– Лидия Ивановна моя тетя, да, – выговорила она наконец. – Вы кто, девушка?.. – Лидия Ивановна в понедельник умерла, – отчеканила Саша и вернула маску на место. – Примите наши соболезнования. Наталья Сергеевна по очереди посмотрела на всех своих гостей, словно призывая их в свидетели, поправила шаль, пожала плечами и спросила с изумлением: – Ну, умерла, и что? Что вы от меня хотите?.. Молодой красавец, сидевший за роялем, вскочил, опрокинул стул, поднял его и предложил Саше. Вид у него был такой, словно он только что своими глазами узрел нечто совершенно особенное, небывалое. Тонечке на секунду стало смешно. – Видите ли, – заговорил красавец, придвигая Саше стул. Она немного отступила. – Наталья Сергеевна… как бы это сказать… не поддерживает отношений со своими родственниками. Тут он посмотрел на хозяйку, и та кивнула в подтверждение – нет, не поддерживает. – Вы, должно быть, этого не знаете… – Мы не знаем, – встряла Тонечка. – Мы просто соседи Лидии Ивановны. – Ну, вот именно. Кстати, меня зовут Ярослав, Слава. – Александра Игоревна, – отрекомендовалась Саша. – А это Антонина… – Федоровна, – подсказала Тонечка. – Как же вы не поддерживаете отношений, если Лидия Ивановна регулярно переводила вам деньги? Мы ваш адрес узнали на почте. – Да что там за деньги, одни слезы, – возмутилась Наталья Сергеевна, подхватила с пола огромного пыльного кота, уселась, закинула ногу на ногу и пристроила кота. – И потом! Это ее дело! Она хотела и переводила. – Наталья Сергеевна, не волнуйтесь, – попросил Ярослав умоляющим голосом. – Борис! – позвала хозяйка неожиданно низким голосом. Упитанный розовый мужчина встрепенулся. – Борис, закурите мне сигарету!.. Мужчина молниеносно выхватил из внутреннего кармана длинную пачку, ловко щелкнул по ней. Из пачки чудесным образом выскочили две коричневые пахитоски. Розовый мужчина ловко прикурил обе, одну поднес Наталье Сергеевне, а второй затянулся сам. – Присаживайтесь, Шурочка, – велела дама и указала на стул. Тонечка не сразу сообразила, что обращается она к Саше Шумаковой. – И вы… тоже присаживайтесь. Борис, что вы замерли? Подайте стул женщине!.. Саша помедлила одну секунду и уселась, сдвинув ноги вбок, как английская королева. Тонечка уже обратила внимание – она никогда не сидела нога на ногу. – Итак, – начала Наталья Сергеевна. – Кто вас ко мне прислал? – Нас никто не присылал, – повторила Саша. – Умерла Лидия Ивановна, мы решили вас известить. Вы же родственница. – А кто сказал вам, что мне есть дело до какой-то там полоумной старухи? Саша вздохнула. – Никто нам ничего не говорил. Это целиком и полностью наша инициатива. – Вас и вашей прислуги? – Подбородком Наталья Сергеевна указала на Тонечку. – Мы соседи, – не дрогнув, объяснила та. – Живем на одной улице. Ваша тетя, Александра Игоревна и я. – Боже мой, – Наталья Сергеевна приложила пальцы к вискам. – Как все это глупо, глупо! Мне вечером играть, а тут такая пошлость! Как в плохой пьесе! У нас пренеприятное известие, ваша тетя скончалась!.. – Наталья Сергеевна – ведущая артистка нашего театра, – пояснил красавец Ярослав. – Можно сказать – прима! – Нужно сказать! – внушительно прогудел третий гость, причесанный волосок к волоску. – У нас сегодня как раз «Белая гвардия», – продолжал Ярослав и вдруг добавил ни к селу ни к городу: – Я – Лариосик. Приходите! Мы играем без зрителей, под запись, но я вас проведу. Саша взглянула на него с изумлением. – Я не поддерживаю отношений с родственниками в силу крайней их ограниченности, – продолжала Наталья Сергеевна. – Если вы хотите хлопотать насчет похорон, обращайтесь к моему сыну. А меня не ввязывайте в эти дела! Я не желаю! – Хорошо, хорошо, – быстро сказала Тонечка. – Мы обратимся к сыну, вас не будем ввязывать. Но у нас нет его контактов. – Борис! Борис, подайте мой телефон! Боже мой, мне сегодня играть, и еще праздник!.. И