Я подозреваю, что угрызения совести Эннис связаны с традиционными гендерными ролями. Она чувствовала, что на ней больше ответственности за Лукаса, чем на Джоне. Конечно, родители несут одинаковую ответственность за своих детей, но трудно не принимать во внимание традиции, сложившиеся на протяжении поколений. Это не означает, что их следует отбросить. Если такое решение принимается, оно требует обязательного обсуждения, чтобы не выяснилось, что члены семьи подразумевали совершенно разные вещи. Надеюсь, Эннис со временем почувствует себя лучше, потому что и она, и Джон поняли, каким образом они способствовали тому, что произошло с Лукасом, и исправили это. Они оба научились признавать право на чувства и разный опыт, и теперь отлично справляются, не важно, касается ли это Лукаса, их самих или отношений между ними. К счастью, большинство детей не предпринимают суицидальных попыток. Но не ждите тревожных звоночков вроде неприятностей в школе, вспышек гнева, нанесения себе повреждений, депрессий или тревожных состояний. Начните каждый день показывать ребенку, что вы о нем помните и готовы принимать всерьез его переживания. Поощряйте детей, когда они рисуют, как они себя чувствуют, или рассказывают вам об этом. Важно показать, что их эмоции важны. Но одних слов недостаточно, нужно подкреплять их делами. Нельзя делегировать свою любовь. Часть забот о ребенке можно возложить на других людей, а вот любовь нельзя. Не получится и отложить выражение своей любви на потом: она не сможет подождать до выходных. Ребенку нужно получать внимание как минимум одного из родителей каждый день. Детский психоаналитик и психиатр Дональд Винникотт, наблюдая за играми детей в прятки, заметил, сколько радости им доставляет прятаться и какая трагедия, если тебя никто не нашел. Для реальной жизни это тоже верно. И взрослым, и детям нравятся секреты, но если нас никто по-настоящему не видит, не принимает такими как есть, там, где мы есть и когда мы этого хотим, это может привести к катастрофе. Разлад, восстановление и чувства Думая о чувствах, не забывайте про разлад и восстановление. Я не буду отрицать, что иногда резко говорила со своим ребенком; бывало, ставила свои чувства выше ее. Я это делала, как и любой другой родитель до меня. Но разница между тем, как растили меня и как я воспитывала мою дочь, состоит в том, что мои родители никогда не признавали, что поступали несправедливо или неправильно. Даже когда я уже выросла, родители не извинялись, если наказывали меня необоснованно или оказывалось, что они в чем-то ошиблись. Я помню, как мне это не нравилось, поэтому приняла осознанное решение не повторять их ошибок. Несмотря на мои благие намерения, иногда я вела себя так, что потом сожалела. Когда я ловила себя на этом или понимала, что была не права, позже я всегда просила прощения и старалась изменить свой образ мыслей или поведения по этому поводу. Мы вместе с отцом моей дочери меняли план действий, если он не приносил пользы, и признавались дочери, что оступились. Я не знала, как это на нее влияет. Это был эксперимент – создать новое звено в эмоциональной цепи семьи. Но я достаточно быстро все поняла. Однажды днем, когда Фло было четыре года, она сидела на кухне и ела печенье. Закончив, она сказала: «Прости, я плохо себя вела в машине, я была голодна. А сейчас все в порядке». Она извинялась. Она взглянула на свое поведение и попыталась загладить конфликт, осознав его. Я была потрясена. Я никак не ожидала, что, принимая ответственность за свое собственное поведение, не придумывая себе оправданий и не обвиняя кого-то еще, я научу ее делать то же самое. Но это произошло. Дети, да и большинство из нас, чаще всего поступают так, как поступали с ними. Обращать внимание на чужие чувства и стараться восстановить отношения после разлада всегда лучше, чем отчужденность, военные действия и выяснение кто победил, а кто проиграл. Я помню другой раз, когда я была приятно удивлена, впервые услышав от дочери: «Я вот-вот разозлюсь». Вместо того чтобы проявить свой гнев в действии, она облекла его в слова. Я смогла вымолвить: «Да, досадно, правда?» Она научилась и дальше говорить о своих чувствах, а не выходить из