А значит, все шло по плану. – Да, ты прав. Помнишь, как в кино учат кататься? – взбудораженно спросила Эвелина, получая в ответ утвердительный кивок. – Тогда следуй советам героев фильмов, а я буду держать тебя за руки и ехать задом. Лука крепче ухватился за руки Эвелины и вновь послушно кивнул, показывая, что он готов. Девушка плавно покатилась назад, осторожно отталкиваясь ото льда. Сначала Лука напоминал статую на коньках и позволял Эвелине везти его за собой, но уже после недолгого наблюдения за ее техникой самостоятельно поехал вперед. Справедливости ради надо сказать, что парень сдержал обещание. Они не падали друг на друга под музыку. Падал только Лука. Каток часто оглашался глухим звуком от приземления его тела на лед. Эвелина уже перестала вести счет тому, сколько раз за короткие десять минут парень испробовал на себе все вариации углов падения. Она лишь молча наблюдала за ним, убеждаясь, что, если бы у Ньютона был такой друг, как Лука, ученый бы гораздо быстрей додумался до теории тяготения. Ведь в том, как сильно тушку Луки тянуло ко льду, определенно виновато было лишь земное притяжение. – Слушай, может, уже остановимся? – сказала Эвелина и помогла парню подняться на ноги. – Ты отбил себе все, что можно. Как мы будем завтра следить за родителями? Лука почесал локоть, на котором была сильная припухлость после многочисленных падений. Таких мест на теле парня уже насчитывалось достаточно, чтобы незнающий человек решил, что Лука получил синяки в подворотне, а не на катке. – Давай лучше покатаемся, – возразил он. – Я почти научился развороту. Повтори-ка еще раз, как все правильно нужно сделать? В общем, романтика совместного времяпрепровождения на катке канула в Лету уже после первого падения Луки. Парень охладел к плану свидания и основательно взялся за идею постичь азы мастерства фигурного катания. И его ничуть не смущало, что для этого требовались месяцы, а в их распоряжении было лишь несколько часов. Поэтому единственное, что он смог постичь в искусстве фигурного катания – эпичные падения. Тут у Луки проблем не было. – Чтобы развернуться, необходимо поставить правый конек на наружное ребро, согнуть колено, повернуть голову вправо и в ту же сторону наклонить корпус. А левая нога должна быть выпрямленной и находиться позади – по диагонали. Лука уверенно кивнул, в точности повторил за Эвелиной все движения и только после решил испробовать их на ходу. Немного разогнавшись, он сумел воспроизвести половину поворота, но в последний момент не успел поставить левую ногу в нужную позицию. Она резко отъехала назад, пока правая продолжала движение вперед. Лука и глазом не успел моргнуть, как наполовину сел на продольный шпагат, но вовремя перевел вес на туловище и упал на руки. Не хватало еще порвать связки. Однако все же кое-что другое порвалось при падении. Парень отчетливо слышал треск ткани где-то в районе поясницы, а необычная прохлада в области ягодиц позволила ему с точностью определить место «катастрофы». Правая ягодица. Именно там любимые черные джинсы Луки порвались, захватывая расстояние почти в двадцать сантиметров. Если бы не пальто, все посетители катка смогли бы увидеть красные трусы Луки с елочками – прошлогодний праздничный подарок от Мартина. Эвелина быстро подъехала к парню и помогла Луке встать на ноги. – Думаю, нам пора заканчивать, – наигранно невозмутимо проговорил Лука, украдкой проверив джинсы. И действительно, в районе ягодиц зияла большая дыра, которая растягивалась при каждом шаге. – Почему ты внезапно передумал? – недоумевала Эвелина. Поозиравшись по сторонам в поиске невольных свидетелей, Лука наклонился к девушке и прошептал на ухо: – У меня джинсы порвались прямо на заднице. Эвелина глубоко вздохнула, честно старясь сдержать рвущийся наружу смех. О такой романтике на катке сценаристы подростковых фильмов о любви могли только мечтать. Глава 21 День седьмой На улице стоял мороз. Минус тридцать. Не меньше. Белоснежное покрывало снега толстым слоем заботливо укрывало город, словно боясь обделить хотя бы крошечную его часть. Снег был везде. Золотом переливался под светом фонарей на припорошенных дорогах. Морозной коркой застыл на лавочках. Будто непривередливый попутчик путешествовал по улицам, расположившись на крышах транспортных средств. И с объятиями встречал жителей на каждом клочке свободного пространства. Снежные хлопья застыли на новогодних украшениях, тут и там развешанных по городу в честь одного из главных зимних праздников. Эвелина неотрывно смотрела на оленя, сделанного из ярких желтых лампочек. Он стоял между двух елок в плохо освещенном сквере, словно одинокий заплутавший Бэмби, пока его семья, состоящая лишь