Жуткий коктейль полоумных медикаментов смешался с генетическим вторжением, взбодрился гипнотической атакой и дал эффект, которого никто не ждал. Скромный доктор обратился в злобного зверя. /// – Доктор Аккерман! Доктор Аккерман! А2 нехотя открыл глаза, без радости разлепляя тяжелые, словно чужие, веки. А пока открывал, вспомнил, что читал у какого-то русского писателя повесть о страшном чудовище, предпочитающем жить с закрытыми глазами. И еще подумал, что русский на удивление верно подметил суть окружающего мира: настолько дрянного, что от него тошнит даже монстров. – Доктор Аккерман! – Веки поднимались настолько медленно, что обладатель голоса забеспокоился: – Доктор Аккерман? А2 наконец-то справился со жгучим желанием остаться в забытьи и распахнул глаза. И увидел встревоженного бородатого мужчину с ярко накрашенными губами и ужасными синими тенями вокруг глаз. Сегодня доктор Каплан предпочел выглядеть вызывающе. – Как вы себя чувствуете? – Вы были… – А2 сглотнул, и невидимая медсестра заботливо поднесла к его рту стакан с водой. Алекс сделал пару глотков через трубочку, поморщился, показывая, что хватит, и продолжил: – В начале процедуры вы были брюнетом. – Вам нравится? – Морган с удовольствием провел рукой по светлым кудрям. – Муж говорит, что мне идет быть блондином. – Чем вы занимались, пока я… пока я торчал? – попытался пошутить А2. – Вы спали пятьдесят три часа, – не принял шутки Каплан. – Что? Грандиозность исчезнувшего времени поразила: пятьдесят три часа! Сколько можно было сделать за эти дни! – Это нормально для первой процедуры психогенетического преобразования, – успокоил дернувшегося А2 врач. – Спать так долго? – Вы заглянули в себя, осознали увиденное и поняли… – Морган склонился ниже и участливо осведомился: – А что вы поняли, доктор Аккерман? Вы слышали плач Александры? – Чей плач? – не понял А2. – Я позволил себе назвать нашу маленькую подружку Александрой. Обведенные тенями глаза смотрели настолько доброжелательно, что Алекс против воли прошептал: – Уверен, ей понравится. Хотя думал совсем иное. – Я рад, доктор Аккерман, вы не представляете, как я рад слышать этот ответ. – Морган смахнул выступившую слезу. – Мы не ошиблись: внутри вас действительно прячется маленькая девочка, и скоро, очень скоро мы ее спасем. Его счастливое лицо было так близко, что А2 без труда представил, как обхватывает его руками и погружает большие пальцы в глазницы. Не обращая внимания на визг. И визг перепуганной медсестры. А потом рывком поднимается, бьет врача в кадык и брезгливо вытирает о простыню испачканные пальцы. Медсестра пытается открыть дверь, но в панике забывает, что нужно толкать ее, и дергает за ручку на себя, дверь не открывается, медсестра рыдает и привлекает внимание Алекса. Он отбрасывает простыню… – Что вы сейчас чувствуете, доктор Аккерман? – заботливо поинтересовался Морган. – Хочу спать. – А2 заставил себя улыбнуться. – Мне кажется, она устала. – Это чудо! – Доктор Каплан с чувством поцеловал Аккермана в щеку, и они с сестрой покинули палату, не забыв выключить за собой свет. Но свет пациенту не требовался. А2 бесшумно поднялся с кровати, прошелся, двигая за собой капельницу, и остановился у окна, из которого открывался вид на городские небоскребы. – Где я, черт возьми? Как ни странно, память отказывалась называть город, в котором на него донесли, а внешне окружающие клинику MRB походили друг на друга, как генно-модифицированные шампиньоны: бетонные коробки с малюсенькими окнами VIP-квартир, клетушек, преимущество которых заключалось в настоящем виде из окна. Более дешевые жилища довольствовались имитирующими экранами. Однако сам вид MRB показывал, что клиника находится на окраине, поскольку в центре небоскребы не строили, дабы сохранить исторический облик. – Дерьмовые муравейники! – Зато у них есть крыша над головой. – Что? – А2 даже не вздрогнул – дернулся и резко обернулся, оглядывая палату. – Кто это сказал? – Голос из вашей головы, – ответил голос в голове. – Ты слишком туп, чтобы прикидываться Кислотой. – Какой кислотой? – Когда я торчал, в моей голове говорила Кислота, – рассказал Аккерман. – Это был я, – самодовольно сообщил неизвестный. Но обмануть Алекса не смог. – Голос Кислоты зарождался внутри черепа, а твой приходит из встроенных динамиков, – хмыкнул А2, прикасаясь рукой к окну и с наслаждением ощущая прохладу стекла. – Значит, вы не такой сумасшедший, как остальные. – Я постараюсь исправить это недоразумение. – Вы или доктор Каплан? – уточнил голос. – Насколько я знаю, его задача как раз и заключается в том, чтобы вернуть вам ясность рассудка. – У доктора Каплана благородная цель: он хочет сделать меня тихой сумасшедшей девочкой сорока приблизительно лет, лишенной личной жизни и раз в неделю посещающей клуб жестких развлечений, – ответил Аккерман. – К ясности ума это желание имеет опосредованное отношение. – А ваша задача? – поинтересовался голос. – Взбеситься окончательно. – Зачем? – Я слишком долго был тихим. Несколько секунд голос обдумывал ответ, после чего признал: – Ваша цель звучит более интригующе. – Разумеется. – Но как вы собираетесь противостоять доктору Каплану? Он превосходный специалист. – В том, что я задумал, без помощи профессионала не обойтись, – рассказал Алекс. – Но главную часть я сделаю сам. – С удовольствием посмотрю. – Как тебя зовут? – поинтересовался Аккерман и сделал шаг назад. – Пожалуйста, не отворачивайтесь от окна, – торопливо попросил голос. – Почему? – Они могут понять, что вы с кем-то беседуете, а это не в наших интересах. – Хорошо. – А2 вернулся к созерцанию. – Как тебя зовут? – Манин. – Просто Манин? – Что может быть сложнее? – Ты – местный сетевой администратор? – Можно сказать и так. – Значит, не администратор, – ответил на свой вопрос Аккерман. – А кто? – Прохожий.