Она ушла не оглядываясь. Мокрая, плачущая от бессилия, с больной рукой, из которой обильно сочилась кровь. Глава 26 Если бы Ева задержалась, то увидела бы, как от того места, по которому она ударила кулаком, вдруг начала расползаться глубокая трещина. Она росла и ширилась, порождая новые, еще более глубокие, сочащиеся кровью. И вскоре все тело неподвижного мовила было испещрено ими, а вода в озере сделалась густо–красной. Но Ева ничего этого не видела. Она была опустошена и вперед ее гнала только мысль о маленьком мальчике, ждущем ее возвращения. — Ты долго, — Микуш кинулся к вышедшей Еве. Она, уговаривая мовила, потеряла счет времени. Над островом стояла глубокая ночь. — Что с тобой? Почему ты мокрая? Что сказал мовил? — Мовилы не умеют разговаривать, — Ева села на камень, с которого соскочил мальчишка. Вытащив край рубашки, оторвала от него полоску и туго забинтовала руку. — Неправда. Лорд Птородей их слышал, — Микуш помог завязать узел. — Мне не дано, — она тоскливо посмотрела вдаль. В небе полыхали звезды. — Я ходил наверх. Там все еще идет бой. Сейчас уже не видно, но по взрывам понятно. Слышишь? — Микуш задрал палец вверх, и Ева на самом деле услышала грозное «бух!». — Смотри, что я нашел. Паж поковырялся в кармане и показал Еве камень. — Это мохогол, — узнала она. — Где ты его взял? — Возле рубки. Ну, возле места, где была рубка. Я думал, может, встречу кого. А нашел камни. Красивые, да? Я почти все собрал, — он похлопал по наполненным карманам штанов. Ева вспомнила, что похожие лежали в корзине Лериса. Они были предназначены для того, чтобы поднять новые острова. — Если бы мы были магами, — прошептала Ева. — Я маг. Такой же темный, как дед и мама. — Темная магия — магия разрушения, — Ева погладила умненького мальчика по голове. — Неправда. Смотри, что я могу. Оп–оп! — Микуш подкинул один камень, второй и те зависли в воздухе, ярко освещая пространство вокруг себя. Ева улыбнулась. Она видела, как то же самое делал Лерис, когда поднимал острова. Он уже не утруждал себя изнурительной работой, требующей максимальной сосредоточенности, а заранее заговаривал камни. На площадке оставалось направить их магию в нужное русло. Еве не хотелось расстраивать Микуша и объяснять ему, что камни уже обработал Птородей. Ребенок улыбался, и этого для Евы было достаточно. — Куда пойдем? — спросила она. Благодаря мохоголу они не будут блуждать в темноте. — В замок. На кухне наготовили много всякого. — Там был пожар. — Не–а. Не все сгорело. Первые этажи уцелели. — Ты уже и туда смотался? — удивилась Ева. — Заглянул, — широко улыбнулся Микуш. — И не поел? — Поел. Даже с собой захватил, — он вытащил из–за пазухи завернутую в полотенце сдобную булку. — Для тебя. — Спасибо, — Ева с удовольствием откусила. — Ты вся мокрая. Посидим, чтобы обсохла? — Нет. Не хочу здесь задерживаться. — Тогда накинь жилетку. Простынешь, пока добежим. — Не простыну. Я крепкая. Не забыл, я из деревни, а деревенские крепкие, — но все же жилетку застегнула на все пуговицы. Если бы Еве еще вчера сказали, что она способна перенести настолько тяжкие испытания, она бы не поверила. Сердце сжалось, когда она подумала о Лерисе. Где он, что с ним, жив ли вообще? Ветер донес звуки канонады. Где–то далеко в небе все еще шел бой. Значит, живы. Но хватит ли сил выстоять? Она так надеялась на мовилов, на их крепкую дружбу с Птородеями, а оказалось, что те всего лишь слизняки, спрятавшиеся в раковину. Ева с Микушем отошли на приличное расстояние, когда остров крупно вздрогнул. Столб света разрезал темноту и взвился ввысь. Кто–то большой и сильный выбирался из недр пещеры, где