Он решил пройтись по магазинам. Следующую цель для себя он уже присмотрел. Удивительной красоты молодая девушка. Накануне он наблюдал за ней по пути с работы. Для столь особенного создания работа на удивление скромная, даже, можно сказать, недостойная. Просто непостижимо. Неужели он единственный, кто видит, насколько она особенна? И какое вожделенное предвкушение способна внушать? Пора обдумать орудие убийства. Примерные наметки уже были; они сформировались вскоре после убийства Тамэй. Та смерть получилась слишком шумной. А уж то, как он потерял контроль и врезался в фонарный столб… Был максимально близко от провала. Чуть сам все не испортил. На этот раз такому не бывать. Смерть будет тихой. Однако даже при понимании, чего он ищет, выбор был просто колоссальным! Он стоял перед широким ассортиментом образцов, притрагиваясь к каждому, и пытался сообразить, что будет сподручней для следующей попытки. Ходить по магазинам он любил. — Вам чем-нибудь помочь? Женский голос. Он обернулся. Тьфу. К такой образине он никогда не прикоснулся бы. Эти прыщи, эти очки… Ужас. — Да, — ответил он. — Помощь мне нужна. «Помогите-ка мне выбрать орудие для убийства, — подмывало его сказать. — Нужно что-нибудь посмертоносней». От такой мысли он чуть не рассмеялся. — Да вот, теряюсь, что именно выбрать, — улыбнулся он этой дурнушке, со сладким предвкушением раздумывая о своей следующей жертве. * * * Теперь по следу волос идти было легче легкого. Фактически как по мощеной дорожке. Ханна набрала номер телефона женщины, которой Флора продала свои волосы. Та назвала Ханне имя изготовителя париков и сумела найти квитанцию с датой отправки бандероли, в которой содержались волосы Флоры. Поскольку изготовитель париков находился в Небраске, Ханна решила сначала убедиться, что волосы эти не от парика, который принадлежит жене самого раввина. Если женщина по духу не шикса[20], а благонравная еврейская матрона, то париков у нее должно иметься несколько. Ханна позвонила Джейкобу и попросила его проверить, есть ли вероятность, что те волосы принадлежат миссис Фридман. Через пару часов он отзвонился и обиженным голосом сообщил, что волосы не соответствуют ни одному из париков «Фридманши», а также не хочет ли Ханна услышать, через что ему пришлось пройти, чтобы в этом удостовериться. Ханна ответила, что нет. Изготовитель париков оказался ушлым и идти навстречу отказался. Требовалось обратиться к местному окружному прокурору, чтобы тот выдал ордер на обыск, а затем заручиться поддержкой местной полиции. Сущий ад. В любое другое время эта круговерть заняла бы недели, а то и месяцы. Но на этот раз одного звонка капитана Бейли оказалось достаточно, чтобы уже на следующий день Ханна постучалась в двери фабрики с ордером на обыск и четырьмя патрульными в качестве эскорта поддержки. Однако торжествовать было рано. Там обнаружился целый склад волос и связанных с ними документов. Почти целый день ушел на то, чтобы вникнуть, как оформлялась документация, отследить бандероль с волосами Флоры, выяснить, для каких париков они, вероятно, использовались. Ханна ни за что не справилась бы, если б не одна из работниц — умная, расторопная, она помогла Ханне соединить все точки. Париков, на которые могли пойти волосы Флоры, оказалось больше полусотни, и сузить это число не представлялось никакой возможности. Эти парики были сбыты нескольким дистрибьюторам, потому что, видимо, работа эта была непростая. Два дня. Два дня потребовалось Ханне, чтобы отследить эти самые парики. Два дня она обзванивала костюмерные магазины, онкоцентры и отдельных торговцев. Тридцать семь париков разошлись по разным людям всей страны, мужчинам и женщинам. Пять париков все еще оставались на полках различных магазинов. Восемь были проданы неизвестным лицам, вычислить которых не удалось. Из тридцати семи имен, что были у нее на руках, Ханна сумела установить, что тридцать один располагает твердым алиби по крайней мере на одно убийство, если не больше. Оставалось еще шесть. Одна из них — восьмидесятилетняя женщина на тяжелой химиотерапии, едва способная поднять даже стакан воды, а не то что задушить и закопать Кендел Байерс. Трое из оставшихся четырех — женщины среднего возраста, последний — пятидесятилетний мужчина. Их Ханна пометила как «маловероятных». Все, что оставалось, это восемь пропавших париков. Один из них был продан в Бостоне. Казалось логичным начать именно с него. Владелец магазина костюмов возился, казалось, целую вечность, пока не нашел ту чертову квитанцию. Парик был куплен вместе с еще тринадцатью, а также четырьмя накладными бородами и тремя фальшивыми усами. В графе «общая сумма покупки» значилось «$3452». Оплата сделана наличными. Та покупка была хозяину памятна. Еще бы, не каждый день клиент выкладывает зараз больше трех тонн налом. Однако сказать о клиенте ничего внятного магазинщик не мог, кроме того, что у того была очень толстая пачка купюр. Очевидно, этот самый нал стер в его памяти все следы внешности клиента. Ханне он дал каталог, в котором отмечались все парики, усы и бороды, проданные покупателям. Один из париков совпадал с волосами на эскизе, составленном