На божественный, распустившийся цветок лотоса на водяной глади. В глазах это просто живая картинка, с очень зачарованным видом. С одного бока сам трон казался путешественникам желто-медовым; С другой стороны уже, или под другим углом, – багряным – червонным, В ковровых накидках, в злаченых нарядах и в алмазных подвесках; Был он высоким, на черепашьем щите, и по праву в царских окрасах, И, следовательно, вот тут, на этом самом драгоценном троне, лично Бессмертный и всесильный человек сидит, действительно, привычно. А рядом, как полагается, склонившись к нему, его послушники стоят. Благие все подвижники – ученики, одетые по сану в монашеские рясы. Их восемь молодых ребят, которые искоса на наших мытарей глядят. На что Громыко за-смеясь, сказал: «Да это явно ряженые лоботрясы». Никсон сразу побледнел, а генсек сказал, чтоб его заму рот зажали. В это время ученики внимали, чему прочитанная учителем сутра учит. А мытари, уняв Громыкина, сейчас глазели тут на необычайное светило. Которое было вверху над троном и, явно, над головой учителем парило В метрах так, двадцать пять от пола, без сомненья, а может и более. Оно было как жемчужина, но освещало весь зал в храме, тем не менее. Вращаясь там, на месте колесом, оно как солнышко прекрасное, сияло. Само примерно – так с яйцо, но писк свой однотонный тихо испускало. И это крохотное чудо даёт неограниченное, неиссякаемое, тепло и свет; И только людям грешным будет, безусловно, не ласков от неё привет. Пока, пожалуй, озираясь тихо, вся группа к трону медленно здесь шла, До греха водных дядек, такая речь от первоучителя – понятная дошла: «Любое всё, что с виду формой обладает как-то, В действительности, и по сути формы лишено. Пустое ж место завсегда и никогда не пусто; Хоть пустотой одной нам, кажется, всегда оно. Шум один, иль тишина одна, молчанье и беседа В действительности меж собой равны всегда. Бывает иногда в полезном даже деле видно Лишь только бесполезность скрывается одно. Причины и следствия бед и несчастья, о которых мы здесь говорили, Вещают лишь об одном: какую неправду лжецы на земле прославляли. Когда по неведенью в нашей жизни люди зло вместо блага творили; Какие народы земли для духа отраву от лживых пророков приняли. Все наши помыслы, утехи мирские, как и всё тайное с миром родство, Известно Всевышнему, но не мешает теченью, саму суть к измененью; Возможно, намеренья для грехопаденья, подталкивает на то божество. Испытывая так, чтоб жили мы не по своему, а по избранному течению. Достойные ж, братья мои, по жизненному пути идя, совершайте деянья; И вы узнаёте последовательность, пророчества от школы созерцанья. Как трудно очень, пред бездной неизвестности, благочестивым идти: Всё время, совершенствуясь к перерождению, по неизведанному пути. Так, вы же изгоните вон, раз и навсегда, в конце концов, из своих сердец Завистливые, лживые и всякие юродствующие душу, порочащие страсти. Сумейте, продолжал праведник слова, – сор ереси от истины смести: Да так, чтоб засиял вовек над вашей головой – божественный венец. Ведь тлен из жизни, без сомнения, как и вся жизнь, из тлена вытекает На смертных или на-бессмертных их Нирвана Бога только разделяет! Но посмотрите-ка сюда, – продолжал истолковывать праведник слова, — К нам в обитель: Девяти истоков пожаловали важные господа снова. Но запомните, ученики мои, среди них есть один заблудший обманщик. Он грешен так, как будто выполз к нам из пекла ада бес – приёмщик. Но, как истинный партиец, обожает сильно злые подковырки и обман. Такие неверующие в Бога люди, как правило, таскают при себе наган; И уже сейчас от его ехидной трухлявой оболочки, смрад один идёт; Но вот таким, конечно, верю, он сегодня к бесам на отмывку попадёт». Несомненно, дабы лучше рассмотреть наших всех путешественников, А может, просто из-за приличия, праведник с царского трона встал; И поэтому на небольшое, некоторое время он, разумеется, замолчал. А мой дух, так же вместе с дорогим читателем, в группе спутников, Подошли степенно, почти к этому времени, до самого золотого трона, И стали разглядывать хозяина храма, которому прибыли неспроста: Сам он был немножко сухощав и, можно сказать, среднего так, роста.