— У нас какие были планы? — поинтересовался я у брата, натирая солью ногу той говядины, что мама у хищника отбила. — С утра как раз таки ничего и не запланировано. Можем спокойно съездить и сжечь волка. — Отчёт Абдурову, — напомнил я. — Протон написал, но ты же сам понимаешь… — намекнул брат на ситуацию. Проблема была такая, что я не знал, как к ней подступиться. Мои соображения и даже то, что я вроде как Следящий, вместо доказательств не предоставить. Ничто не указывало на причастность Григорьева или Антоновых к последним событиям. Все они были далеко от места происшествия, имели алиби и безупречную репутацию с большим числом социальных баллов. Давние события и мои подозрения по поводу прибора и ключа к делу не прицепишь. С ключом или ключами совсем непонятная история. Со слов мамы, закладывал параметры собственного сына в качестве ключа наш отец. Кто мешал ему заложить туда не один, а два? Пусть не сразу, а по прошествии времени. Вариантов может быть несколько. Один из которых, что сама мама не в курсе второго ключа. Так-то и у меня доказательств нет. Тогда на свалке мамы не было. Она опиралась на слова Неона. А я припомнил, что он стоял слишком далеко для любого воздействия. Это я как человек, чувствующий эмоции, мог сказать почти со стопроцентной гарантией. Есть, конечно, небольшая вероятность, что существует третий ключ и он тоже тогда находился на свалке. Совсем отрицать третьего, а то и четвертого человека, кто мог активировать прибор, я бы не стал. Однако мама уверяла, что споры по его уничтожению велись и сразу после похищения, и потом, когда Краснов оставил устройство у себя. Рискнул и потерял сына. А после и сам прибор. Не самое разумное решение для того, кто предсказывает будущие события. Может, он и предсказал, знать бы что. К примеру, раскрытие тайной группы, сочувствующей паранормалам, можно засчитать в качестве компенсации. Я не помню Краснова, но если он имеет принципы, схожие с мамиными, то без проблем мог поставить интересы страны выше жизни сына. Хотя так-то мамочка у нас заботливая. Вон, целого телёнка на прокорм приволокла. Не подумайте, что в Москве нет птицефабрики или скотобойни с откормленными бычками. Просто поколение, прошедшее войну, частенько охотится, ностальгируя таким образом. Мама и мне пыталась объяснить что-то там про инстинкты добытчика, которые почему-то у меня должны проснуться. — Жека, бери снайперку и, наверное, автомат. Прочешем округу. Вдруг кого подстрелим, а после и маминого волка в крематорий завезём. Без дрона и какой-либо подготовки рассчитывать можно было только на то, что труп волка заинтересовал птиц из числа падальщиков. Одно время ворон активно истребляли. Я не застал того, что рассказывал отец. Эти птицы наряду с крысами доставляли немало хлопот городским жителям. Собственно, мои предвидения по поводу ворон оказались верными, но брат вначале хотел проверить округу на предмет волков или рысей. Походили немного, но всё без толку. Часа через полтора Неон сообразил спросить о моём предвидении, а после предложил отправиться в тир. Нужное дело. Я же официально числюсь в службе правопорядка. Придётся сдавать нормативы по стрельбе. Так мы и потратили весь день, ничего, на мой взгляд, полезного не сделав. Уже под вечер дозвонился Абдулов с сообщением, что Илья Валерьянович умер, а Виктория приедет к обеду следующего дня. — Совесть замучила и умер? — непонятно кому задал брат вопрос. — Скорее всего закладки сработали. Понял, что не сможет оправдаться, вот и активировал, — ответил я. По крайней мере мне именно так и виделась ситуация. По этой причине встречаться ни с кем из Антоновых я не хотел. Слишком долго мы дружили, слишком много общих воспоминаний. Трудно поверить, что эти люди много лет маскировали свои истинные чувства и эмоции. — Женька, а почему ты не предсказал смерть куратора? — поинтересовался Неон. — Как ты себе это представляешь⁈ — возмутился я. — Я что, каждый чих любого человека должен предвидеть? У меня предельное расстояние меньше пары десятков метров. — Но ты же не вышел из дирижабля, — напомнил брат. — Так то касалось лично меня и моей безопасности, — пояснил я. — То есть если что-то не угрожает тебе, то ты не чувствуешь? — Возможно, — не стал я давать стопроцентный утвердительный ответ. — Ты же понимаешь, что я много лет скрывался ото всех и не разрешал себе никаких экспериментов. — Нужно у Красновой более подробно спросить, — предложил Неон. Виктория, прилетевшая на следующий день, и внешне, и внутренне демонстрировала недовольство. Потребовав у Протона список опрошенных свидетелей, попеняла нам на медлительность. Протон её к Абдулову направил, попутно напомнив, что она не является нашим непосредственным начальником. А про то, что девушке всего двадцать лет, тихо пробурчал себе под нос. Уж не знаю, что там Краснова наговорила Тимуру Хайдаровичу, но нас он вызвал к себе уже через несколько минут. И снова непонятные претензии про медлительность. С трудом я успел вставить вопрос по поводу куратора и услышал в ответ нечто невразумительное. Как я понял, Виктория сумела уловить отголоски вины и сожаления о чем-то. Как только начали задавать специальные вопросы, чтобы