— Николай, я По-жа-рский! — недовольно сказал я по-русски, выделив «Пожарский» интонацией по слогам, и обратился к девушке из Рода князей Монако по-французски. — Чем могу служить столь очаровательной принцессе? — Алексей, у меня к вам разговор интимного свойства! Можно я присяду рядом с вами? — она старательно говорила по-русски. — С тобой. — поправил я её, вспомнив правила Малого Света. — С тобой. — кивнула она, соглашаясь. Сидящие за нашим столом чуть раздвинулись в ожидании разрешения интриги, а я, взяв стул из-за соседнего стола, усадил девушку рядом с собой и налил ей вина. — Алексей! Этот разговор будет касаться вашего друга, Александра Петрова. — начала она, а Шереметьева расслабленно выдохнула. — Не спрашивайте, как узнала о вашей дружбе. Я сама учусь в Суриковке, и была на выставке картин Хмельницкого. Но портрет Александра!.. — девушка чуть ли не закатила глаза. — Это что-то! Манефик! «Слава тебе, Господи, что хоть эта принцесса не по мою душу! Манефик!» — выдохнул я, а Гримальди продолжила: — Алексей, мы с Александром учимся на разных курсах, я на третьем, а он на первом… Мне очень неудобно к нему подойти, он и так сейчас окружен всеобщим вниманием… Может как-нибудь, в частном порядке, ты сможешь меня с ним познакомить? — принцесса очень мило сложила ручки на груди. Стол замер в ожидании моего ответа. — Кристина, давай сразу расставим все точки над… «i». — начал я. — Александр прежде всего мой друг, заставить его рисовать твой портрет я не смогу. Тем более, что уже выстроилась очередь отсюда до Кремля! — В смысле? Как это отсюда до Кремля? — не поняла принцесса. А я начал перечислять: — Глава моего Рода, княжна Юсупова, княжна Долгорукая, княжна Шереметьева. — я указал на Анну, которая гордо выпрямилась. — Принцесса Мария Романова, в конце концов! Недоумение на лице Кристины сменилось пониманием: — Алексей, я не хочу заказывать у Петрова портрет, я просто хочу с ним познакомиться! — выпалила она. — Он мне очень интересен как художник! «Твою же Гримальди мать! А сразу нельзя было сказать?» — с облегчением подумал я, а вслух сказал: — Конечно, Кристина! Нет никаких проблем! На следующей неделе найдём вечер и организуем вам знакомство. — Спасибо, Алексей! — принцесса была довольна. — Буду должна! Так ведь у вас говорится? — Да. — кивнул я. — Но свой долг можешь отработать прямо сейчас. Посидишь с нами? — предложил я. — С удовольствием! — расслабилась она. В одиннадцать вечера начались танцульки, девушки стали нас покидать. — Лёха, ты извини меня за исковерканную фамилию. — обратился ко мне Николай. — Мой французский недостаточно хорош… — Забей!.. — отмахнулся я. — И ещё. Это Кристина на искусстве конкретно двинутая, имей это ввиду. — добавил он. — Петров тоже. — успокоил я брата. — Тогда ладно. А Шереметьева-то по тебе конкретно сохнет! — усмехнулся он. — Заметил? — И не она одна. — вздохнул я. — Юсупова с Долгорукой, похоже, тоже. А виной всему наша пресловутая «аура власти»… Видел, Голицына как ко мне жмётся? — Да видели мы всё, Лёха! — вмешался Александр. — Погнали в бордель! Мы тебе таких девочек подгоним! Закачаешься! — Нет. У меня всё есть. Тем более, что я завтра утром в Сочи улетаю. — Так… С этого места поподробнее! — братья заинтересовались. Проклиная себя за длинный язык, я рассказал подробности и, деваться было некуда, пригласил их с собой, но с условием, что по борделям они сегодня не поедут — завтра утром рано вставать. — Лёха! Это по-царски! Как же нам обрыдела Москва, и казармы эти тоже! — возбудился Александр. — У нас увольнительная до двадцати двух воскресенья, успеем вернуться? — Успеем. — заверил я. — Так… — протянул Николай. — Сашка, надо составить график развлечений! Иначе счастья не видать! А я мысленно схватился за голову… Вечер, тем не менее, продолжался. Желания уезжать из ресторана никто так и не выразил — всех всё устраивало, о чём я не преминул сказать Ксении Голицыной. Хозяйка заведения была довольна моими словами. Учитывая пожелания не только девушек, но и молодых людей, ди-джей каждые полчаса включал подряд пару медляков. Так что потанцевать мне пришлось и с