Дальше пошли поздравления Шереметьевой от малого света, полный список молодых людей из которого Анна, во избежание обид, не забыла разместить в конце статьи. Когда первый ажиотаж спал, меня из компании итальянца, британца, немцев, арабов и Николая с Александром, с которыми мы обсуждали предстоящую поездку на Ибицу, «отпросила» Мария: — Леша, Ева с Кристиной предлагают Ане написать отдельный репортаж о модных бутиках Монако, а мы с Варей, Наташей Долгорукой, Ингой Юсуповой, Женей Демидовой и Тамарой Хачатурян будем описывать наши сугубо положительные впечатления. Естественно, свое мнение выскажет и Стефания. Ты же не против? — Фоточки «эксперток» будут прилагаться? — не удержался от улыбки я. — В больших количествах, — с довольным видом кивнула сестра. — А остальные девушки из малого света не обидятся? — Они все понимают и если обидятся, то самую малость. — Может, вы Голицыну в этот список включите, так сказать, по старой памяти? А то они с Татищевым так своей игрой в любовь увлеклись, что из общей компании совсем выпали. — Включим. — И еще одно условие, Машенька: пусть мнение нашей гламурной журналистки в статье тоже присутствует, как и ее фотографии, тем более она печатается под псевдонимом, а то она из природной скромности про себя благополучно забудет. — Все-таки заботишься ты о Аньке, — хитро прищурилась сестра. — Молодец, твоя будущая супруга должна мелькать на страницах светской хроники как можно чаще! — Я не забочусь об Анне, Машенька, — чуть покривился я, — а исправляю ошибки ее лучших подружек, которые ради удовлетворения собственного ЧСВ готовы забыть, кто именно предоставляет им эту возможность. — Царственная бабушка в своих выводах точно не ошиблась, — показательно вздохнула она, — обостренное чувство справедливости у нашего Лешеньки имеет не только разрушительную сторону, в том числе и для него самого, но и созидательную, — Мария фыркнула. — Спасибо, братик, что указал на наши просчеты и ошибки, все исправим — будет у нас красотка Шереметьева со своей роскошной фигурой звездой отечественного глянца. — Очень на это надеюсь, сестренка… *** — Тамара, посмотри, как Фриц вокруг Ленки скачет. — Демидова взглядом указала Хачатурян на немца, который как раз принес Панцулае очередной бокал с коктейлем. — Завидуешь? — Тамара поправила солнцезащитные очки и снова откинулась на лежак. — Есть немного, — вздохнула Евгения, продолжая сидеть на шезлонге. — Как этот проклятый Романов появился, у меня с верными обожателями совсем все плохо стало, Алексей всех распугал. Даже коктейль никто не принесет! Не поухаживает за бедной девушкой! Прости, но твой Сандро не в счет… — Ты ж сама на Романова прыгнула, — хмыкнула Хачатурян, — вот и пожинай плоды своих амбиций. — А высочества эти все! — Демидова как будто не слышала подружку. — Диаб с Заидом от задней точки Шереметьевой взгляд оторвать не могут, Джузи продолжает тихонько сохнуть по Стефании, Фриц с Ленкой амуры крутит, а Вилли с Георгом демонстративно обходят меня стороной. Тамарка, что за ерунда творится? Почему хотя бы эти два известных на всю Европу донжуана не проявляют ко мне никакого, даже спортивного интереса? Так не должно быть! Просто сюрреализм какой-то!!! — Господи, Женька, — улыбалась под очками Хачатурян, — только не психуй и говори потише. Ты же сама уже озвучила причину. — Неужели опять Романов виноват?.. — Демидова совсем расстроилась. — А кто еще? — Тамара вздохнула, уселась на своем шезлонге и посмотрела в сторону «высочеств», которые в компании молодых людей из малого света как раз развлекали себя тем, что разными способами дружно прыгали в море с фальшборта яхты. — Зачем Вилли и Георгу портить отношения с Алексеем из-за какой-то, уж извини, молодой девки? — Ты хочешь сказать?.. — лицо Демидовой посветлело. — Правильно говорят, со стороны виднее, — хмыкнула Хачатурян. — А теперь быстро соберись, выпрямилась, чтоб грудь торчала, натяни самую очаровательную из своих улыбок и шагай на своих высоченных каблах до бара походкой «от бедра». Мне, если что, «Маргариту» там зацепи. — Тамара!.. — В «Маргариту» пусть бармен зонтик воткнет, чтоб как в лучших домах, — добавила та, лениво махнув рукой. — А Романов твой никуда не денется с подводной лодки, Женька, еще не такие у твоих ног валялись. *** И опять эта ничем не примечательная каюта со спецсвязью, возле которой была самая чистая палуба на всей яхте — два сменяющихся «матросика» возле этой каюты только и делали, что «терлись» со швабрами. И опять разговор с отцом, при котором в этот раз присутствовал Прохор. — Да, Маша с Варей ведут себя хорошо, Коля с Сашей тоже, как и вся остальная молодежь. — Как с принцами отношения складываются? — родитель продолжал задавать ничего не значащие вопросы, которые мы с ним могли обсудить и по обычному телефону. — Нормально. — А про роман Панцулаи с Гогенцоллерном почему не упоминаешь? Я многозначительно посмотрел на ухмыляющегося воспитателя и поморщился: — Фриц у меня разрешения испросил и обещал, что все будет в рамках приличий. — Сынок, это он тебе сам пообещал, или ты с него это обещание потребовал? — Ну, фактически я потребовал. — Отлично! — повеселел голос родителя. — Запретный плод сладок. Больше в отношения Панцулаи и Гогенцоллерна не вмешивайся, пусть у них все идет своим чередом, а