стороны ее потянуло отправиться прямиком в «Тио-Тио». В тамошней доходной книге должны быть записаны имена и адреса тех, кто купил в лавке игрушки перед Новым годом, – узнав их, она смогла бы предотвратить дальнейшие кражи. Вот только в голове настойчиво зазвучал занудный голос Партриджа, который настойчиво советовал ей остаться здесь и устроить засаду: «Этот Лжекрампус все равно вернется в свое логово – зачем куда-то идти и надеяться на удачу, когда можно расставить капкан и взять его тепленьким?» Полли поморщилась. Голос Партриджа в ее мыслях снова был прав, к тому же эти дети… они вполне заслуживают того, чтобы их наказали. Впоследствии они, само собой, получат свои подарки обратно, но сперва пусть немного пострадают. Для них это будет полезно… Помимо подарков, в чулане стоял небольшой письменный стол. На нем, раскинув крылья, лежала механическая ворона. Крышка на ее груди была открыта, кругом, словно детали часов, приготовленные для чистки, разместились пружины, цепи и шестеренки. – Какое отношение к кражам имеют эти вороны? У Полли не было ответа. Никто из свидетелей ничего не говорил о птицах-автоматонах. Ей вспомнился человек из паба, с которым встречался крюконосый. – Он все же работает не один? Нужно все выяснить… – Кто же ты такой, Питер из антресольной квартиры? Полли выдвинула верхний ящик стола – внутри лежал продолговатый чемоданчик-кофр. Он был заперт, но Полли это не остановило. Отмычки скользнули в замочную скважину. Клац-щелк! Полли подняла крышку и нахмурилась. В бархатных ложах покоились: пара перчаток, свернутая колечком плетка, раскладной стек и похожий на маленькое весло пэддл, сбоку расположились ряд тюбиков (Полли прочитала этикетку на одном из них: «Клей для рта против детской болтливости миссис Золл») и жестянка с «Подногтевыми булавками». – Что это все значит? Полли брезгливо закрыла чемодан и вернула его на место. В боковом ящике стола обнаружилась толстая тетрадь в кожаной обложке, на которой значилось: «"Пансион непослушных детей мадам Лаппэн". Книга учета наказаний». Уже догадываясь, что она найдет внутри, Полли заглянула в тетрадь. Желтоватые страницы были разлинеены: в первом столбике в алфавитном порядке стояли имена (Абнер Т., Адкинс М., Амби П., Амброуз К. и так далее), во втором был указан возраст каждого ребенка (7 лет, 11 лет, 10 лет и тому подобное), в третьем значились предписанные наказания (3 удара плетью и клей, булавки, 5 ударов стеком по пяткам, выдрать клок волос… и все в таком же духе), ну а в последнем напротив каждого имени стояло «Исполнено». Полли охватил гнев. Мама никогда не била ее в детстве, хотя не раз угрожала, что отдаст ее в приют мадам Гроттеморт и в подробностях описывала, что там делают с несчастными детьми. Детские наказания были повсеместными и обыденными как в Льотомне, так и в Габене. Эта отвратительная традиция возмущала Полли до глубины души, но даже грозная Зубная Фея ничего не могла с этим поделать. «Значит, помимо кукол и своих невинных краж, этот тип занимается тем, что наказывает детей в пансионе, – в ярости подумала она. – Ну еще бы! Он ведь возомнил себя Крампусом! Где бы он еще мог работать!» Полли искривила губы в презрительной усмешке: что ж, тем приятнее будет его схватить… Она положила тетрадь в ящик и вдруг поняла, что там лежит еще что-то. Полли вытащила пухлую кожаную папку для бумаг, развязала веревочки. Внутри обнаружилась довольно увесистая рукопись, которая называлась: «КРАМПУС. Книга-описание, составленная Бенджамином Эдвардом Гриммом, профессором монстрологии, при непосредственном участии самого Крампуса, полуночного духа зимы». Полли возвела глаза к небу. – Книга про Крампуса, написанная с помощью самого Крампуса, – проворчала она. – Неслыханное самолюбие… И тут ее раздражение сменилось недоумением. – Постойте-ка! Гримм?!