– Пациент, ухитрившийся взломать внутреннюю сеть? – Я не пациент. – Один из врачей? – Нет. – Просто развлекаешься? – Да, – признался Манин. – Я взломал сеть и полностью контролирую происходящее в клинике. То есть могу контролировать, но не делаю этого, потому что мне достаточно просто наблюдать… Нас никто не слышит, а через тридцать секунд я сделаю фальшивую картинку для системы видеонаблюдения, и мы сможем говорить абсолютно свободно. – Здесь всюду камеры? – осведомился Алекс. – Да. – И в туалете? – Да. – Это незаконно. – Один из местных сотрудников наслаждается узкоспециальными сексуальными фантазиями. – И работает здесь? – В его фантазиях нет ничего запрещенного… кроме того, что он тайно снимает вас на видео… Но кто поверит психам? – Никто не поверит, – согласился Алекс. – С этим охранником все ясно, а зачем сюда ходишь ты? – Наблюдать за приговоренными, – честно ответил Манин. – Это твоя узкоспециальная сексуальная фантазия? – Кстати, почему вы говорите мне «ты»? – Не обращай внимания, – отрезал А2. – Это последствия принудительной геннопсиходелической терапии. – Психогенетической. – То есть ты все-таки врач? – Вы невозможны, – пробормотал Манин. – Врываешься в головы приговоренных к счастью пациентов, выспрашиваешь у них историю болезни, а сам постанываешь от наслаждения, полулежа в геймерском кресле? – холодно осведомился Аккерман. – Прихожу только к самым интересным случаям. – Что забавного ты разглядел во мне? – Я увидел нечто настолько глупое, насколько это абсолютно невозможно, – помолчав, ответил Манин. – Сначала не поверил тому, что увидел, проверил, снова не поверил и пришел. – Ну здравствуй. – Вы действительно не боитесь происходящего или делаете вид? Вы понимаете, что ваша личность исчезнет? – Ты глухой или тупой? – рявкнул Алекс. – Ты вообще слышал, что я тебе говорил? Или ты настолько умный, что решил мне не поверить? – Я действительно умный… – начал было Манин, но был немедленно перебит: – Ты закольцевал видео? – Да. А2 резко повернулся к настенному монитору: – Покажи свою рожу. – Не покажу, – твердо отказался Манин. – А вдруг ты мое психическое расстройство? – Хорошо, что не сексуальное. Замечание вызвало у Аккермана веселое изумление: – О-па, мы, оказывается, умеем шутить? – Что вас удивляет? – смутился Манин. – Манера речи выдавала кретина. Такого же, каким прежде был я… – А2 пошатнулся и схватился за голову: – Дерьмо! – Что случилось? – Черт! – Аккерман сделал пару шагов и медленно опустился на кровать. Некоторое время молчал, постанывая от боли, а затем тихо спросил: – Извините, о чем мы говорили? – Вы назвали меня кретином. – Извините. – А2 выдержал паузу. – Кто вы? Неужели моя галлюцинация? – Нет, я реален, – осторожно произнес не понимающий происходящего Манин. – Значит, я не совсем рехнулся. – Алекс сдавил голову руками. – Вы знаете, что сходите с ума? – Для этого меня сюда и привезли, – вздохнул Аккерман. – Скоро я стану овощем… или маленькой девочкой сорока лет от роду. – Одинокой сумасшедшей посетительницей клуба жестких наслаждений. – Именно. – Почему же вы не сопротивляетесь? – удивился Манин. – Как? – простонал в ответ А2. – Бежать? – Хотя бы. – Меня поймают. – А вы пробовали? – Нет, но от того, что я попробую, ничего не изменится. – Все так говорят. – Меня поймают. – Все так говорят. – Вам хорошо рассуждать, сидя в безопасности, – простонал Аккерман, обхватывая себя за плечи. – А меня хотят убить. – Меня тоже, – неожиданно сообщил Манин. – Правда? – удивился Алекс. – Клянусь. Несколько мгновений А2 молчал, раскачиваясь на кровати, а затем поинтересовался: – Пожалуйста, напомните, о чем мы говорили в первой части разговора? – Вы назвали меня кретином. – Об этом вы упоминали. Что еще? – Остальное не важно. У вас заболела голова. – И сейчас болит… Ничего не помню… – Аккерман огляделся. – Кто вы и зачем вы здесь?