Как по команде они стали оглядываться по сторонам. – Посмотрим? – предложила Тонечка. Они обошли сторожку. За ней был довольно просторный сарай с аккуратно сложенной поленницей. – Похоже на армейский дровяной склад, – прокомментировала Тонечка. – Почему на склад? – Их за несколько лет не сжечь, дрова эти. Стратегический запас. Под навесом стояла какая-то зачехленная техника. Саша отогнула чехол: – Смотри, мотоцикл с коляской!.. У моего деда такой был! Прям такой же, синий!.. – Восторг, – оценила Тонечка. Больше за сторожкой ничего не было. Они подошли к забору, задрали головы и стали изучать. – Если б нам лестницу, – сказала Саша, прикидывая высоту. – Две лестницы, – поддакнула Тонечка. – Одну с этой стороны приставить, а другую с той. – А если он до завтра не вернется? Или вообще? Они вышли на грунтовую дорогу и посмотрели в ту сторону, куда уехал квадроцикл. – Можно, конечно, пойти по дороге и посмотреть, что там дальше, – сказала Саша. – Но сейчас уже стемнеет. А в незнакомом лесу в темноте… неприятно. – Лишь бы у меня ребенок не перепугался, – Тонечка опять посмотрела на свой телефон. – И лишь бы отцу не стал названивать!.. – А что? Попадет нам тогда? – Еще как, – сказала Тонечка. – Ты даже представить себе не можешь, как попадет-то! И потом!.. Он явится нас спасать на вертолете, с ротой автоматчиков и лучшим другом Кондратом Ермолаевым! Кондрат первоклассный повар, но вообще-то снайпер. Оперативный псевдоним Кемер!.. Саша посмотрела на нее с недоверием: – Так все серьезно? Тонечка покивала. – Он же вроде продюсер, твой муж?! – Саша недоумевала. – Ну… да. А в прошлом военный разведчик. Так что нам лучше бы вернуться до того, как он обо всем узнает. – Он все равно узнает, – сказала Саша мрачно. – У тебя телефон не работает. – Так телефон и в Дождеве то и дело не работает! Они еще постояли, а потом, не сговариваясь, побрели в сторону озерца под березки. – А если придется здесь ночевать? – Значит, переночуем, – сказала Саша, стараясь быть храброй. Она чувствовала ответственность за Тонечку. Она не могла себе этого объяснить, но твердо знала, что отвечает за кудрявую, романтичную, жизнерадостную сценаристку. Она словно… присматривала за Тонечкой, хотя та ни в каком присмотре вроде бы и не нуждалась. По высокой, по-весеннему мягкой и тонкой траве они добрались до поваленного дерева и уселись. Темная вода в озерце была ровной-ровной, ни складочки. И березы стояли не шелохнувшись. – Должно быть, летом тут красиво, – уныло сказала Тонечка. – И купаться можно. Вон с той стороны, где сосны. Там наверняка дно песчаное. Я не люблю, когда на дне ил и водоросли. – Я вообще реки и озера не очень люблю, – призналась Саша. – А что любишь? Море? – Море. – Саша сорвала травинку и сунула в безупречные зубы. – Особенно Балтийское. И сосны. И гулять. Где-нибудь в Юрмале. – Я была один раз и ничего там не знаю. Саша вдруг обрадовалась: – Вот кончится вирус, я тебя приглашаю! Все покажу! Где ресторанчики хорошие, где кофе вкусный! Где хороший плед купить недорого! В Ригу съездим, в Домский собор, в картинную галерею. Там отличная галерея современного искусства. – Ничего не понимаю в современном искусстве. Саша махнула рукой: – Да и не надо! Можно просто так походить, удовольствие получить. – Спасибо, – Тонечка сбоку посмотрела на собеседницу. …Вот было бы счастье, если б Саша Шумакова на самом деле оказалась «хорошей»! Они и впрямь вместе поехали бы в Юрмалу и пошли на органный концерт или стали бы гулять по бесконечному песчаному пляжу. И Тонечка познакомила бы ее с мамой. Она была уверена, что они бы понравились друг другу. …Но ведь зачем-то Саша говорила неправду! Она утверждала, что раньше была в Дождеве всего один раз, тем не менее в ее домике явно чувствовалась женская рука. И пудреница обнаружилась в «альпийской горке», а камея, наоборот, пропала! Тонечка сунула руку в карман и проверила находку – на месте. Так выходит, что камею могла взять только Саша, ведь она первая увидела мертвую Лидию Ивановну. Если старая княгиня на самом деле внезапно умерла от сердечного приступа, прятать камею она сама уж точно не стала бы, она ведь не собиралась умирать! И Саша самая подходящая кандидатура на роль подозреваемой, как это называется в сериалах. Тогда кто закрыл в доме княгини шторы? И зачем?.. Чтобы убить старуху? Из ее дома, на первый взгляд, ничего не пропало, исчезла только камея, получается, что убили ради нее? И как тогда быть с «подозреваемой номер один», как это называется в дурацких сериалах?.. В таком случае Сашу следует подозревать и в убийстве тоже?.. – О чем ты так напряженно думаешь? – спросила эта самая «подозреваемая». – Я прямо слышу, как у тебя жужжит в голове! – Ни о чем, – спохватилась Тонечка. – То есть о странных происшествиях в Дождеве! – О каких? – Может быть, Лидию Ивановну убили. – Я в это не верю, – быстро сказала Саша. – Ты меня прости, но не верю! – На следующий же день в храм залезли грабители и надавали нам по голове. Саша машинально потрогала лоб с поджившим шрамиком. – Да еще как ловко надавали-то, – продолжала Тонечка. – Мы никого так и не увидели! И батюшка тоже не видел. – Когда мы пришли, отец Илларион уже без сознания был, – напомнила Саша. – И не мог видеть, как на меня напали. Как ты думаешь, он заявление написал? Помнишь, он собирался? Тонечка кинула в стоячую воду прутик. Вода лениво шевельнулась, как тяжелый коричневый шелк. – Сапожник дядя Арсен мне рассказал, что у старой княгини были какие-то замечательные туфли, много пар! Он сказал, что такие туфли шил на заказ какой-то знатный армянский сапожник, единственный в Москве. – Тоня, – с изумлением спросила Саша, – какой дядя Арсен? Где ты его взяла? Тонечка махнула рукой в сторону леса, словно там прятался сапожник дядя Арсен. – В будке на углу. Он сидит там пятнадцать лет, латает обувь и всех в городе знает. Лидия Ивановна иногда угощала его кофе и… – Тонечка вздохнула, – целой курицей. Он сказал, что у Лидии Ивановны вся обувь сшита на заказ в ГУМе. – Когда это в ГУМе шили обувь на заказ? – насмешливо спросила Саша. – При Сталине? – Дядя Арсен утверждает, что этой обуви сносу нет, хоть сто лет прослужит. А он знает толк!.. – Тоня, ты такая фантазерка! – У старой княгини обувь была сшита на заказ, – продолжала Тонечка упрямо. – Племянница Натали, помнишь, роняла слезы по поводу того, что ее обделили и ей не достанется ни крохи от семейного пирога. – Джон Б. Пристли, – кивнула Саша.