Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 46 из 62 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
*** — Господин Зверь, клиент готов к употреблению, — произнес рывком поднявшийся на ноги Алексей глубоким, пробирающим до мурашек голосом. — Кто проведет допрос? Участвующим в операции и так было не по себе последнюю пару минут от всех этих волн силы, расходящихся кругами от Романова и Кузьмина. Особенно доставалось двум великим князьям, держащим швейцарца за плечи, но они стоически терпели. — Господин Атлант проведет допрос, — ответил напрягшийся Белобородов и щелкнул пальцами, указывая морякам, чтобы те помогли подойти к так и продолжавшему сидеть на клумбе Нарышкину, имевшему озвученный позывной. — Не торопитесь, господин Атлант, — улыбнулся Алексей, продолжая говорить все тем же глубоким голосом, — спешить нам некуда, ситуация под нашим полным контролем. Господин Зверь, распорядитесь, чтобы среди вещей коллег господина Атланта нашли заветную видеокамеру и проверили ее работоспособность. — И снова щелчок пальцами. — А пока коллеги возятся с камерой, господин Зверь, наберите-ка французов, пусть нам микроавтобус оперативно подгонят. — Заметив нерешительность Белобородова, Алексей усмехнулся. — Наша сухопутная группа не способна самостоятельно передвигаться, даже за руль некого посадить, а на катер их тащить считаю нецелесообразным. Белобородов кивнул, достал телефон и отошел в сторонку, а моряки уже ставили перед кое-как устроившимся на брусчатке Нарышкиным камеру на треноге. — Итак, господа, начнем, помолясь! Камера! Мотор! Поехали! Допрос длился больше десяти минут, швейцарец отвечал на поставленные вопросы охотно и обстоятельно, но в его голосе чувствовалось что-то механическое, а отсутствие хоть тени эмоций создавало у окружающих ощущение присутствия на сеансе у чревовещателя. Помог Церинген разобраться и со своим ноутбуком, который теперь бережно прижимал к груди Нарышкин. — Мы закончили, Камень, — сообщил наконец он. — Господин Церинген с лихвой компенсировал тот ущерб, который он нанес Российской империи. — Очень рад, Атлант, — кивнул Алексей. — Зверь, что с клиентом делаем? А то французы на подходе, не хотелось бы заставлять их ждать. — Передаем через банкира послание остальным господам швейцарцам, — хмыкнул тот, — и отваливаем. К Белобородову подошел один из моряков и протянул гнутый металлический предмет. Через тридцать секунд в руках у Прохора светилось красным большое клеймо в виде двуглавого орла, а сам воспитатель скомандовал: — Молчун, Зоркий, держите клиента сильнее и заткните ему рот. — Клиент будет молчать, — сообщил Алексей и повернулся к сестрам. — Быстро отвернулись! Послышалось шипение без всякого крика или хотя бы всхлипа, и запах паленой кожи поплыл по патио. — Закругляемся, — скомандовал Белобородов. — Камень, как будем до места добираться? — Моряки на катере, остальные на машинах. Старый, до встречи на яхте… Глава 10 Французы не «подкачали» и пригнали микроавтобус. Вдобавок к этому на некотором отдалении мы заметили полицейскую машину в полной «боевой» раскраске. — Не будет лишним? — нейтральным тоном поинтересовался Прохор у Дюбуа, который тоже соизволил приехать в составе французской «эвакуационной» команды. — Не будет, — кивнул тот, — это во избежание разных там неожиданностей. — Вот и чудно… Выходить из этого моего состояния изменённого сознания я пока не решился — мало ли какие неожиданности могут с нами произойти по дороге в Монако — и продолжал отслеживать текущую ситуацию, которая пока не предвещала нам ничего плохого. Кузьмин как находился в трансе, так и продолжал в нём пребывать, а заботу о нём взяли на себя Николай с Александром, которые и разместили колдуна на заднем сиденье микроавтобуса, усевшись рядом. «Сухопутная» группа в салон переместилась при помощи морячков, и сейчас, судя по моим ощущениям, продолжала напряженно отслеживать действия уже французов и даже в таком состоянии была готова к адекватному ответу на враждебные поползновения лягушатников, если таковые последуют. Напряженные Мария с Варварой уселись ближе к водителю, но настроены были решительно, хоть и с изрядной долей испуга. — Вперёд, любезный, — скомандовал воспитатель водителю на английском и захлопнул дверь перед самым носом Бланзака, не отрывающего взгляда от ноутбука, который из последних сил прижимал к груди Нарышкин. Когда мы уже тронулись, Прохор оглядел нас и выдал: — Не расслабляемся, бойцы, нам ещё до дома добираться, — и перевёл взгляд на Нарышкина, одновременно доставая из внутреннего кармана какое-то устройство и нажимая на нем кнопку. — Атлант, ты заметил жадные взгляды нашего французского коллеги, бросаемые в сторону этого заветного девайса? — Заметил, конечно, — поморщился тот. — Я бы на его месте ещё и не так смотрел. — Если тебе интересно моё мнение, твое превосходительство, — протянул воспитатель демонстративно равнодушным тоном, — то за подставу с этими сигнальными ракетами я бы с французиками поделился только той информацией, о которой была прямая договорённость. Бонусы в виде инфы на жестких дисках бука им явно не положены по сроку службы. — Ты уверен, что?.. — Нарышкин вяло махнул рукой в неопределённом жесте. — Уверен, — твёрдо кивнул Прохор. — Но перед общением с французами нам с тобой об этом вопиющем факте следует доложить вышестоящему командованию, пусть они лоб морщат и обозначают нам генеральную линию поведения с временными союзниками. — Так и поступим, — согласился генерал. А Прохор уже смотрел в мою сторону: — Камень, как наши дела?