Шереметьевой, и с Голицыной, и с Гримальди, раз уж взял над ней шефство. Не остались в стороне и остальные мужчины за нашим столом. Обратил я внимание и на то, что Юсупова постоянно танцевала с уже сильно поддатым молодым человеком из Рода Куракиных, Мишей, если я понял Александра правильно. Ближе к трём часам ночи начал намекать Великим князьям, что пора бы уже и баиньки, на что получил неожиданный вопрос: — Лёха, домой так неохота, родители ещё пилить будут… Можно мы у тебя переночуем, а утром сразу и?.. — Николай изобразил рукой взлёт самолёта, а Александр изобразил этот взлёт сразу двумя руками. — Погнали! — согласился я и… у меня тихонько пискнула чуйка… Перейдя на темп, я резко повернулся и ощутил как по моему доспеху начало что-то стекать, а в паре метров стоял и глупо ухмылялся тот самый Куракин, Ингин ухажер, с пустой пивной кружкой. Вокруг замерли молодые аристо и с интересом стали наблюдать за развитием ситуации. «Юсупова, тварь!» — подумал я, приходя в холодное бешенство. Сознание на секунду потухло… Когда я окончательно пришёл в себя, на лицах стоящих молодых людей читался страх, а Куракин, оглушённый «Царским гневом», растянулся на полу. Наверное, именно эта моя мысль о Юсуповой и спасла Куракина от смерти — грудь его едва вздымалась. — Юсупова! — заорал я, ища её глазами. — Ты перешла все границы! Кто из Рода за тебя ответит? Секунд тридцать стояла тишина, даже музыка перестала играть. — Алексей… — из толпы осторожно вышел Виктор Голицын. — А причём здесь Юсуповы? — Это явно она Куракина спровоцировала. — кинул я. — В себя придёт, можем уточнить. А к Куракину запоздало кинулись Великие князья. Удостоверившись, что тот жив, Николай разогнулся и громко, ледяным тоном сказал: — Юсупова, мы тебя ждём! Бледная Инга появилась из толпы. — Твоя работа? — Великий князь указал на Куракина. Та молчала. — Твоя? — Николай добавил металла в голос, а ресторан ощутимо тряхнуло. — Моя! — испуганно заорала Инга. — Пожарский, сволочь, меня не замечает, а он мне очень нравится! Строит из себя непонятно что! Вот я Мишку пьяного и подбила! Молодёжь после слов Инги оживилась, зашептала, появились даже сочувствующие улыбки. — Твоё решение, Алексей. — громко сказал Николай. — Извинения от Глав Родов. Лично передо мной! И Юсупова, и Куракина. Иначе война! — твёрдо заявил я. Николай, попав в волну, повернулся к присутствующим: — Поддержим? — Да!.. Согласны!.. Так будет справедливо!.. — Закрыли вопрос! — удовлетворённо подвёл итоги Николай. — Отдельно давайте, наконец, поблагодарим Виктора и Ксению Голицыных за прекрасный вечер! — он начал хлопать, все остальные его охотно поддержали, в том числе и я. — Друзья! Давайте забудем этот досадный инцидент и продолжим наше общение дальше! Музыка! — он повернулся к Голицыну, наблюдая, как молодёжь потихоньку расходится по своим местам. — Витя, уберите это. — Великий князь указал на уже приходящего в себя Куракина. — Спасибо, Коля! — поблагодарил княжич за разрешение конфликта. — Должен. До Родов Юсуповых и Куракиных информацию мой Род доведёт. — Можешь на нас с Сашкой сослаться. А так, про долг забудь! Ты здесь абсолютно ни при чём. — отмахнулся Николай, и обратился ко мне. — Придётся ещё часик посидеть, чтоб всё благолепно выглядело… Ну, Лёха, ты дал! Научи, а-а? — И меня! — присоединился Александр. Понятно, что былого веселья в «Трёх свечах» после «инцидента» уже не наблюдалось, но молодые люди довольно-таки быстро пришли в себя. А я столкнулся с новой проблемой — некоторые девушки начали дефилировать рядом с нашим столиком и кидать в мою сторону заинтересованные взгляды, что очень бесило Шереметьеву и Голицыну, и веселило Гримальди. В пятом часу утра мы с Великими князьями всё-таки собрались и покинули ресторан, направившись ко мне домой. Заспанный Прохор, обряженный в одни семейники, слегка обалдел от моего появления в квартире в обществе Николая и Александра, с задумчивым видом почесал пузо, и выдал: — Я, конечно, дико извиняюсь, Ваши Императорские высочества, но лучше б ты, Алексей Александрович, баб домой таскал! Чем вызвал у Великих князей приступ гомерического хохота… * * *