там видно будет. — Ты что, хочешь Лену под Фрица подложить? — возбудился я. — Желательно с последующей беременностью и рождением на территории Российской империи милого такого маленького Гогенцоллерна. — Отец! — Я сказал, не вмешивайся! — рявкнул родитель, чей голос сейчас очень напоминал рык царственного деда. — Грех представившейся возможностью не воспользоваться! Эту «тему» я передам твоей бабушке, а она действовать будет через свою Люду. Ну, Людмилу Александровну… Людмила женщина умная и опытная, найдет для твоей Панцулаи правильные слова. — И после небольшой паузы родитель поинтересовался: — Чего молчишь? — Ты же сказал не вмешиваться, — вздохнул я, понимая, что былого отторжения подобные методы «работы» любимых родичей на благо отечества у меня уже не вызывают, судя по всему, начинаю привыкать. — И ты меня послушаешь? — в голосе родителя чувствовалось недоверие. — Конечно, ваше императорское высочество. — Ладно, — с тем же сомнением протянул он. — Неужели начинаешь слушаться кого-либо, кроме Прохора и Михаила Николаевича? Это хорошо… Теперь же перейдем к основной теме моего звонка. С Алексеем Нарышкиным познакомился? — Да. — Как он тебе? — Если даже Ваня Кузьмин охарактеризовал Нарышкина как авторитетного мужчину, то мне остается к мнению Колдуна только присоединиться. — Замечательно! А теперь слушай меня внимательно. Нарышкин к тебе прибыл не только в силу известных нам всем обстоятельств, но и, так совпало, по причине нахождения на отдыхе на Лазурном берегу одного очень интересного для нас человечка, обладающего важной информацией. Получить ее силами одного Нарышкина не представляется возможным, а тут в Монако и ты с Ваней-Колдуном, и Прохор, и целое подразделение нашего морского спецназа, — голос родителя становился все напряженнее. — Людовик, король Франции, хоть и сам заинтересован в ответах человечка уже на свои вопросы, помогать нам с интересантом оказался наотрез, обещал только полное невмешательство своих спецслужб взамен на включение в наш опросник пары своих пунктов. Короче, сынок, Алексей Петрович, Прохор и Ваня посветят вас с Колей и Сашей в детали операции, а вы уж подстрахуйте там Нарышкина с моряками. — Сделаем, что сможем, — пообещал я, глядя при этом с недоумением на воспитателя, а когда мы с родителем попрощались, поинтересовался: — Прохор, это кому мы такому под нос опросник совать будем, если отец прямо просит подстраховать спецназ, а король Франции отказывается помогать? — Банкира, Лешка, — воспитатель выдавил из себя улыбку, от которой у меня побежали знакомые мурашки, — обычного банкира. А теперь возвращайся обратно к друзьям, и Колю с Сашей предупреди, чтобы они только делали вид, что злоупотребляют. Вернемся в Монако, расскажу остальные подробности ночной операции. *** День, в общем и целом, прошел плодотворно и весело — мы с импортными принцами продолжали «притираться» к друг другу, находили все больше тем для обсуждения и общих интересов. Не стала исключением и предстоящая поездка на Ибицу — Георг пресек все попытки Джузеппе самостоятельно решить вопрос с нашим размещением на острове и тут же позвонил Изабелле, внучке испанского короля, с которой был помолвлен. Через несколько минут британец заверил нас, что вопрос закрыт, Изабелла все проконтролирует и даже лично нас встретит на Ибице. — Завтра она уже будет на острове, — Георг был явно доволен подобной инициативой своей невесты. — Заодно со всеми познакомится. «А не многовато ли принцев и принцесс для одной поездки? — мысленно поморщился я. — Не отдых, а один сплошной дипломатический прием! Решено, в следующий раз или в Сочи, или в Крым! Лучше вообще на Кавказ, а если сильно повезет, то с Прохором на Смоленщину, в родное поместье…» Понятно, вслух подобную «ересь» я бы присутствующим никогда не сказал, особенно после довольных переглядок Марии с Варварой, которые точно получали от такого отдыха истинное наслаждение, и приходилось мне только улыбаться во весь рот, демонстрируя радость от предстоящего знакомства с Изабеллой. Николай с Александром, мало того что после моего предупреждения практически не пили, так еще и показывали свое хорошее воспитание, вовсю ухаживая за Евой и Стефанией. Мое периодическое наблюдение за старшей из сестер Гримальди не осталось ею незамеченным — сначала она смущалась, а потом, улучив момент, отвела меня в сторону: — Алексей, прекрати, пожалуйста! — улыбнулась она. — Ты заставляешь меня чувствовать себя опять маленькой нашкодившей девочкой. Изображать непонимание под этой обезоруживающей улыбкой я не решился: — Хорошо, Ева, больше не буду. — Спасибо огромное! — чуть расслабилась она. — И еще, Алексей, дедушка просил передать, что воспринял ночные действия твоей охраны в нашем казино как твое предварительное согласие по… тому вопросу. Что мне передать ему? — Можешь передать мой совет, Ева, что было бы очень неплохо, если бы князь нашел для охраны Монако хорошего колдуна, — не повелся я на легкую провокацию Гримальди. — Можешь кого-нибудь посоветовать? — только на миг лицо Евы стало серьезным, а потом опять озарилось ее неповторимой улыбкой, и в этот миг она успела показать мне себя настоящую, ту Еву, которую я видел своей чуйкой. «Эта под мою бабку вряд ли до конца прогнется, а Колю или Сашу быстро на путь истинный направит…»