— Норма. — Как господин Иванов? — Жить будет. — А как ваши дела? — Теперь воспитатель смотрел в сторону Марии с Варварой. — Норма, — ответили те слегка срывающимися голосами. А Прохор кивнул и громко, больше для великих княжон, заявил: — Внимание всем! Повторяю! Не расслабляемся, бойцы, пока не прибудем на место. Приказ понятен? — Есть… — Есть… — Есть… По утреннему времени дорога до Монако заняла около пятидесяти минут, и это учитывая тот факт, что установленную скорость мы не превышали. Весь наш путь я продолжал оставаться в этом своем новом состоянии, и позволил расслабиться себе только в марине у яхты, вышел из глубокого темпа, и меня тут же накрыло чудовищным откатом — я едва не потерял сознание, чуть не проблевался, перед глазами поплыли разноцветные круги, руки заходили ходуном, а голова буквально вспыхнула от боли в области затылка. — Лёшка, с тобой всё в порядке? — сквозь свист в ушах услышал я голос воспитателя. — Да… — голос был как чужой. — Дайте мне минуту… — Хорошо. Для того, чтобы прийти в себя, одной минуты оказалось мало, а чтобы окончательно собраться, понадобилось целых пять, в течение которых никто так микроавтобус и не покинул, а когда я наконец открыл глаза, Прохор добавил: — Сидим ждём, пока Камень придёт в себя, иначе французы невесть что подумают… Еще через минуту я почувствовал себя лучше и первое, что сделал, — проверил состояние Кузьмина, который тоже, такое ощущение, что начал выходить из транса и даже попытался пошевелиться, глухо при этом застонав. — Ванюша, как твои дела? — с заметной тревогой в голосе поинтересовался Прохор. — Как сажа бела… — прошептал колдун, открывая глаза. — Зверь, мы задание выполнили? — Кузьмин уселся, вернее, ему помогли Николай с Александром. — Выполнили, Ваня, выполнили, — с заметным облегчением произнёс воспитатель. — Мы уже на пирсе, возле «Звезды», так что окончательно приходить в себя будешь на нашей роскошной яхте. — Как скажешь, Зверь… — и колдун закрыл глаза. Прохор же перевёл взгляд в мою сторону: — Камень, может, уже пойдём? — Пойдём. На борт яхты подниматься нам помогали уже вернувшиеся бойцы морского спецназа — они заботливо вынесли из микроавтобуса «дипкурьеров» с Ваней, хромавший на обе ноги Нарышкин гордо отказался от помощи моряков, зато генерал с благодарностью принял помощь великой княжны Марии Александровны и сделал вид, что при подъеме по трапу опирается на ее плечо. Попытку Дюбуа и Бланзака пройти вслед за нами на борт «Звезды» решительно пресек грозный Прохор: — Господа, сначала мы должны отчитаться руководству, потом будем решать вопрос с вами, — вещал он на английском. — Ожидайте. Естественно, напитки и закуски на все время ожидания вам предоставят. Французы поморщились, кивнули и были вынуждены вернуться к своему автомобилю. — Докладывать Александру Николаевичу буду я, — заявил Прохор, когда мы оказались в «заветной» каюте со спецсвязью. Обращался он при этом, что характерно, больше к Варушкину и Нарышкину, чем к нам с братьями. — Примите добрый совет, ваши превосходительства, в бутылку при общении с цесаревичем не лезете, а на поставленные вопросы отвечаете как можно короче. Все понятно? — Адмирал и генерал кивнули. — Ну, помолясь… — Воспитатель перекрестился и набрал соответствующий номер. Буквально после пары гудков в динамике громкой связи мы услышали до боли знакомое «Слушаю», причём голос был не великого князя Александра Николаевича, а его императорского величества Николая Третьего. Если Прохор только нервно сглотнул, а Нарышкин с Варушкиным быстро переглянулись, то вот братец Александр не удержался от характерного негромкого восклицания: — Приплыли! Сейчас начнется… — Чего молчите? — Меж тем продолжил император. — Кто у аппарата? — Белобородов у аппарата, государь, — «собрался» воспитатель. — Разрешите доложить о проведённой операции? — Докладывай. Прохор достаточно развёрнуто описал все события, постаравшись представить Нарышкина с его «дипкурьерами» и Ваню Кузьмина чуть ли не героями, предотвратившими полный срыв операции, а подчинённых Варушкина и самого адмирала ни в чем не повинными жертвами низкой подставы со стороны французов. О своем участии воспитатель обмолвился лишь парой слов, а вот наши с братьями действия императору расписал не жалея красок.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!