– Ещё нет. Я для себя яичницу пожарила, хочешь, и для тебя сделаю? – Да, хочу. Спасибо. – Иди, умывайся. Соби покинул кухню, и вскоре послышался шум воды из включенного крана. Я же пока занялась приготовлением яичницы, даже добавила в неё пару кусочков жареной колбасы. Настроение было хорошим, и мелкие заботы о Соби доставляли мне удовольствие. Но, несмотря на это, я вновь напомнила себе о запрете на проявление каких-либо чувств по отношению к данному мужчине. Мы с ним не более чем друзья. Просто друзья. Вынужденные квартиранты. Я выложила яичницу на тарелку, добавила к ней несколько кружочков свежего огурчика и дольки помидора, подала вилку. Всего неделю назад я была к Соби совершенно равнодушна. Даже искренне желала, чтоб он поскорее съехал из моей квартиры. А что происходило со мной теперь? Спустя всего семь дней! Я заставляю себя спокойнее смотреть на его лицо, приказываю не желать его губ. Я с большим трудом сохраняю между нами дистанцию и без всякого желания выдираю из сердца ростки влюблённости. Выдираю, пока они ещё не пустили крепкие корни любви. Вернулся Соби. Теперь он выглядел вполне бодрым. Вот только волосы не привёл в порядок. – Ты опять не нашёл расчёску? – поинтересовалась я, кивнув на его лохматую шевелюру. – Так она же в кармане твоего платья, – ответил Соби, занимая своё место за обеденным столом. – И теперь ты сама меня причёсываешь. Помнишь? Ты обещала. Соби смотрел на меня и невинно хлопал ресничками. – Вчера вечером ты и без меня обошёлся, – заметила я. – Ты обещала, – повторил настырный Соби. И как это я не успела позавтракать до его пробуждения? А всё потому, что ерундой была занята. Ну ладно. Я сходила в спальню, достала из платья расчёску, прихватила с собой заколку. Соби уже жевал, тогда как мой завтрак, благодаря его прихотям, начинал остывать. Я подошла к парню, быстро расчесала его и заколола чёлку. – Всё? Доволен? – поинтересовалась я, спрятав расчёску в карман. – Чёлку надо было зачесать… – начал было капризничать Соби. Но я его тут же осекла: – У меня завтрак стынет. – Я села на своё место и взяла вилку. – Ты тоже обещал, что пока здесь проживаешь, приготовление еды станет исключительно твоей обязанностью. Соби виновато потупил глазки. – Извини, я сегодня проспал, – промямлил он. – А я не люблю холодную яичницу. Какое-то время мы завтракали молча. Я вредничала, а Соби, видимо, боялся наткнуться на мои колючки. Парень ел без эмоций и лишь изредка косился на моего зайчика. – Симпатичный костюмчик, – наконец не выдержал он. – У меня в детстве была пижама с похожим рисунком. – Ты сейчас хотел мне сделать комплимент? – холодно уточнила я. – Просто… излагаю факт. Мне вчерашний твой наряд очень понравился. – Больше ты его не увидишь. – Почему? – подивился Соби. – Он не очень хорошо действует на твоё поведение. Соби вновь опустил глаза. – Я вчера немного… немного лишнего выпил… От алкоголя я плохо контролирую эмоции… – К каждой юбке приставать начинаешь? – Зачем ты так? – упрекнул Соби, взглянув на меня. – Не очень-то я к тебе приставал. Даже не поцеловал ни разу. – И помолчав немного, он тихо буркнул. – Тогэ. – Что ты там опять ворчишь? – Это будет твоё новое имя, – пояснил мой собеседник, чувствуя себя обиженным. – Я буду звать тебя Тогэ – колючка. – Ах, вот ты как. Обзываешься, значит, – настал мой черёд играть роль обиженной. – А я-то хотела сегодня взять тебя с собой на прогулку. Но теперь пойду гулять одна. – На прогулку? – встрепенулся Соби. – На улицу? Под солнце? – Да, хотела с тобой пройтись по аллеям парка, поесть мороженое, посмотреть лебедей на пруду, покормить белочек… – Милена, я больше не буду, – застонал расстроенный мальчик. – Биджин, кирэина, итибан ёй60… – Не подлизывайся. – Я