себя. Разделять, а не разделываться Дэйва, отца четырехлетней Новы, ужасно раздражало, что она строго следовала заведенному шаблону. Он терпеть не мог, когда она устраивала полномасштабную истерику, не получив желаемого, – например, если не могла занять свое любимое место в машине. Отец спорил с ней или пытался умаслить, чтобы она проявила больше гибкости, но обычно все заканчивалось взаимным недовольством. Дэйв попросил у меня совета, как помочь Нове научиться легче приспосабливаться к новым обстоятельствам, и я рассказала ему о важности валидации ее чувств. Он решил попробовать. Нужно было подвезти племянников, и один из них нечаянно сел там, где привыкла ездить Нова. Дочка заплакала. Обычно в таких случаях я говорил: «Не раздувай из мухи слона, просто займи другое место» или просил ее двоюродного брата передвинуться. Но на этот раз я присел, чтобы оказаться на одном с ней уровне, и мягко сказал: «Тебе неприятно видеть Макса на твоем месте. Тебе хочется сидеть там самой, да?» Ее рыдания стихли, и она посмотрела на меня. Я ей на самом деле посочувствовал – она прочла это по моему лицу. Я пообещал, что в следующий раз она сядет там, где привыкла. Затем спросил: «Где бы ты хотела сесть сейчас: у окна или в детском кресле на переднем сиденье?» К моему огромному удивлению, она сама забралась в детское кресло, пристегнула ремень и принялась болтать, довольная и счастливая. Пока Нову ругали и уговаривали, она становилась только упрямее. Как только она поняла, что отец разделяет ее чувства, необходимость упираться исчезла. Дэйв подтвердил ее право на эмоции. Как при заносе на скользкой дороге: не нужно крутить руль в противоположную сторону, автомобиль все равно продолжит движение. А вот если вы повернете руль в сторону заноса и выровняете траекторию, то вернете контроль и выйдете из заноса. Труднее всего признать чувства детей, если они отличаются от наших. Например, ваш семилетка грустно вздыхает и изрекает что-нибудь вроде: «Мы никогда никуда не ходим». Вам хочется возразить: «Да мы же только на прошлой неделе были в Леголенде!» или «Мы постоянно куда-нибудь ходим». Возможно, вас разозлит, что ваши усилия и деньги, потраченные на то, чтобы сводить ненаглядное чадо в тематический парк, никто не оценил. С отрицания чувств вашего ребенка начинается охлаждение отношений с человеком, которого вы любите и чье счастье вас действительно волнует. Ваша интуиция, возможно, будет протестовать против изменений, но подумайте о том, что всем становится лучше, когда их понимают, а не оспаривают их чувства, и дети вовсе не исключение. Поймите, что ваш ребенок всего лишь пытается донести до вас то, что он в этот момент испытывает, и используйте эту возможность, чтобы наладить с ним контакт, поговорить о его эмоциях, вместо того чтобы отвергать их. Закрывая глаза на то, что ваш ребенок несчастен, вы ему не поможете, а лишь глубже загоните это ощущение. Давайте вернемся к нашему примеру. Ребенок: Мы никогда никуда не ходим. Взрослый: Похоже, тебе скучно и все надоело. Ребенок: Да, мы весь день сидим дома. Взрослый: И правда. Чем бы тебе хотелось заняться? Ребенок: Хорошо бы снова сходить в Леголенд. Взрослый: Там было весело, правда? Ребенок: О да-а-а… После такого разговора ребенок скорее почувствует себя довольным и не станет продолжать спор. Дети не глупы, они понимают, что нельзя каждый день ходить в Леголенд. Им нужно, чтобы взрослый понимал, что они хотят быть с ним вместе и разделять с ним свои чувства. Успокаивая свои эмоции, дети усваивают неприятный урок о том, что не все в этой жизни идет так, как им хочется. И это верно для всех, и детей, и взрослых. Когда нам плохо, нам не нужны поучения. Мы хотим, чтобы кто-нибудь разделил наши чувства, а не разделался с проблемой. Нам нужен тот, кто поймет, что мы испытываем, чтобы не переживать это в одиночестве. Моя дочь Фло, теперь уже взрослая, однажды сказала мне: «Мне так стыдно, что я не сдала вождение». Никому не хочется видеть страдания своего ребенка, и легче легкого совершить ошибку, кинувшись все исправлять. «Ты не должна испытывать стыд за это», – заявила я, изо всех сил пытаясь вернуть ей хорошее настроение. «Нет, – ответила она, – просто