Только сейчас понимаю, что водитель фуры, которую я обгонял, давал возможность пристроиться позади него: сигналил и прибавил ходу. Так, хватит самобичевания и злости. Это никуда не приведёт. Мне ещё Маринку вернуть нужно. Завожу двигатель, выбираюсь на дорого, мягко встраиваюсь в поток и еду дальше, но уже спокойно, не рискуя. Бабка Марины встретила молча, усмехнулась, провела на кухню и накормила. Жены в доме не было, но она приехала сюда. Вон её вещи лежат и чемодан. — Придёт скоро, — коротко ответила бабка, поймав мой изучающий взгляд. Я кивнул в ответ. Сел ждать на крыльце, то и дело посматривая на наручные часы. Уже начинало темнеть, когда бабка вышла на крыльцо и сообщила: — На речке, наверное. Рисует. Рисует. На речке! Вот, сразу сказать не могла, где Марина? Вслух я ей этого не произнес. Бабка у Маринки суровая. Недаром говорят, что ведьма. На речке значит, рисует. Глава 25 Утро наступило тяжелое, пасмурное. Кирилл больше не звонил и не писал. Я проверяла телефон. От Кристины тоже не было сигналов, мы ведь с ней так и не встретились. Наверное, при других обстоятельствах я бы задумалась, почему она так и не перезвонила, мы же договорились встретиться. Она наверняка меня ждала. Но сейчас мне было все равно. Внутри было как-то слишком пусто. Мужу не нужна, подруге... Никому не нужна. Бабка только рядом и то всего лишь терпит, наверное, меня... Молчит и вздыхает. Ждёт, небось, когда уеду. Ничего, уже скоро. Начну новую жизнь. Мне выплатили приличный расчёт: хватит для начала. Сниму квартиру, хотя нет, это пока слишком дорого. Я же безработная. Сниму комнату, потом устроюсь на работу. А может, мне освоить какую-нибудь удаленную специальность? Смогу ездить по миру. Помню, как мы с Кириллом когда-то мечтали вместе путешествовать, обсуждали страны, в которые хотели отправиться… Но, сейчас я могу поехать уже без него. Пора привыкать к мысли, что я одна, без него… и научиться меньше о нем думать… После обеда небо прояснилось, выглянуло солнце, и я тут же ускользнула из дома. Рисовать сегодня не хотелось, как и ни с кем разговаривать. Я весь день провела то в лесу, то на речке. Собирала цветы, из которых соорудила пышный венок. Он получился красивый: огромный, со множеством цветов и трав, которые я сплела вместе. Мне очень нравилось то, что получилось и венок мне захотелось сохранить. Он был для меня ознаменованием новой жизни. Жизни, в которой больше не будет предателей. Ни Кирилла, ни Кристины, ни меня прежней. Я ведь тоже себя предавала много раз. Ближе к вечеру побрела домой. Хотя… дом этот давно уже не мой… Неторопливо шла по дороге, то и дело поправляя венок, сплетенный из полевых цветов. Поворачиваю на улочку, где живёт бабка и замираю. Перед домом запаркован автомобиль. С московскими номерами. Стою, какое-то время не двигаясь. В голове сумбур. То ли продолжить путь, то ли развернуться и уйти. Подождать, пока неизвестный не уедет. Решение принять не успеваю. Со двора выходит Кирилл. Хмурый, сосредоточенный. Он размашистыми шагами направляется ко мне и за короткое время преодолевает разделявшее нас расстояние. Ближе не подходит. Молчит. Молчит и буравит взглядом, как будто это не он, а я изменила. Нет, с ним я сейчас не готова не встречаться, ни тем более разговаривать. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но не успеваю. Кирилл хватает меня за руку и возвращает к себе. — Так и уйдешь, не поговорив? — Я не собираюсь слушать тебя и твои жалкие оправдания. Ты мне сейчас соврешь, будто я не так все поняла и то, что увидела — сплошное недоразумение, — шиплю в ответ, пытаясь освободить руку. — А что ты видела? — спрашивает он с усмешкой. Что? Ещё и издевается надо мной! Целовался с какой-то куклой посреди бела дня на оживленной улице, на глазах собственной жены, еще и ухмыляется! — Отпусти, — толкаю его свободной рукой, а он неожиданно отпускает меня. Я теряю равновесие и чуть не падаю, но Кирилл уверенно хватает меня за талию и прижимает к себе. Венок сползает набок, но Кирилл успевает поймать и его. Но надевает он венок почему-то на свою голову. — Отдай, — возмущаюсь я и тянусь к своему творению. — Ты почему уехала, ничего не сказав, не предупредив? – спрашивает он невозмутимым тоном, не обращая внимания на мои попытки вернуть себе венок. От этого заявления я едва не поперхнулась воздухом! Я, конечно, знаю, что лучшая защита — это нападение! Но чтобы вот так? Изо всех сил вновь попыталась вывернуться из его цепкой хватки, да только куда мне… — Я возвращаюсь вечером домой, — невозмутимо продолжает Кирилл, — тебя нет, вещей нет, на звонки не отвечаешь, записки не оставила. Что это значит, Марина? Он меня сейчас отчитал? Как маленького ребенка? Да еще и таким тоном, что я действительно почувствовала, как будто поступила неосмотрительно. Буквально на мгновение… А потом во