— Что с Машей и Варей, Прошка? — довольно-таки спокойным тоном поинтересовался царственный дед. — Всё хорошо, государь, девушки проявили себя только с лучшей стороны. — Понятно, — буркнул дед. — Теперь же перейдём к частностям. Результаты операции признаю удовлетворительными, но только благодаря вмешательству господ Романовых, которые фактически в одиночку проделали всю основную работу, — его голос становился все жёстче, а мы начали потихоньку принимать стойку «смирно». — Прохор, ты же опытный вояка! Как ты, являясь фактически непосредственным руководителем операций, отдал на откуп Варушкину всю предварительную подготовку? Ещё и французам доверился! И не проверил за ними! — рычание в динамике становилось все отчётливее. — Прохор, вы же с Варушкиным старые и опытные псы войны! Что, не могли заранее десант высадить и проследить за швейцарцами ещё по разу, а не доверять своим этим новомодным электронным штучкам? Как дети малые, попались на элементарные растяжки! Прошка, добавляю тебе к уже назначенному ранее наказанию еще пять суток ареста! — Есть пять суток ареста, государь! — Варушкин, где ты есть? — Я здесь, государь, — вытянувшись, гаркнул адмирал. — Ещё одна такая оплошность, я с тебя лично погоны сорву! А пока объявляю тебе предупреждение о неполном служебном соответствии. — Есть, государь! — продолжал тянуться адмирал. — Идём дальше. Лёшка Нарышкин, голос подай, паршивец! — Я здесь, государь, — плечи еле стоящего на ногах генерала отчётливо опустились, а сам он как-то сгорбился. — Ты куда полез, шельмец? — орал дед. — Геройски сдохнуть решил? Ты забыл, какие именно задачи перед тобой вышестоящее командование поставило? И сколько из них ты решил? — Государь, цели могли уйти… — вздохнул Нарышкин. — И хрен бы с ними! Ты империи не на поле боя нужен, у нас соответствующих специалистов навалом, ты нам на европейских скользких паркетах необходим! Здоровый, румяный и, что самое характерное, с целыми конечностями и презентабельной мордой лица! Короче, ситуация с тобой будет аналогичной ситуации с адмиралом, а именно — предупреждение о неполном служебном соответствии. Плюс к этому, Лёшка, я сегодня же отзвонюсь твоему отцу и опишу ему, чем именно ты у нас в Европах занимаешься. — Да, государь… — вздохнул Нарышкин. — Идём дальше, — уже спокойнее продолжил царственный дед. — Теперь пройдемся по положительным персонажам. Нарышкин, трём твоим подчинённым, которые хоть и не сумели остановить бегство швейцарцев, но сумели их задержать до подхода основных сил, передай мою личную благодарность и распорядись, чтобы эту благодарность ваши кадровики отразили в личных делах бойцов. — Будет исполнено, государь, — генерал заметно оживился и даже позволил себе улыбнуться. — Кузьмин, слышишь меня? — Кузьмин в другой каюте, государь, приходит в себя, — ответил за колдуна Прохор. — Ничего страшного, пусть отдыхает. А ты, Прохор, передай Ванюше, что я очень доволен его профессиональными действиями. Это же он первый сориентировался в непростой ситуации и не допустил паники среди соседей швейцарцев, а потом помог Алексею вытащить из паскудника-банкира всю нужную информацию? — Так точно, государь. — Пусть крутит очередную дырку под орден. Ну и денежная премия с меня. — Уверен, государь, Иван будет… — И я уверен, — прервал дед ответную благодарственную речь Прохора. — Теперь по французам. Людовику свое недовольство этой подставой с растяжками я выскажу сегодня днём, но будет неправильно, если мы не донесем до непосредственных исполнителей простую мысль, что подобным образом с нами даже по высочайшему приказу поступать никак не следует. Алексей Александрович, ты меня слышишь? — Да, государь, — отозвался я. — Решение этой задачи возлагаю на тебя. — Особые пожелания будут, государь? — не удержался от ухмылки я. — Поломанные конечности, гнев, публичное аутодафе с отрыванием голов? — На твое усмотрение, внучок, — отчётливо хохотнул дед. — Уверен, ты сумеешь в полной мере донести до лягушатников нужную мысль. А теперь предлагаю закончить наше совещание, господа, у телефона попрошу остаться великих князей и Прохора Петровича. Когда за генералом и адмиралом закрылась дверь, к нашей беседе «с той стороны» присоединились царственная бабушка и мой отец, буквально потребовавшие с Прохора, а потом и с меня, подробный отчёт о поведении во время операции Марии и Варвары. Теперь становилось понятно, почему доклад о проведённой акции принимал не цесаревич, а сам государь. Быстро отчитавшись и заверив старших Романовых, что с девушками всё в порядке, а их поведение полностью соответствовало сложившейся обстановке с учетом возраста великих княжон, мы получили дальнейшие инструкции касательно Марии и Варвары, сводившиеся к двум очевидным вещам: продолжать отслеживать их общее психологическое состояние и в случае чего действовать на свое усмотрение. — Прохор, если ты с Лёшкой все это время успешно справлялся, справишься и с этими двумя молодыми девчонками, — подвёл итог царственный дед. — Короче, все в твоих руках, в методах мы тебя ограничивать не будем. — Будет исполнено, государь. — И пригласи их к телефону, пожалуйста, бабушка хочет с внучками пообщаться. Пока воспитатель ходил за Марией с Варварой, дед Николай вместе с отцом успели скупо поблагодарить нас за успешно проведённую операцию и поинтересоваться моим решением по поводу Гримальди: — Алексей, после этой подставы с сигнальными ракетами у тебя, надеюсь, не осталось иллюзий в отношении французов? — подчёркнуто грустным тоном спросил