обними меня». Каждый может поскользнуться, и я тоже время от времени ошибаюсь, но если мы стараемся сочувствовать нашему ребенку вместо того, чтобы отталкивать его чувства, он поймет, чего ему не хватает, и сможет попросить об этом. Не нужно ждать, пока ребенок научится говорить, чтобы признать его право на чувства и принимать его всерьез. Вы можете сделать это, считывая ситуацию, представляя, что переживает в данный момент ваш малыш, и облекая это в слова. Даже научившись говорить, дети еще не способны так хорошо выражать свои эмоции словами, как умеете это вы. Поэтому в примере, приведенном выше, ребенок описал их словами: «Мы никогда никуда не ходим», хотя в реальности хотел сказать: «Мне чего-то хочется, я не знаю чем заняться, мне душно взаперти». Родитель облекает в слова его чувства, это находит отклик и приводит к моменту единения, когда он отвечает: «О да-а-а…» Монстры под кроватью Малыши часто боятся привидений или монстров под кроватью. Не так важно, что они рассказывают и чем объясняют свои страхи. Обратите внимание на их переживания. Вместо того чтобы убеждать, что никаких страшилищ под кроватью нет, дайте определение чувствам, которые, по-видимому, олицетворяют монстры. «Похоже, тебе страшно, расскажи-ка мне поподробнее». Или: «Давай сочиним историю об этих монстрах. Как их зовут?» Поступая так, вы сможете победить чудовищ. Делайте это в своем обычном стиле: важны не столько слова, сколько наше присутствие рядом с детьми. Они должны ощущать, что их утешают и успокаивают, а не отмахиваются, считая их самих и их страхи глупыми. Например, эти пугала могут возникнуть в ответ на ваше нетерпеливое желание быстрее уложить ребенка, чтобы заняться своими делами, или на что-то еще, слишком сложное для того, чтобы ребенок мог это сформулировать. Даже когда невозможно отследить источник эмоции, это не означает, что ее не существует. Ее по-прежнему требуется валидировать. Заставляя малыша чувствовать себя несмышленым, говоря ему: «Не глупи, ты же знаешь, что чудовищ не бывает», вы вряд ли его успокоите. Важно держать открытыми каналы коммуникации. Если вы отмахнетесь от ребенка, заявив, что все это чушь, то в конце концов он закроется и перестанет общаться с вами, в том числе и на темы, которые вам уже не покажутся чушью. Для нас отличие «глупостей» от «не глупостей» настолько очевидно, что мы автоматически считаем: наши дети тоже это понимают. Вот только ни у кого не получается перестать что-то чувствовать только потому, что другие считают это глупым. Вы хотите быть тем человеком, с которым ваш ребенок всегда может поговорить. Если вы назовете чушью то, что ему не нравится замечательное бабушкино рагу из чечевицы, он не расскажет вам, что противный учитель музыки во время занятий кладет руку ему на колени. Для нас разница между этими двумя ситуациями вопиюще отчетлива, а для ребенка и то и другое одинаково «мерзко». А если какие-то из мерзких вещей вы посчитали недостойными вашего внимания, то ребенок, весьма вероятно, сочтет, что незачем подвергаться унижению, делясь с вами другими подобными вещами. Вам может показаться, что я преувеличиваю, ведь неправильно сравнивать бабушкино рагу и учителя, который гладит ребенка по ноге. Но ваш ребенок еще не жил в этом мире столько, сколько вы, у него нет вашего опыта, он не читал тех книг, что прочли вы, он еще не имеет представления о сексуальности. Он не научился настораживаться от того, что к нему прикасаются неподобающим образом, как это бывает, когда ему предлагают съесть что-то невкусное. Для него и то и другое – покушение на чувственное восприятие. Когда вы говорите ребенку, чтобы он не глупил, вы перекрываете канал коммуникации с ним, а это может оказаться опасным. Важность принятия любого настроения Если вас спросят, чего вы желаете своему ребенку, вы, скорее всего, ответите: «Я хочу, чтобы он был счастлив». Нет ничего плохого в том, чтобы стремиться привить детям умение быть счастливыми. Но не привязываем ли мы идею счастья к нашей идеальной картинке семьи, которая отлично проводит время, скача по заливным лугам и устраивая пикник в окружении полевых цветов? Ощущение счастья, так же как другие чувства, приходит и