мне взорвалась волна гнева. Да что он себе позволяет? Сам чужих баб посреди улицы лапает, а мне и обидеться нельзя? — Ты должна была подойти, залепить пощёчину, устроить скандал, а не сбегать! – прорычал он в ответ, а я притихла. И в самом-то деле, а почему это я скандал не устроила, сразу, так сказать, на месте преступления? Оттаскала бы ее за волосы, а ему надавала пощечин… Ох, наговорила бы я ему все, что о нем думаю, за все годы, прожитые вместе. Моя фантазия в гневе страшна… Но вслух я произношу лишь: — Ты нормальный вообще? Ты стоял на улице, целовался с какой-то дамочкой на глазах у собственной жены... – возмущаюсь я, продолжая отталкивать Кирилла, но уже не так настойчиво. В его объятиях так спокойно, так надежно… И больше не хочется планировать будущую одинокую жизнь, пусть и полную приключений и путешествий, которые я себе сегодня весь день представляла… — Прежде всего, я не знал, что моя жена где-то там прячется и... Что я там говорила про спокойствие? Да он настоящий… настоящий… — А если бы знал, что я там стою, то что сделал? Мне все же удалось выбраться из его тисков. Стащила венок с его головы и… в то же мгновение мир вокруг перевернулся, я каким-то образом оказалась на плече у Кирилла, а он приложил своей пятерней по моей… в общем, по очень важной части тела… Я даже возмутиться не успела, так быстро это произошло, а главное, мне понравилось. Прямо как в фильмах. Но возмутиться стоит, а не то решит, что меня все устраивает. Меня, конечно же, все устраивает. Муж приехал за мной на край света, пытается объясниться. Да и я начинаю понимать, что погорячилась. Вдруг это озабоченная клиентка сама на него набросилась. Ну мало ли что бывает… Но, даже если мне все нравится, и я его почти простила, знать об этом никому не обязательно, вот ему: — Да как ты смеешь! Отпусти меня сейчас же! – кричу я и колочу его по спине кулаками. И, как ни странно, меня тут же опускают. Аккуратно ставят на ноги в каком-то помещении, я, тут же сориентировавшись, пытаюсь пройти к выходу, но меня оттесняют в сторону. — А теперь погорим, — заявляет Кирилл твердо. Вот честное слово, даже и подумать не могла, что он так умеет: разговаривать со мной так жёстко, перекидывать меня через плечо и куда-то тащить... Хм... А мне понравилось... Может ещё как-нибудь повторить? — Нам не о чем с тобой разговаривать, — вырвалось у меня. Я сложила руки на груди и отвернулась. Так, для галочки. Чтобы не думал, что я так быстро сдалась. Кстати, притащил он меня в баню. У моей бабки очень старая, низкая и давно уже покосившаяся баня. И если в предбаннике еще можно стоять в полный рост, дальше приходится передвигаться согнувшись. Не только из-за низкого потолка, но и ещё и потому, что он, как и стены, покрыт толстым слоем сажи. В детстве я любила мыться в этой бане. Она казалась мне гораздо лучше, чем новенькие срубы соседей, куда мы тоже ходили. Здесь, как и в самом доме ничего не поменялось. Тот же металлический ковш, тот же таз, в котором замачивается банный веник. Больше мне ничего не удалось разглядеть через открытую дверцу, ведущую в саму баню. Кирилл, развернул к себе, обхватил моё лицо ладонями, вынуждая посмотреть ему в глаза. — Как ты оказалась у того кафе, Марина, — спросил он спокойно. Но по сбившемуся дыханию я понимала, что взвинчен. — Мне Кристина написала, что знает, кто тебя подставил. — Кристина значит, — усмехнулся муж как-то недобро. — Да. — Ты сама выбрала место встречи, или... — Она прислала мне адрес и время. При чём здесь это вообще? — возмущаюсь я. Целовался, значит, он с какой-то неизвестной, а спрашивает почему-то про Крис. Внутри меня вновь колыхнуло гневом, но взорваться я не успела, потому как Кирилл продолжил ровным голосом: — Даша, та самая с которой ты меня видела, личная помощница Беркутова. Того, с кем разговаривал Алеханов. Когда ты приезжала на собеседование. — А Кристина-то здесь при чём? — нет, я все же закипаю. — При том, что Кристина любовница Беркутова. — Что? — из меня разом выходит весь воздух, а вместе с ним и все силы. Слабость и жуткая головная боль наваливаются одновременно, и я оседаю на скамейку. Ну... как оседаю. Кирилл подхватывает меня и помогает сесть. — Ты с ней встретилась в тот день? Я только мотаю головой, не в состоянии сказать что-то осмысленное. — Писала ей что-нибудь? И снова отрицательный ответ. — А она тебе? — Почему ты спрашиваешь? — я все же нахожу в себе силы задать этот вопрос. — Я позвонил ей, когда не обнаружил дома тебя и твоих вещей, — сказав это, он сделал многозначительную паузу, — Кристина назвала меня негодяем, так как я изменил тебе. Вот откуда она это узнала? — Вообще-то, — с трудом начинаю я, — Она уже давно намекает, что ты мне изменяешь. Кирилл молчит. И мне это не нравится. Да и вообще меня вся ситуация пугает и кажется полнейшим бредом.