у меня родитель. — Не осталось, — также демонстративно тоскливо вздохнул я, понимая, что мои старшие родичи сейчас будут использовать любую представившуюся возможность, дабы склонить меня к нужному им решению. — И не переживайте, я согласен и свое положительное решение собираюсь озвучить Гримальди уже завтра, потому что сегодня девять дней Вике. — В очередной раз прими наши соболезнования… А когда вы там в Испанию собрались? — Наверное, завтра к вечеру и полетим, там испанская принцесса должна отмашку дать. — Молодые люди, — это вмешалась царственная бабка, — надеюсь, мне не надо напоминать вам, чтобы вы присматривали на Ибице за девочками? И сами вели себя как подобает Романовым? — Не надо, бабушка, — с улыбками переглянулись мы, Александр добавил: — Мы не ударим в грязь лицом и покажем себя во всей красе! — Ну-ну… — только и протянула она. Тут как раз пришли Мария с Варварой, а мы в сопровождении Прохора направились на палубу. — Алексей, ты приказ государя насчёт французов слышал? — поинтересовался воспитатель. — Слышал, — кивнул я. — Какие будут идеи? — Идеи самые что ни на есть кровожадные, но я изо всех сил борюсь со своими низменными желаниями. А так… Есть одна мыслишка, надо бы ее обсудить с Нарышкиным и Варушкиным. — Обсуждение откладывать в долгий ящик не будем, — Прохор поморщился. — А то спать времени совсем не останется… *** Шевалье Дюбуа невольно сглотнул, наблюдая за тем, как по трапу спускается делегация русских дворян во главе с великим принцем Алексеем, от которого даже на таком расстоянии веяло неприкрытой угрозой. Когда же делегация приблизилась, шевалье с трудом заставил себя сделать несколько шагов навстречу, замечая краем глаза, как шевалье Бланзак без особого желания движется за ним, явно испытывая аналогичные чувства. — Господа, — великий принц Алексей натянул дежурную улыбку, кивнул и продолжил спокойным тоном на английском, — мы доложили его императорскому величеству о ходе и результатах проведённой операции. Хочу сразу отметить, мой царственный дедушка был очень недоволен, даже раздражен такой плохой предварительной подготовкой акции с французской стороны и обещал пообщаться на эту тему с его величеством Людовиком. Господа, у вас есть что-нибудь внятное сказать по этому поводу? Дюбуа невольно покосился на представителя французской контрразведки, который очень нерешительно ответил: — Нет, ваше императорское высочество… — Это печально, господа! — покивал великий принц и улыбнулся ещё шире, после чего гнетущее чувство угрозы начало постепенно сходить на нет. — С нашей же стороны, — он указал на двух своих братьев, — никаких претензий к вам, господа, нет и быть не может, хоть какое-то развлечение на вашем сонном Лазурном побережье. Великий принц повернулся в сторону своего воспитателя, который щелкнул пальцами, и с яхты по трапу в сторону всех собравшихся начал спускаться матрос с каким-то ящиком, при ближайшем рассмотрении оказавшимся упаковкой шампанского. — Господа, примите игристое в знак нашей благодарности за доставленное удовольствие и надежду на то, что вы почаще будете подкидывать нам подобные сюрпризы, — великий принц откровенно ухмылялся, как и вся остальная русская делегация, а потом добавил, обращаясь уже к своим братьям: — Мы им тут второй Афганистан устроим, хоть как-то развлечемся! — Поскорей бы уже, — хохотнул великий принц Александр, — руки прямо чешутся! — И три дня на разграбление Ниццы, как и положено! — добавил с гнусной улыбкой великий принц Николай. — А потом со спокойной душой можно и на родину возвращаться. Оба француза могли наблюдать, как Белобородов, Нарышкин и Варушкин одобрительно кивают словам великих принцев, но сами от комментариев воздерживаются. — Ваше императорское высочество, — обратился к великому принцу Алексею шевалье Бланзак, — когда мы сможем забрать ту часть записи со швейцарцем, что имеет отношение непосредственно к нам? — После обработки этой видеозаписи господином Нарышкиным, — ответил тот. — Господин Нарышкин по готовности вам сообщит. Господа, мы вас больше не задерживаем. Всего хорошего. — И вам всего хорошего, ваше императорское высочество! — Французы поклонились. — Господа! — кивок в сторону остальных, и, подхватив ящик с шампанским, они направились к своему автомобилю. Уже в машине Дюбуа не выдержал и обратился к Бланзаку: — Я же предупреждал, что не стоит провоцировать принца Алексея, а вы с государем меня не послушали! Этот русский принц отбитый на всю голову! И я уверен, что в случае очередной провокации он со своими такими же сумасшедшими братьями способен устроить на территории Франции именно то, что обещал! — Успокойся! — только отмахнулся контрразведчик. — С нас с тобой взятки гладки — получили приказ от его величества и выполнили его. А принц Алексей только хочет казаться полностью отбитым и простым как три рубля, — эту фразу Бланзак произнес на чистейшем русском языке. — На самом же деле этот молодой человек видится мне совсем не таким простым, что я всенепременно упомяну в отчёте на высочайшее имя. А вот с провокациями действительно надо завязывать, я почему-то верю обещаниям великим принцев устроить на побережье второй Афганистан. По крайней мере, дури у этих троих молодых людей на подобное вполне хватит… *** Вернувшись на яхту, первым делом попытался уложить спать Марию с Варварой: — Сестренки, у меня тут ещё есть кое-какие дела, а вам пора на боковую — вы же помните, что у нас с вами завтра фотосессия? Кстати, как мне доложили, каюта для вас уже готова.