уходит. На самом деле, если вы все время в приподнятом настроении, оно вам вообще не знакомо, потому что его не с чем сравнивать. А для детей счастье в том, что родители принимают все их эмоциональные состояния, все аспекты их познания мира. И это большей частью не похоже на пикник. Полностью принимая и любя ребенка вне зависимости от того, какие чувства его в данный момент обуревают, вы увеличиваете его способность быть счастливым. На вас это правило тоже распространяется. Нужно принимать себя и все свои настроения. Я помню, как один из друзей моих родителей спросил меня, двенадцатилетнюю, счастливое ли у меня было детство. Я ответила: «Нет, не очень. Чаще всего я не чувствовала себя счастливой». Мой отец случайно услышал мои слова и сердито возразил: «Что за ерунда! Да у тебя была просто идиллическая жизнь, абсолютно счастливое детство. Какой вздор ты несешь!» Поскольку это говорил мой обожаемый, хоть и внушающий страх отец, я решила, что ошибаюсь. Я запуталась и не была уверена даже в том, что сама чувствовала. Родители часто считают: то, что приносит им счастье, по определению делает счастливыми и их детей. Но не всегда так бывает, и вы, скорее всего, уже имели возможность в этом убедиться. Если ребенок кажется несчастным, родитель воспринимает это как личное фиаско. Чтобы избавиться от этого неприятного чувства, он может, как это сделал мой отец, попытаться укорами добиться, чтобы ребенок стал счастливее. Если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, я лучше разобралась бы в своих чувствах, когда мой отец возразил мне. Но в то время у меня в голове стоял беспросветный обескураживающий туман. Я и сейчас ощущаю эту муть, когда кто-нибудь для меня значимый утверждает, что я не испытываю ту эмоцию, которую на самом деле испытываю. А еще примешивается стыд от того, что я в чем-то в очередной раз провинилась – но так и не смогла четко сформулировать, в чем. Мой отец не воспользовался возможностью укрепить наши отношения. Пусть момент был неподходящим, но ничто не мешало сделать это, после того как его гость ушел. Он мог бы спросить у меня, что я чувствую, и не воспринимать мой ответ, каким бы он ни был, как атаку против него. Он мог бы помочь мне озвучить это и попытаться увидеть мир так, как видела его я. Нет, я не хочу сказать, что ему следовало изменить свой взгляд на жизнь, но он мог бы постараться понять, что моя точка зрения – тоже вполне подходящий способ отношения к происходящему и к себе самой. Если вы относитесь к грусти, злости, страхам своего ребенка не как к негативу, который нужно исправить, а как к возможности узнать его лучше и укрепить с ним связь, то ваши отношения станут теплее. И тогда, по всей вероятности, вы увеличите его способность испытывать счастье. Представьте, что вы пришли домой и говорите своему партнеру: «У меня сегодня был ужасный день», а он отвечает: «Да брось, не так уж все и плохо». Вы вряд ли ощутите радость от того, что вас выслушали, поняли и благожелательно приняли. Скорее вы решите, что вас отфутболили. И если это реакция, которую вы обычно получаете, то рано или поздно вы перестанете доверяться этому человеку. Если же ваш партнер скажет: «Давай, рассказывай», и вы поведаете ему, как несправедливо поступила ваша начальница, как вам дважды пришлось переделывать работу из-за ее небрежности; если выслушав он скажет: «Ничего удивительного, что тебе этот день кажется ужасным», вам, возможно, станет немного легче. Если же ваш партнер в ответ заявляет что-нибудь вроде: «Знаешь, тебе следовало…» и дает вам советы, скорее всего вы чувствуете себя только хуже. Когда собеседник реагирует на ваши жалобы словами: «Смотри, какая прелестная белочка за окном», вы, наверное, перестанете говорить о работе, потому что в этом нет никакого смысла. Зачем продолжать? Белочка, вероятно, поможет вам на время забыть о своем огорчении, но чувства, которые вы не проработали, обязательно вернутся. Помните: когда ваш малыш, ребенок, взрослый ребенок или партнер делится с вами своей болью, то, даже если вам кажется, что вы делаете только хуже, признавая ее существование, – на самом деле вы помогаете ему преодолеть эти эмоции и почувствовать себя лучше.