– Почему? – Я не согласился на genID. – Почему? – Потому что у меня есть на это право, – улыбнулся Винчи. – И еще у меня есть право не объяснять вам мотивы принятых мною решений. Я – законопослушный гражданин и честный член общества, я плачу налоги, соблюдаю установленные правила и даже к вам явился по первому зову. – По какому зову? – не поняла Рейган. – Разве вы не вызывали меня для профилактической беседы? – удивился Джа. – Обо мне. Красноволосая сжала кулак и досчитала до двадцати трех. Ровно столько секунд ей понадобилось, чтобы перестать представлять, как она бьет наглого мужика головой о стену. Все это время Джа увлеченно почесывал бороду, изредка останавливаясь и разглядывая пальцы. – Вы служили в армии? – Возможно. – Возможно? – В моих документах все указано. – В документах сказано, что не служили, – сообщила Рейган. – Значит, не служил, – покладисто согласился Винчи. И пояснил: – Меня учили не спорить с властями, потому что все равно останешься виноват. – А меня учили отличать правду от лжи. – И что вам поставили на выпускном экзамене? Она закусила губу. Он ответил вежливой улыбкой. – Здесь написано, что вы безработный и получаете пенсию, – продолжила расспросы Рейган. – Я инвалид. – Чем вы больны? – Меня травмировал этот чертов мир. – Гм… – поперхнулась оказавшаяся в очередном тупике красноволосая. – Вам, наверное, неудобно со мной соглашаться, да? – «догадался» Винчи. – Но вы не волнуйтесь: я никому не скажу. Ну, может быть, Карифе. – Сомневаюсь, что вы увидитесь, – ляпнула Рейган. – Меня трудно забыть, – самодовольно сообщил Джехути, глядя красноволосой в глаза. – Я – как наркотик, как чарующая мелодия гамельнского крысолова. Вам нравится музыка, агент Рейган? – Вы совсем сумасшедший? – Нет, примерно на дюйм, – он пальцами показал, сколько это. – Черт… – И в этом мое преимущество: я точно знаю пределы своего безумия. Можете похвастаться тем же? И что отвечать? Как отвечать? Происходи разговор «в поле» и окажись бородатый Винчи в ее руках, он бы уже давно выплевывал зубы и сбивчиво отвечал на вопросы. Но в штаб-квартире GS такие методы ведения допроса… не всегда приветствовали. К тому же чутье подсказывало красноволосой, что Карифа переспала отнюдь не с «парнем из бара», и с Джехути следует вести себя осторожно, поэтому она и растерялась, совершенно не зная, что предпринять. – Я могу задержать вас на семьдесят два часа без объяснения причин, – угрюмо сообщила Рейган. Но впечатления не произвела. – Уже на шестьдесят семь, – уточнил Джа. – Я потребовал точно зафиксировать время доставки на профилактическую беседу, так что поторопитесь, агент, часики тикают. – Идиот, – прошипела Рейган и вышла из допросной. Чувствуя себя если не оскорбленной, то как минимум одураченной. – Крепкий орешек, – ухмыльнулся следивший за ходом допроса Филип Паркер и кивнул на задремавшего Винчи: – Как думаешь, кто он? – Ты мне скажи, – попросила красноволосая, предчувствуя недоброе. И не ошиблась. – Его DNA нет в базе, а отпечатки пальцев и сетчатки привязаны к документам, которые при нем обнаружили. Документы подлинные, их действительно выдало правительство и заверило GS, но… – Есть «но»? – насторожилась Рейган. – Иначе бы я не произнес этот союз – «но», – хмыкнул Паркер и развернул к агенту настольный монитор. – Если верить документам, парень родился в Новом Орлеане, но его метрика утеряна во время урагана «Мадлен». Дубликат выдан в Сан-Диего. Потом он переехал с родителями в Коста-Рику, но документы об обучении утеряны во время урагана «Хиллари». Дубликат выдан в Сиэтле. Потом оказался в психиатрической клинике, выйдя из которой стал получать пенсию размером с пять моих зарплат. – Тебе надо попасть в психушку. – Я тоже об этом подумал, – не стал скрывать криминалист. – Пребывание в ней здорово поможет мне с ипотекой. – Какие выводы можно сделать из столь идиотской биографии? – задала главный вопрос Рейган. – Твой парень или террорист, или работает на военных, – ответил Филип. – Или… – Что? Паркер помолчал, после чего негромко продолжил: – У него не только нет татуировок, но полностью отсутствуют шрамы, родинки, бородавки, родимые пятна, другими словами – любые приметы. И я думаю, они были удалены специально… Ты слышала о подразделении «Sputnik»? О группе офицеров GS, которые служат самым толстым корпоративным шишкам в качестве телохранителей и специалистов по грязным делам. – Сказки, – неуверенно отмахнулась красноволосая. – Похоже, одна из этих «сказок» сейчас сидит перед нами, – вздохнул Филип. Рейган промолчала, но призналась себе, что предположение Паркера объясняет все загадки Винчи, а главное – демонстрируемое им дерзкое спокойствие. – Но на этом его тайны не заканчиваются, – продолжил Паркер. – Удиви меня. – Ты сама попросила, – рассмеялся криминалист и открыл на мониторе другой файл – рентгеновский снимок черепа. – При оформлении ареста парня просветили всеми возможными лучами, этого требует стандартный антитеррористический протокол, и обнаружили имплантаты под лобной костью. – Титановые пластинки? – Сразу за костью действительно стоят пластины, но они представляют собой дополнительную защиту для целого выводка наноэлектронных устройств, которыми напичкана башка твоего приятеля, – рассказал Паркер, показывая череп Винчи с другой стороны. – Устройства вживлены давно, но их предназначение непонятно. А он молчит. – Он о многом молчит, – обронила Рейган. – Значит, у него много секретов. И они одновременно посмотрели на дремлющего за столом Джа. – Отведи его в камеру, – распорядилась Рейган. – У нас есть шестьдесят семь часов, чтобы понять, что он из себя представляет. И выругалась. /// Расставшись с Рейган, Карифа спустилась на минус пятый уровень «Бендера», где содержались особо опасные преступники, прошла еще одну линию тотального контроля: отпечатки пальцев и сетчатки, соответствие DNA, сдала охранникам оружие и лишь после этого оказалась в серой, как арестантская роба, и нарочито небольшой допросной, размер которой был призван оказать дополнительное давление на преступников. Особенно на таких высоких, как Сечеле. Крокодила доставили минут за двадцать до появления агента, но сесть не предложили, привязали к ввернутым в стену кольцам и облили ледяной водой. Кондиционер в комнате выставили на пятьдесят градусов по Фаренгейту, и когда пришла Амин, у Сечеле зуб на зуб не попадал. Тем не менее он ничего не сказал, а только смерил молодую женщину ненавидящим взглядом. На который агенту было плевать. – В камере так же холодно? – поинтересовалась она, делая глоток еще теплого кофе. Дога хотел выругаться, но, подумав, не рискнул нарываться и ответил: