Нас с Кариной усадили в удобные кресла. Молодая девушка в светлом кимоно принесла нам чай в фарфоровых пиалах. Японская делегация расположилась напротив, заняв места в таких же креслах. И лишь Соби остался стоять позади брата. Там, на той стороне, фактически по другую сторону границы, в другом государстве. Согласно стилю встречи мой принц выглядел строго и официально. Волосы аккуратно зачёсаны, никакой небрежности, ворот бежевой рубашки перетянут тёмно-бордовым галстуком, чёрный костюм-тройка застёгнут на все пуговицы. И только в направленных на меня раскосых тёмно-карих глазах поблёскивало неподобающее случаю лукавство, да на губах играла слишком милая улыбка. Посол, пожилой седовласый мужчина, что-то говорил, распинался в благодарностях, переводчик исправно переводил его слова. Я плохо слушала и изредка односложно отвечала. В основном Карина поддерживала беседу. А меня интересовал только Соби. Мы с ним разглядывали друг друга, словно после долгой разлуки. Мягкая улыбка парня немного успокаивала, и всё же груз тоски на сердце ещё оставался. Хотелось поговорить с Соби, взять его за руку. Но представится ли такая возможность? Или мы бесконечно будем общаться лишь с официальными лицами? Будто сквозь сон, я ощутила, как кто-то крепко сжал мою руку. Это была Карина. – Милена, ты ведёшь себя неприлично, – с упрёком шепнула она. Я посмотрела на подругу, не понимая, о чём она говорит. – Посол сделал нам щедрый подарок, – пояснила Карина. – Благодари. Подарок? Я так задумалась, что всё пропустила. Встрепенувшись, я повернулась к седому мужчине и поспешила растянуть рот в улыбке. – Домо аригато… – неловко благодарила я с неуклюжим поклоном. – Это столь неожиданно. – Теперь вы сможете посещать нашу страну в любое время и на любой срок, – продублировал переводчик на русский язык слова посла. – Как посещать? – запутавшись, шёпотом уточнила я у Карины. – Нам подарили бессрочные визы в их страну. – В голосе подруги прозвенели нервы. – Спустись с облаков, в конце концов. Бессрочные визы? С какой-то стороны действительно щедро. Фактически признали нас своими. Я вновь взглянула на посла. Мужчина вроде бы смотрел на нас двоих, но мне почему-то казалось, что на меня он косился чаще. Закончив с официальными речами, разговор повернулся на наши с Кариной личности. Посол поинтересовался, где мы работаем, хорошо ли живём, здоровы ли члены наших семей. В общем, в беседе появилась лёгкая непринуждённость. Теперь и мне пришлось влиться в разговор, ибо многие вопросы задавались лично моей персоне и требовали личных ответов. Но мой взгляд всё равно примагничивался к Соби. Безумно хотелось, что бы все исчезли, и остались только мы с ним вдвоём. Хотелось слышать его голос, пропасть в его глазах, почувствовать на своём лице прикосновение его губ. До боли хотелось! Вот посол поднялся с места, вот все сделали то же самое. Встреча окончена? Уже? Я запаниковала. И даже ни одной минутки наедине с Соби? Ни одного слова на прощание? – Леди, для окончательного оформления виз я вынужден попросить у вас паспорта, – заговорил переводчик, переводя слова посла. – А вы пока, если хотите, можете прогуляться по нашему парку. Правда, парк такой маленький, что больше похож на дворик, но уверен, вам понравится. Ваши друзья вас проводят. А я с вами прощаюсь. Да-да, на волю, к Соби! Мы с Кариной доверчиво отдали наши документы подошедшему к нам сотруднику, посол высказал ещё какие-то комплименты и пожелания, и наконец отпустил нас. В сопровождении братьев Ишиока мы с Кариной пересекли