при помощи Фридмана. С помощью каталога и предыдущего описания рабби художник-криминалист выдал несколько десятков изображений того, как убийца мог бы выглядеть в различном реквизите. Теперь полиция располагала книжкой с фотографиями того, как мог выглядеть серийный убийца. Бернард наконец закончил свое копание в Бостоне и вернулся в Гленмор-Парк. Здесь они с Ханной занялись опросом родственников жертв, предъявляя им книгу с фотографиями. Одну из фотографий опознал босс Тамэй. Он сказал, что этот человек был в пабе дважды, всего за неделю до ее убийства — смотрел выступление группы Тамэй и оба раза оставался до самого закрытия. Приходилось буквально уговаривать, чтобы он ушел. Да, это был безусловно тот самый парень. Лицо не один в один, но волосы точно как на фотографии. Подруга Кендел Дебби указала еще на один эскиз, сказав, что именно этот парень был несколько раз в их в ресторане. Этого оказалось достаточно. Теперь они располагали сведениями о предполагаемом убийце и множеством набросков его возможной внешности. Глава 15 Кэндис Вуд работала полицейским диспетчером уже шесть лет. Свою работу она любила и неплохо с ней управлялась. Ей нравилось действовать и получать удовольствие от помощи людям. Большинством своих коллег она восхищалась, равно как и другими диспетчерами и полицейскими. А две недели назад общественность узнала о существовании в Гленмор-Парке серийного убийцы, которого пресса окрестила Вестником Смерти. И теперь Кэндис всерьез подумывала о смене работы. Она никогда не думала, что люди могут быть настолько истеричны. Может, переквалифицироваться в воспитательницы детского сада, как ее двоюродная сестра? Хотя до этого Кэндис считала, что лучше каждый день запихивать себе в нос стручок перца, чем быть воспитательницей, но может, оно не так уж и плохо? Тридцать орущих, снующих, лупасящих друг дружку и ревмя ревущих соплезвонов — сейчас это буквально ласкало бы слух. Общественность прознала, что убийца посылает своим жертвам сообщения с орудиями убийства. И у этой самой общественности появилось новое хобби: сводить Кэндис с ума. Телефоны трещали безостановочно. Сообщения сыпались градом. Количество имейлов зашкаливало. Ведь если убийца до сих пор общался с жертвами при помощи сообщений, то кто сказал, что он не может связываться с ними по электронной почте? Нынешний день стал своего рода апогеем. Ей пришлось успокаивать мужчину, который с жаром рассказывал, что получил изображение острейшего на вид ножа. Звучало это действительно тревожно, пока не выяснилось, что сообщение пришло от его жены, которая подумывала купить нож на день рождения его отца. — Может быть, ваша жена — серийная убийца? — предположила Кэндис. — Да кто ж ее знает, — осторожно ответил он. Затем на протяжении двух часов она разговаривала с десятками озабоченных людей, которые получали изображения от спамеров, хайперов, коллег и друзей. С каждым звонком ей приходилось заново проходить через один и тот же процесс собеседования. На поверку все неизменно оказывалось пустяком. В голове уже начинало гудеть. Но кульминация была еще впереди. Поступил звонок от совершенно истеричной женщины, которая визжала, что убийца прислал ей фотографию своего пениса. Кэндис была уверена, что ослышалась. Она попросила женщину повторить еще раз. Нет, не ослышалась. Женщина эмоционально заверяла, что это определенно от убийцы, потому что номер телефона она не распознала. Быть может, эта женщина дала свой номер кому-то, с кем знакома не так давно? Например, тому, с кем она, допустим, встречается? Да, так оно и было. Накануне вечером. После того, как у них с ним был секс. Как, терпеливо дознавалась Кэндис, та женщина могла подумать, что убийца собирается убить ее своим пенисом? Пришибить, что ли? Ну, выяснять такие вещи — работа полиции, разве нет? В перерыве Кэндис обсудила это с другим диспетчером, Келси. Та предположила, что, возможно, член, о котором идет речь, был длинным настолько, что его можно смело обернуть вокруг чьей-то шеи. Кэндис добавила, что он может быть несоразмерно тяжелым или необычайно острым. А реально острый член может нанести серьезное увечье. Как от секиры. Тут же родилось и название: «серийный членосек». Они как раз чертили на белой доске эскизы, когда в помещение внезапно вошла шеф полиции Догерти. Наброски быстренько стерли. В первые минуты после полуночи телефон зазвонил снова. Как раз в конец смены. Уже пришла сменщица, и Кэндис думала позволить ей принять звонок. Но по какому-то безотчетному капризу решила ответить сама. Кто знает, может, свой очередной удар готовит тот серийный членосек… — «Девять-один-один», слушаю! — А… Алло? — раздался в трубке испуганный голос молодой женщины. — Я… Мне только что пришло на телефон сообщение. Тут в новостях говорили, что убийца рассылает сообщения и… и… — Да, мэм, — сказала Кэндис, стараясь сохранять терпение. — Назовите ваши имя и фамилию. — Айви. Айви О’Брайен. — Да, мисс О’Брайен. Что в сообщении? — Ничего. Просто фото веревки на столе. — Понятно. Сообщение от кого-то из вашего списка контактов? — Нет. Я этот номер не знаю. — Что за номер? — спросила Кэндис.