— Ева, выходи. Ты же не ребенок и понимаешь, что никуда от меня не денешься? — Гад, — прошептала Ева, вновь двинувшись вперед после небольшого передыха. — Ничего его не берет. Ни высота, ни разреженный воздух. Размышления над этим феноменом немного отвлекли от плещущегося в душе отчаяния. Ева никак не могла понять, почему она смогла дышать лишь после того, как на ее бедро нанесли рисунок паутины, а пустынники и их предводитель чувствуют себя распрекрасно, хотя их корабль висит над островом? «Чему удивляться, — ответила она сама себе, — если Макс умудрился поднять военный парусник в воздух?» Ева не сомневалась, что именно он застал князя врасплох, пока тот поджидал на Даре горящего Первенца. Ударил с тыла, разбив хорошо вооруженный замок, а потом атаковал переправу на Кирд. Разделил острова, чтобы оттуда не пришла подмога. — Все, можешь отпустить меня. Нас уже не видно, — через какое–то время, когда протока вывела их к тропинке, пролегающей меж камней, подал голос Микуш. Ева от напряжения и сбегающего на глаза пота уже ничего не чувствовала и не видела. Брела на автомате. — А с корабля не заметят? — у нее не осталось сил даже говорить. — Скалы закрывают. Ева убедилась в правдивости слов мальчика и только после этого позволила ему сползти. Сама в изнеможении опустилась на землю и откинулась спиной на камень. — Горячий, — произнесла она, с удивлением обнаруживая тепло там, где его быть не должно. Ни купола рядом, ни открытого огня. — Здесь вход в пещеру мовила, а там всегда тепло. Микуш, потрогав камень, отчего–то свел брови к переносице. — Совсем недавно дед говорил, что пещера остыла, и мовил перестал двигаться. Может, он опять ожил? Надо найти князя и сказать ему. — Скажем, обязательно скажем, — Ева скручивала растрепавшиеся волосы в фигу. — Только немножко отдохнем и пойдем. Уходить от горячего камня не хотелось, а тащить мальчишку туда, где опасно, тем более. — Может, ты спрячешься в пещере? — Нет, — Микуш решительно помотал головой, — туда никому, кроме князя и деда, входить нельзя! Даже Сталко, хотя теперь он тоже капитан. — Сейчас не те обстоятельства. Война. Да и что тебе сделает неподвижный мовил? — Ева помнила рассказ, как убивали мовилов первые поселенцы островов, и те не оказывали никакого сопротивления. — Нет! Нельзя! — Хорошо, пойдем поищем твою маму. — Князя. Прежде всего князя. Я должен сдать тебя ему. — Стой, — Ева рукой задержала Микуша, когда грозная тень надвинулась на скалы. Вжала себя и его в камни и перестала дышать. Над их головами плыл еще один корабль. Этот был гораздо меньше первого. Косые паруса туго надувал ветер. Резко прозвучала команда, и ей ответил пушка. От близкого взрыва содрогнулись скалы. Посыпались мелкие камни. — Он попали в рубку! — закричал Микуш, Ева едва поймала его, когда мальчишка кинулся вперед. — Не дергайся. Тебя заметят без амулета для отвода глаз. Но вернуть его мальчишке не получилось. Ева только успела потянуть цепочку, как прозвучал еще один взрыв. Где–то сзади, со стороны пруда. На тропинку плюхнулся помятый цветок лилии. Ева зажала рукой рот. Если бы не Микуш с его амулетом, они сейчас оба погибли бы. Макс не стал тратить время на поиски «любимой» среди камышей, а ударил по пруду из пушек. — Я только посмотрю, — прошептал паж, когда на остров опустилась зловещая тишина. Они очень долго сидели у входа в пещеру, боясь сдвинуться с места. За время ожидания одежда высохла. — Ты куда? — Здесь каменные ступени. Они ведут на верх, к слуховому отверстию для мовила. Ева уже знала, что весь остров испещрен ими, некоторые были столь опасны, что люди рисковали провалиться в них. Лерис предупредил и показал одно недалеко от смотровой площадки. А ступени она не заметила. Неровные, они больше походили на природный рельеф скалы. Но по тому, как они чередовались, становилось понятно, что лестница все же рукотворная. — Я быстро, только гляну, что происходит, и тут же назад. — Я с тобой, — Ева не хотела отпускать мальчишку одного. Лестница привела на плоскую площадку с дырой посередине — оттуда туманом вырывался теплый воздух. — Мовил дышит, — с трепетом в голосе произнес Микуш. Передвигаться по открытой площадке пришлось ползком. Одежда давно перестала быть чистой, а потому Ева сильно надеялась, что они с мальчишкой сливаются со скалами. — Никого нет. Корабли улетели, — прошептал паж, поднимаясь на колени. Ева тоже осмелилась встать. С высоты хорошо было видно, что пострадал не только замок, но и пустующие конюшни. Коровам, оставшимся на острове, повезло — они бродили по улицам в то время, как их убежище пожиралось огнем. Кто–то догадался распахнуть ворота и уберег тем скот. Пламя уже не бушевало — оно утратило