залу, прошли в другой коридор, а по нему вышли в уютный зелёный дворик с невысокими деревцами и цветущими клумбами. Акито предложил своей спутнице взять его под руку, я же приняла такое же предложение от Соби. Так как Карина немного знала английский язык, то смогла завести разговор с кавалером. Меня же интересовал только Соби. Какое-то время мы молча шли по посыпанной гравием дорожке, наслаждаясь обществом друг друга, осознанием, что мы снова вместе. Потом Соби спросил: – Как ты, Милена? Успокоилась после вчерашнего? – Да, вполне! – изобразила я непринуждённость. – Отдохнула, выспалась. Сегодня отгул взяла. – Вот как? Ради меня отгул не брала. – Так теперь дома спокойно, тихо. Никто меня не мучает уроками, не раздражает упрямством. – Тогэ, – буркнул Соби. – Я не верю тебе. Ты скучала, думала обо мне. Так же, как и я о тебе. Я подняла взгляд на любимое лицо – раскосые глаза были полны нежности. И невыносимо захотелось в этой нежности утонуть. Дабы остудить вспыхнувшее желание, пришлось вернуть взгляд на дорожку. – Как ты себя чувствуешь? – спросила я. – Раны заживают? – Да. Они несерьёзные, – ответил Соби. – Я быстро поправлюсь. – Я надеялась, что ты всё же сам приедешь за вещами. – Нужно было пройти кучу формальностей, пообщаться с полицией. Да и Акито запретил. Запер меня здесь, как в тюрьме. – Твой брат так пристально смотрел на меня, пока мы разговаривали, будто хотел мои мысли прочитать. Мне кажется, я ему не понравилась. – Понравилась, – улыбнулся Соби. – Он сказал, что ты привлекательная и знаешь себе цену. – Вот как? А что ещё сказал? – Ещё? Что ты грубиянка. Грубиянка? Почему? Я же старалась быть вежливой! Я вновь вскинула взор на собеседника и… наткнулась на хитрую физиономию. Вот ведь!… – Это шутка. Я пошутил, – поспешил заверить Соби, заметив, как тревога на моём лице быстро сменяется негодованием. – Ничего дурного Акито о тебе не говорил. Честно. Гордо вздёрнув подбородок, я обиженно отвернулась от вредного парня. – Тоже мне, шутник. По углам дворика росли невысокие раскидистые деревья с пышной ещё зелёной кроной. Не о том мы говорим в день разлуки, совсем не о том. Сейчас нужно сказать друг другу самое важное, самое главное. Я подошла к одному из деревьев. Провисающая густая крона будто пыталась заботливо приголубить; вытянутая форма листьев напоминала разрез глаз Соби, а тёмно-коричневая почти чёрная кора цветом походила на их оттенок. – Это и есть сакура? – догадалась я. – Да. Здесь специально высадили несколько деревьев, кусочек Родины, – ответил Соби, остановившись возле меня. – Конечно, они уже давно отцвели, да и плоды сбросили. Моя ладонь легла на шершавый ствол. Любой человек скучает по своему родному краю. Это нормально, это естественно. Его душа рвётся домой, туда, где ей уютно и хорошо. А потому есть вероятность, что вернувшись в родной дом, она больше не захочет его покидать. – Почему в посольстве не знали о твоём побеге? – задала я давно сидящий на моём языке вопрос. – И почему меня обманул, сказав, что здесь тебя не смогут принять? – Акито хотел сообщить в посольство о моём освобождении, но я сумел его убедить, чтоб он этого не делал, – начал объяснять Соби, прислонившись плечом к стволу. – Я доказал, что если вернусь в Японию, то здешняя банда попрячется по норам. А нужно, чтоб они начали меня искать и наделали ошибок. Что, собственно, и получилось. К тому же я предположил, что в посольстве у бандитов есть свой человек, который помогает находящимся в розыске преступникам с визами и фальшивыми