она не нашла ничего лучше, чем помереть! – Ваша тетя умерла в понедельник. – Какая разница! Ну, какая разница! – Наталья Сергеевна сморщилась, лицо у нее перекосилось, словно съехало. Пыльный кот зевнул у нее на коленях и стал лениво чесаться. Шаль и бюст Натальи Сергеевны колыхались в такт движениям лапы. – Когда я просила помощи, мне было отказано. Мне всегда отказывали, когда я просила! А сейчас вдруг я понадобилась! Боже мой, боже мой! У меня давно своя жизнь, карьера, театр, зрители!.. Борис, вы что, умерли? Где мой телефон? – Натали, вы будете смеяться, но я не могу его разыскать! – Боже мой, посмотрите на кухне!.. – А дом? – вдруг спросила Тонечка. – Дом в Дождеве кому завещан? – Мне нет до этого дела! – провозгласила Натали. – Кому бы он ни был завещан! Я ради какой-то развалюхи и пальцем не шевельну! Тонечка пожала плечами: – Прекрасный дом, на самом берегу ручья, на улице домов всего три, отличное место. – Пусть так, пусть так, – простонала Натали. – Меня он не интересует! Они меня вообще не интересуют! Эти люди! Они никогда не помогали мне, я довольствовалась жалкими крохами от семейного пирога! А в семье были деньги, были, я точно знаю! – Большие? – неожиданно спросил «волосок к волоску». Натали с горечью махнула рукой. Кот вместе с шалью съехал у нее с колен, плюхнулся на пол и дернул хвостом. – Боже мой, были сокровища! Я никогда не видела их, меня не допускали! Но мой дядя, он любил меня безумно, безумно, утверждал, что обладает настоящими сокровищами! – Натали, ваш телефон! – Борис галантно подал аппарат, забрал у Натальи Сергеевны окурок и энергично смял в переполненной пепельнице. – Записывайте! – Отставив руку далеко от глаз, она продиктовала номер и заключила: – Вот он все и получит, этот человек. – Ваш сын? – живо спросила Тонечка. – Как его зовут?.. – Наталья Сергеевна предпочитает не вспоминать о нем, – подсказал Ярослав. – И не называет его сыном! – Борис, – приказала Наталья Сергеевна, – прочтите, что там написано. Я не могу. И сунула розовому мужчине телефон. – Батюшков Фабиан Петрович, – прочел Борис высоким голосом. – Простите, Натали. Я знаю, что делаю вам больно. Наклонился, сверкнув лысиной, и поцеловал ей руку высоко, у самого локтя. – Я назвала своего младенца роскошным, волшебным именем! – продолжала Натали с горечью. – Как только он появился на свет, я поняла, что его ждет большое будущее. А с именем Фабиан он смог бы многое! Но он разбил мне сердце. Он погубил себя и мои надежды. Он сделал такое, о чем я даже не могу говорить. – Он в тюрьме? – осведомилась Тонечка. – Ах, если бы! – Боже мой, – пробормотала Тонечка, в точности как Наталья Сергеевна, – что может быть хуже тюрьмы?.. – Я не желаю вспоминать о нем. Он получит свой кусок, а мне, как обычно, останутся только слезы горечи. – Натали, не надо! Не надо, Натали!.. – Так вы придете? Вечером на запись? – на ухо Саше спросил Ярослав, втянул носом воздух и прикрыл глаза. – Как волшебно пахнут ваши волосы… Что это за духи?.. Саша поднялась. – Большое вам спасибо, – сказала она. – Вашего сына мы известим. – Наверняка он торчит в своей «Капитанской бухте»! – заметил «волосок к волоску». – Если только он… не как обычно… – Ничего не желаю слушать, – перебила Наталья Сергеевна, явно готовясь зарыдать. – И с меня довольно, хватит! Слишком много внимания моим родственникам! – С праздником вас, – бодро произнесла Тонечка. – С Первомаем! Утро красит нежным светом стены древнего Кремля!.. В молчании сбежали по лестнице, вышли на залитую солнцем просторную весеннюю улицу и, не сговариваясь, сняли маски. – Пф-ф, – выдохнула Тонечка. – Тебя когда-нибудь кто-нибудь называл Шурочкой? – Редко, – ответила Саша Шумакова деловым тоном. – В основном недруги. Подожди, я сейчас. Она отбежала к киоску «Соки-воды», что-то там проделала и вернулась с бутылкой минеральной воды.