силу и лениво облизывало почерневшие крыши. Ева развернулась в другую сторону и ахнула. Вместо рубки зияла огромная воронка, а от смотровой площадки не осталось и следа: ее словно ножом срезало. Остров оказался неуправляем. — Смотри! — Микуш дернул невесту князя за полу жилетки. Взгляд Евы последовал в указанном направлении. Далеко, так далеко, что на фоне закатного солнца едва различалась картинка, разыгрывалась драма. Над беспомощным островом, пытающемся отстреливаться — звук пальбы был хоть слаб, но слышен, кружилось несколько парусников. Те два, что сожгли Руб, тоже спешили к ним. — Агат, — паж узнал терпящий бедствие остров по висящему под его брюхом пузырю опреснителя. — Ему уже не спастись. — Идем, — Ева решительно направилась к лестнице. — Куда? — слабо отозвался мальчишка. Он совсем пал духом. — К мовилу. Он должен помочь. На Агате погибают не только люди, но и его собрат. — К нему нельзя. — Можно. Сейчас все можно. Микуш послушно начал спускаться следом за Евой. У входа в пещеру она помедлила. Страшно встретиться с монстром, которому тысяча лет. Что он сделает с непрошенными гостями? Испепелит? Жар из недр обиталища мовила шел нешуточный. — Я не пойду, — заупрямился Микуш. — Боишься? — Да, — не стал хитрить мальчик. — Хорошо, жди здесь. Обнялись на прощание. — Если я не выйду, вернись в поселок, — Ева сняла с шеи цепочку с амулетом. Ей он больше не нужен. — Найди уцелевший дом и пережди там. Рано или поздно люди сюда придут. — Хорошо, — Микуш всхлипывал. Он еще был слишком мал, чтобы вынести на своих худеньких плечах такую беду. Она стянула с себя жилетку. Надела ее на малыша, приготовившегося ждать. Паж сел на валун. В его глазах светились слезы. — Все будет хорошо, — ободряюще улыбнулась ему Ева и шагнула в темноту. Вопреки ожиданиям, простор пещеры открылся не сразу. Пришлось поплутать. Согласно правилам хождения в лабиринте, Ева приложила к стене ладонь и не отрывала ее весь путь. Левая рука всегда приведет к выходу из лабиринта. Или, в случае, если человек захочет вернуться, не дойдя до конца, он найдет дорогу назад. Пещера открылась внезапно. В лицо пыхнуло жаром. Стены светились так ярко, что доведись сюда принести книгу, ее можно было бы читать без труда. В подземном озере плескалась вода, на ней плясали красные всполохи. Там вдали, у задней стенки лежало что–то похожее на раздувшуюся жабу. Почерневшую от времени, с неприятной складчатой кожей. — Я… — начала Ева, но, испугавшись неестественно громкого эха, оборвала себя. Вытерла рукой вспотевший лоб и, собравшись с силами, начала заново. — Я — Ева, невеста Лериса Птородея. Говорила она торопливо, сбивчиво. Но, радуясь тому, что не горит в огне и вполне себе нормально дышит, а мовил не подает признаков беспокойства, выложила все, что собиралась. И о том, как попала в этот мир, и как полюбила Лериса. И о врагах, которые вероломно напали и разгромили Руб. Мовил молчал. Ни звука, ни волнения по воде. — А теперь они убивают Агат, — Ева осмелела и шагнула в воду. — Люди не успели с него уйти, поэтому обречены. Если бы от меня хоть что–то зависело, я бы не раздумывая отдала свою жизнь. Но у меня нет ни сил, ни оружия. А у вас есть магия. Вы не можете остаться в стороне. Хотя бы по условиям договора, который вы заключили с Птородеями. Вы бережете их, они берегут вас. Вода доставала уже до пояса. — Враг хитер и сумел поднять в воздух морские корабли. Острова против них громоздки и неповоротливы, поэтому, может так случиться, что скоро от Небесного княжества ничего не останется. Погибнут не только его жители, но и все мовилы. Ева зашла так глубоко, что рискнула захлебнуться, поэтому поплыла. Достигнув неподвижного мовила, протянула к нему руку, но не дотронулась. Закрыла глаза, чтобы не видеть эту отвратительную кожу. Если бы не размеры, то Ева подумала бы, что перед ней лежит влажная раздувшаяся мумия. — Может, я зря разговариваю с тобой? Ты давно умер? Если не телом, то душой точно. Я не знаю, жив ли Лерис, но будь мой муж сейчас здесь, он был бы в отчаянии, — Ева не удержала всхлип. — Друзей нельзя предавать. Нельзя закрываться в раковине, чтобы отгородиться от внешнего мира. Я была в колыбели авулонов и видела, кем вы являетесь на самом деле. Красивыми, полными сил ящерами. А сейчас я вижу перед собой мерзкую ленивую жабу! Она, рыдая, ударила кулаком по неподвижному телу и вскрикнула от боли. Ее обожгло. Ева поднесла руку к лицу и обнаружила широкий кровавый порез. — Все, что ты можешь, — презрительно произнесла она и, развернувшись, поплыла к берегу. Ненависть к трусливым существам гнала ее прочь. Лучше ей вернуться к Микушу и вместе с ним ждать спасения, чем провести здесь хотя бы минуту.