по ним отследить эмоции, так мужчина предпочёл смерть, не назвав ничьих имён. Эсбэшники отреагировали быстро и связались с Москвой, потребовали допросить жену Григорьева. — Я буду работать с вами в группе, — заявила Виктория, после того как Абдулов закончил нас «воспитывать». Протон аж воздухом поперхнулся, посмотрел на неё с недоумением и напомнил, что девушка вообще-то не состоит в штате. — Ты только представишься как Виктория Краснова, и можно расследование сворачивать, — дополнил я. — Я не буду свою фамилию называть, — заупрямилась девушка. — Тогда и на лицо маску накинь, чтобы деда никто не припомнил, — заметил Абдулов. — С женой Григорьева мы сами поговорим, — снова вклинился я, — но хочу напомнить, что приехал куратор из Питера. Вдруг там остались какие-то связи, нужно кому-то проверить. — Тогда я вылетаю в Питер, — тут же отреагировала девушка, мгновенно поменяв своё предыдущее решение. Протон у неё за спиной показательно закатил глаза. Ну не идиот? Рядом с эмпатом так явно демонстрировать негативное отношение. Виктория аж кулачки сжала. — Я докажу вам, что умею работать! — бросила она фразу, прежде чем покинула кабинет. — Обидели девушку, — посмотрел брат на напарника с осуждением. — И что я могу с мыслями сделать? — пожал плечами Протон. — Они же сами в голове бегают-бегают. — Отвлекся бы, разглядывая фигурку, — запоздало порекомендовал Абдуров. — Чтобы она мне ещё претензии сексуального плана предъявила? Нет уж. Жека, ты серьёзно подумай, стоит ли за такой кралей ухаживать? Гонору много, а качества работы мы пока не увидели. — Ничего я такого не планировал, — возмутился в ответ. — Это вы мне её сватаете. Я вообще не понимаю зачем? — Во-во, — кивнул Протон. — Ты у нас из интеллектуалов, с повышенным айкью, а девочке Вике, кроме внешности деда, ничего толком и не перепало. — Она Следящая, — напомнил Абдулов. — И она, кстати, права. Слишком медленно вы ведёте расследование. — Женька же назвал виновных, — удивился брат. — Это его личные предчувствия. Где имена исполнителей? Кто убийца, где, в конце концов, дирижабль⁈ — Эмм… — не смог ответить ни на один из вопросов Неон. — Выметайтесь из кабинета и займитесь делом, — выгнал нас Абдулов. В списке наших дел был опрос оставшихся родителей, жены Григорьева и по возможности поиск следов дирижабля. Последний пункт под большим сомнением. На вертолётах его не отыскать. Нужно отправлять такой же дирижабль, чтобы добросовестно прочесал район Тулы. Хотя по прошествии стольких дней с таким же успехом искать можно и на Урале. — Давайте с родителями ребят закончим, — предложил Неон. — Иванову дозвониться не получилось, — напомнил я. — По адресу съездим, на работу слетаем, — решил Протон и, вопросительно посмотрев на меня, уточнил: — А сейчас к Шишкиной? С мамой Марсианы мне встречаться не особо хотелось. Её переполняли такие эмоции, что мне физически тяжело было находиться рядом. По какой-то причине женщина винила меня в смерти дочери, и исходящий негатив буквально зашкаливал. — Будет предъявлять претензии, мы её приструним, — правильно распознал мою нерешительность брат. — Звоним, договариваемся? — Давай, — не стал я отказываться. Лучше закрыть этот вопрос и больше к нему не возвращаться. Горе матери я понимал, но ничего поделать с этим не мог. Неон договорился о встрече вечером. И чем заняться в этот период, не придумал. Но нужно же изображать бурную деятельность. — Может, доедем до клуба, где получали электромопеды? — предложил я. — Интуиция? — разом взбодрился Протон. — Просто заполняю паузу и прибавляю пункт к отчёту, — честно ответил я. Как потом оказалось, идея с клубом была не самая удачная. В нас видели именно представителей правопорядка, и кладовщик потребовал найти взятые напрокат мопеды. Отказа он не принимал и возмущался халатностью тех самых правоохранительных органов. — Из десяти мопедов вернули один! Безобразие! — возмущался мужчина. — У меня, между прочим, ремонтная мастерская, а я должен тратить время на прокат техники. И зачем мне это? Далее мы услышали историю, как навязали этому бедолаге такую общественно-полезную работу, приманив ежемесячными социальными баллами в десять единиц. Со стороны выглядело всё «красиво». Работая рядом в мастерской мужчина совмещал ремонтную деятельность с прокатом малой техники. Заодно её обслуживал, но и нёс материальную ответственность. И на данный момент у него недостача, девять мопедов, затерявшихся где-то у СБ. Брат только начал названивать нашим коллегам в Тулу, а я уже сообразил, что меня смутило. — Почему девять, а не восемь? — спросил, сообразив, что Антонов с нами не летал и нужды получать электромобиль у него не было. — Вас же в группе стандартное число, десять человек, на каждого по мопеду. Один вернули, — как для ребёнка, «разжевал» кладовщик. — Интересно как, — встрепенулся Протон. — Для чего Антонов получал мопед? — Чтобы следов не оставить, — задумался брат. — У него алиби, — напомнил я. — Но позвонить и узнать по этому поводу нужно. Кстати, — обратился к кладовщику, — вы сами почему не позвонили? — Не один раз пытался связаться с вашим куратором, — раздражённо посмотрел на меня мужчина. — Никто так и не ответил.