документами. Кстати, это тоже подтвердилось. Теперь братца ждёт повышение. – Это всё ты сказал ему в первый день? – Да. И именно тогда я попросил его не прилетать за мной сразу, а подождать пару недель. Мои брови взметнулись вверх от удивления: – Разве сам попросил? Но… Ты таким образом хотел помочь брату? – Не только. Я хотел задержаться рядом с тобой. – Глупый. Я же могла выгнать тебя, отказать в приюте. – Могла, – улыбнувшись, согласился Соби. – Но ты вернулась за мной в тот двор, а значит, уже начала проявлять сочувствие. И я понял – даже если ты и не оставишь меня в своём доме, то обязательно поможешь найти укрытие, и моя судьба не будет тебе совсем уж безразлична. – Так ты использовал меня? – Ни в коем случае! Сначала просто хотел не терять тебя из вида, чтобы при случае отблагодарить за помощь. А потом… Потом ты мне понравилась. И я решил попытаться покорить твою крепость. Однако чем больше её покорял, тем больше покорялся сам. А теперь и вовсе не хочу покидать этот сладкий плен. – Красиво говоришь. – Моя душа снова терзалась сомнениями. – Ты опять мне не веришь, Милена?! – вдруг вспылил Соби и выпрямил спину. – Омо-ё, боку-о нинтай о атаэ!109Сейчас мне нет смысла лгать тебе! Единственный мой обман был лишь о посольстве. В какой лжи ты ещё можешь упрекнуть меня? И действительно, больше ни в какой. Я промолчала. А Соби вдруг расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана белый конверт. – Соно,110– протянул он мне. – Возьми. Я взяла, заглянула внутрь. И ужаснулась. – Деньги? – И вновь меня накрыла волна разочарования. – Это что, плата за проживание? – Нет! – рявкнул Соби и даже недовольно языком щёлкнул. – Это вообще не тебе. – А кому? – растерялась я. – Твоей сестре. Здесь двадцать тысяч долларов. Тебе больше не придётся копить ей на учёбу. И у тебя больше нет причин оставаться с ним. Даже не знаю, что я испытывала в тот момент: смятение, неуверенность, благодарность, стыд, неловкость. Подобный микс эмоций и мысли мои путала. – Соби, я не могу… – Кикитакунай!111– отрезал Соби. – Это мои деньги, личные. Моя семья не ущемлена. Ты должна уйти от него, Милена. Найди другую работу, сними другое жильё и жди меня. Отныне я желаю быть единственным мужчиной для тебя. Видя мою затянувшуюся нерешительность, Соби забрал у меня конверт и сам положил его в мой ридикюль. – И не бери отсюда ни цента, я запрещаю тебе, – строго говорил он. – Сразу отложи для Людмилы. Ты достаточно скопила денег для личных нужд. А при поиске новой квартиры учти, что когда я вернусь, то буду жить с тобой. – Значит, там должно быть две комнаты и две кровати? – начала оживать я. На лице Соби появилась странная улыбка – и не злая, но и не очень добрая. В раскосых глазах повисло господство. Парень по-хозяйски привлёк меня к себе. – Даже если ты поставишь там десять кроватей, я буду спать только с тобой. – Соби-сан, в тебе избыток самонадеянности, – постаралась я изобразить такие же эмоции. – А ведь я ещё ничего… Мои слова, вытекавшие из колючек, были прерваны поцелуем. Настолько горячим и долгим, что яд полностью испарился, и из вредного кактуса я превратилась в беззащитную слабую ромашку. Жирная точка поставлена. Я окончательно покорилась этому мужчине, отдала ему последнюю свою частичку, которая ещё пыталась сохранять свободу под бледной тенью недоверия. Будь что будет. За эти мгновения счастья я простила ему всё, даже авансом. Поцелуй прервался, но объятия не разъединились, и взоры ещё ласкали друг друга. А где-то в глубинах души снова зашевелился страх. – Соби…