из двух оленят, пряталась в тени. Похоже, на освещение бедных деток не хватило денег или электрического кабеля. – Отсюда их плохо видно, – насупившись, проговорил Лука. – Вот надо же было выбрать такой неудобный ресторан. – Неудобный? – усмехнулась Эвелина. – Ты так решил исключительно потому, что не можешь, сидя на лавочке, наблюдать за посетителями? Лука взглянул на девушку, подозрительно прищурившись. Черный шарф Эвелины вновь был повязан на его голове, согласно тенденциям бабушкиной сельской моды. Девушка не могла спокойно смотреть на неприкрытые красные уши и тонкое пальто. Минус тридцать градусов – не шутки. При такой температуре действительно можно отморозить уши. Эвелина не хотела столь печальной участи для парня и поделилась с Лукой шарфом. Хотя едва ли тот мог помочь как-то спастись от пронизывающего ледяного ветра, но это лучше, чем ничего. – Да, – деловито бросил парень и, раздвинув ветви туи, вновь взглянул на ресторан. Заведение находилось прямо через дорогу от сквера, где ребята расположились на лавочке и пытались через ветви вести наблюдение за родителями. Однако из-за расстояния между лавочкой и крайним столиком подростки различали лишь силуэты Теоны и Максима. Как именно проходило свидание – Лука и Эвелина не могли понять. – Все, – буркнул парень и принялся доставать что-то из портфеля. – Мне уже надоело. Парой резких спешных движений он достал искомое и с довольным видом повертел предмет перед Эвелиной. – Нет, – испуганно протянула она. – Лука, не может быть. – Может. – Нет, это уже слишком даже для тебя. – Разве? – хмыкнул парень, устраиваясь на лавочке поудобней, чтобы комфортно наблюдать за родителями. Эвелину переполняли эмоции. Девушка всплеснула руками, поражаясь тому факту, что Лука нашел способ, как удивить ее снова. Хотя она была убеждена в своей готовности к абсолютно любому фокусу этого человека. – Ты притащил чертов бинокль, чтобы шпионить за нашими родителями, сидя на лавочке в сквере! – возмутилась она. – Так делают только настоящие извращуги. Лука с озорным огоньком в глазах флегматично пожал плечами. Новенький черный бинокль поблескивал в его руках. – Вероятность того, что родители сядут за этот столик, составляла двенадцать процентов, – пояснил парень. – Как видишь, не зря подготовился. Подмигнув Эвелине, он раздвинул ветви туи и через бинокль взглянул на столик, за которым сидели Теона и Максим. Теперь родители были видны как на ладони. – Ну что? – тихо поинтересовалась Эвелина, выглядывая из-за куста. Ей не было ничего видно – в отличие от Луки. Теона и Максим действительно поладили. В личностном плане они были почти как близнецы: множество общих интересов, одинаковые взгляды на мир, аналогичные переживания и драматичная судьба родителя-одиночки. Благодаря таким начальным условиям попросту невозможно не подружиться. Имея столько схожего, они были четко уверены в том, что прекрасно поймут друг друга. Знали о тяжести предательства близкого человека и о бремени воспитания ребенка в одиночку. Знали и о страхе вновь наступить на грабли несчастной любви. Все это стало фундаментом в отношениях, завязавшихся между ними. А необычайная легкость общения и атмосфера доверия лишь подталкивала их друг к другу. Лука понимал, что Теоне и Максиму нравилось проводить время вдвоем. Они широко улыбались, рассказывали какие-то истории и смеялись, словно настоящая, уже сформированная сладкая парочка. – Я вижу свою путевку в жизнь без повышенного родительского контроля, – развеселился парень. – Они воркуют как голубки. Эвелина облегченно выдохнула. На душе стало легче от мысли, что личная жизнь матери наконец-то наладилась, и Теона могла познать счастье. – Как думаешь, они влюблены? – поинтересовалась девушка, продолжая смотреть на силуэты Максима и Теоны. – Даже не представляю, – ответил Лука. – Исходя из всех сериалов, фильмов и книг, с которыми я ознакомился ради нашего плана, я выделил маркер влюбленных людей. Включая и тех, кто еще не осознал свои чувства. Обычно парочки часто смотрят друг на друга, остро реагируют на прикосновения, сильно волнуются, стремятся как можно дольше находиться рядом, постоянно ищут встреч, забывают о личном пространстве и проявляют заботу. За нашими родителями я пока не замечаю чего-то такого. Но, думаю, это дело времени. Сердце в груди Эвелины заколотилось от услышанного описания влюбленных. Многое из перечисленного в точности описывало то, что она ощущала, находясь рядом с Лукой. Волнение. Острая реакция на прикосновения. Взгляды. Забота. Все это были ее чувства и действия, которым она не придавала значения и отталкивала как можно дальше от себя. Неужели они все же что-то обозначали? О чем-то говорили?