была неумолима. – Милена-тян… Я буду хорошим, честное слово. А потом я приготовлю тебе вкусный-вкусный ужин по твоему специальному заказу. Говори, чего хочешь? – Чего хочу? Дай подумать… – Я закатила глаза в раздумье, а после выдала. – Хочу пирожков с капустой. И пирожков с картошкой. Соби растерялся, видимо, не ожидая подобного заказа. – Из какого теста? – неуверенно спросил он. – Из дрожжевого, естественно. – Но… Я не умею делать дрожжевое тесто. – Ну вот. А кричал: «Всё, что попросишь!» Хвастун. – Я найду рецепт в интернете и сделаю, – вывернулся Соби. – Я быстро учусь, у меня получится. Я не сдержалась и выпустила давно сдерживаемую улыбку. Какой же он чудной! И вроде взрослый мужчина, а ведёт себя порой ну словно ребёнок. – Да шучу я, Соби, – сказала я. – Конечно, мы пойдём вместе. Погода сегодня отличая, тепло, словно летом. Грех дома сидеть. А после прогулки научу тебя печь пироги. Я повела Соби в один из самых лучших парков со множеством аллей, с красивым прудом, по которому плавали дикие утки и белые лебеди. Соби радовался, как мальчишка, много говорил, шутил, смеялся. Будто он долго-долго сидел в подземелье, а теперь ему позволили увидеть солнце. В этот раз мой беглец нарядился скромно, дабы ничем не выделяться из толпы. В качестве слабой маскировки даже надел тёмные очки. Только они ему, видимо, мешали, так как он постоянно их сдёргивал, чтобы видеть мир во всех его красках. Соби много рассказывал мне о Японии, о её красоте, о традициях. Даже читал мне японские стихи. Я ничего не понимала, но звучало красиво. Немного устав от прогулки, мы заняли место за столиком в летнем кафе и заказали себе по большой порции мороженого. – Ну как? Ты доволен? – спросила я моего друга, хотя по его украшенному улыбкой лицу ответ и так был понятен. – Спасибо тебе за эту прогулку, Милена-тян. Мне очень трудно долго сидеть взаперти. Стены буквально физически давят, – говорил Соби, устраивая солнечные очки на своей голове в виде ободка. – Наверное, в детстве ты часто оставался дома один? – предположила я. – Нет, никогда не оставался. После свадьбы отец запретил маме работать. Она уволилась и стала домохозяйкой. Сначала занималась воспитанием Акито, потом моим. – А кто твоя мама по специальности? – Она профессиональная массажистка. – О! Так вот откуда твои умения! – изумлённо воскликнула я. – Да, – скромно улыбнулся Соби. – Это мама меня научила. Передала все знания. Я даже могу успокоить головную и зубную боль, наладить работу живота… – Головную боль? И она пройдёт без таблеток? – Пройдёт. Это удобно, не всегда же бывает лекарство под рукой. – А научи меня такому, – попросила я. – Хорошо, – с готовностью согласился Соби. – Вот это будет действительно полезное знание. Полезнее, чем японский язык. Но моё замечание Соби, видно, не очень понравилось. Его улыбка вдруг потухла, глаза прикрылись ресницами. – Японский язык тебе обязательно пригодится, – спокойно произнёс он. – Жизнь нам ничего не даёт просто так. Оглянись назад и поймёшь, что я прав. Когда-то я тоже был уверен, что русский язык мне совсем не нужен. Я учил его только ради Нарико. Соби не сдержал вздох. Не знаю, что он означал, но я поняла его по-своему. – Вижу, ты часто вспоминаешь о своей первой любви. Парень коротко взглянул на меня и снова опустил взор в мороженое. – А ты разве первую любовь не вспоминаешь? – Очень редко, – призналась я, – и никогда не произношу его имя с такой нежностью. Ты сильно любил Нарико? Какое-то время Соби задумчиво и неторопливо ложечкой перемешивал в креманке бежевую массу мороженого. Парень молчал. И я уже решила, что он не станет отвечать на моё излишнее любопытство. Однако Соби всё-таки заговорил. Негромко, будто эхо далёких воспоминаний.