совсем недавно побывала Ева. Он ревел и рвал скалы. Ева прижала мальчишку к себе. — Он проснулся, — прошептала она. — Кто? — Микуш смотрел во все глаза на столб света. — Дракон. Мовилы — это спящие драконы. Я знаю. И еще она знала, что стоит дракону выбраться, как остров перестанет существовать. Он расколется. Жаль, что она не вспомнила об этом раньше. — Микуш, нам нужно добежать до клети. Ты умеешь включать спусковой механизм? — Да, но зачем? — он поднял на нее глаза. — Руб на плаву, пока в нем живет мовил. Но стоит тому выбраться, как остров упадет. — Бежим! Мы можем спуститься на канатах, так быстрей! И они побежали. Ева не думала о том, что ждет их внизу. Успеют они спуститься, или остров разрушится раньше? Не придавит ли обломками? А если нет, то перенесут ли стылую ночь? Все так страшно и неопределенно. Но она, Ева Никольская, не из тех, кто опускает руки. Когда–то она была слабой. Нет, не с самого начала, а когда повстречала Максима. Из ложной скромности боялась возразить, поддавалась на уговоры. И к чему привела ее слабость? Сейчас он громит ее любимые острова, убивает людей, а она бежит, пытаясь спасти себя, Микуша и того малыша, что уже живет в ней. Но благодаря этой же слабости, она попала в дом к деду Максима, а оттуда в руки лорда Птородея. Она узнала, что такое любовь настоящего мужчины. Сделалась для него единственной. — Все, пришли, — прервал мысленные метания Евы Микуш. Они стояли над круглым колодцем, оснащенным воротом и несколькими кантами, скрученными в бобины. — Надо сунуть в петлю ногу и крепко держаться, чтобы не сорваться. Ты пойдешь первой, я за тобой. Он с беспокойством оглянулся. Столб света ширился, земля сотрясалась так, словно у нее случился крупный озноб. Рев новорожденного зверя оглушал. Из открытого колодца дыхнуло ледяным воздухом. Глупо из одной смертельной опасности намерено соваться в другую. Ева посмотрела на Микуша. Он тоже озяб. Сбросил по ее примеру шубу еще в пруду, а теперь прятал руки в карманах, а нос в широком вороте толстого свитера. Шапки вообще потерялись неизвестно где. — Подожди здесь, я сбегаю к замку и принесу хоть что–нибудь теплое, — тот мрачной громадой высился за спиной. Столб света, бьющий из пещеры, подсвечивал разгромленную крепость и делал ее еще более зловещей. — Иначе мы погибнем от холода. — Я с тобой! — А вдруг я не успею? Хотя бы ты спасешься. Как спустишься, сразу забейся куда–нибудь в щель, чтобы обломки острова тебя не задели. — Нет, — мальчишка решительно тряхнул головой и побежал по направлению к замку первым. Еве ничего не оставалось, как припуститься за ним. — Помогите! Помогите! — они услышали слабый голос сразу же, как только влетели во внутренний двор замка. Здесь сильно пахло гарью. Некоторые обломки от обрушившейся крыши еще чадили. Налетающий порывами ветер раздувал пламя, но оно быстро оседало, не желая разгораться. — Ты слышишь? — Ева крутанулась на пятках. — Да, — мальчишка застыл на месте. Повел носом, будто принюхивался, из какой стороны несет. Просящий помощи вновь напомнил о себе, постучав чем–то металлическим. — Люди, я здесь! — Это из башни Тлена, — паж сплюнул. — Нам лучше туда не ходить. У нас нет времени заниматься всякой ерундой. — Микуш, в чем дело? — Ева дернула мальчишку за рукав. — Там сидит плохой человек, — паж перешел на шепот. — Совсем плохой. Нам лучше оставить его здесь. — Но он человек, — напомнила Ева. — И он молит о помощи. — А остров? Он скоро развалится, а мы, вместо того, чтобы спасать себя, примемся выручать врага лорда Птородея. — Там оракул? — наконец, догадалась Ева. — Он. — Тогда тем более надо ему помочь.