— Ты как, сынка? — спросил у меня Прохор. — Норма, — кивнул я. — Эксцессов не будет? — Не будет. — Ты это… Если хочешь, поплачь в церкви, ничего постыдного в этом нет. — Хорошо… *** Как все прошло в приходе, я совершенно не запомнил — глаза ничего не видели из-за слез, ушли заложило уже ставшим привычным свистом, а грудь опять сдавило всепоглощающее чувство вины перед Викой… — Не чокаясь… — Вот мы уже сидим в лобби-баре нашего отеля. — Прохор, я на могиле Вики должен сейчас быть, а не в этом проклятом… — Молчать! — зашипел он на меня. — Не забывай, что с нами Кристина! Имей уважение! — Ничего страшного, Прохор Петрович, — сказала девушка на русском, — я все понимаю. — Соберись, царевич, — на меня с укором смотрел Ваня Кузьмин. — Ты на войне, а на войне дозволяется отступать от подобных правил. Давай-ка, повторяй за мной: — Отче наш, сущий на небесах! — Отче наш… сущий на небесах… — Да святится имя Твое… — Да святится имя Твое… — и уже на автомате продолжил, пытаясь хоть в словах молитвы найти утешение: — Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Глава 11 На обеде в дворце Гримальди присутствовали все те же лица, что и в прошлый раз, но никто видимого беспокойства по поводу моего затянувшегося раздумья не проявлял, скорее наоборот, беседа за столом протекала гораздо оживленнее, чем во второй день нашего приезда в Монако, тем более общих тем для светской беседы накопилось достаточно много. Время для серьезного разговора наступило после десерта, а сигналом к началу послужил стук ножом князя Гримальди по бокалу с вином: — Дамы и господа, минуточку вашего внимания! — громко, чтобы его было слышно и в другом конце длинного стола, начал он. — Уверен, у нас с вами еще будет возможность собраться этим же составом еще не раз и посидеть в свое удовольствие, но сейчас, увы, обстоятельства складываются таким образом, что приходится заниматься скучными, но необходимыми делами, способными повлиять на судьбу многих присутствующих самым кардиальным образом, — князь пригубил вина и посмотрел в мою сторону. — Обойдемся без долгого вступления. Итак, Алексей, что ты имеешь нам сказать по известному поводу? — Согласен, ваша светлость, — просто кивнул я. Эффекта разорвавшейся бомбы мое согласие, конечно же, не произвело — Гримальди прекрасно понимали, что так, скорее всего, и будет, да и через Еву намек получили, они же держали в курсе и своих старших родственников Бурбонов, так что Стефания только с облегчением выдохнула. Пофигисту Джузеппе по большому счету было фиолетово на все эти подковерные игры, мешающие ему в полной мере наслаждаться жизнью, но в силу того, что он на этом «празднике жизни» выступал в роли официального представителя рода Медичи, молодой человек тоже расслабился, заулыбался и нетерпеливым жестом показал официанту, чтобы тот срочно добавил ему в бокал красного сухого. Две полярные эмоции демонстрировали Ева, Николай, Александр и Кристина с Сашкой Петровым: первые — грусть-печаль с вселенской тоской, а вторые — безбрежное счастье. — Отлично, Алексей! — князь Альбер неторопливо встал. — Это надо отметить хорошим… — Ваша светлость, — я поднялся тоже, — имею кое-что добавить. — Слушаем, Алексей, — он изогнул бровь. — Добавлю информацию к размышлению, ваша светлость, пока мы окончательно не ударили по рукам. Род Романовых в моем лице предупреждает род Гримальди, что в случае невыполнения последними своих обязательств по достигнутому соглашению последуют санкции в виде тотального уничтожения рода Гримальди. Иначе говоря, ваша светлость, — я оскалил рот в улыбке, — Романовы вас всех просто-напросто убьют, в том числе и детей, — кивок в сторону внуков князя, — а непосредственным исполнителем этой неприятной, но необходимой и кровавой работы будет ваш покорный слуга, — я обозначил поклон. Стол замер, бровь князя Гримальди изогнулась еще сильнее, а воцарившуюся тишину нарушил звон обрушившейся на мрамор посуды с подноса одной из официанток. — Пошли вон! — спокойно сказал глава рода Гримальди. Когда же за лакеями закрылась дверь, он так же спокойно спросил: — Алексей, а если в невыполнении принятых обязательств будет виноват кто-то другой, а не мы? — Приятно иметь с вами дело, ваша светлость, — я опять поклонился. — Другой бы на вашем месте начал истерики устраивать, мол: «Как вы смеете мне угрожать?», «Я дворянин, как вы только могли подумать, что я не выполню принятых на себя обязательств?» и так далее… — Помогло бы? — князь обозначил улыбку. — Со мной нет. И с моими старшими родичами тоже. — И я так же подумал, — хмыкнул он, — так зачем воздух попусту сотрясать? Могу я услышать ответ на конкретно заданный вопрос? — Если у рода Романовых и у меня, как непосредственного исполнителя, возникнут сомнения в наличии вашей вины, мы обязательно проведем самое тщательное расследование, а уж потом… вынесем суровый, но справедливый приговор. — Принимается, — кивнул он. — Где кровью расписаться? — Лучше внучкам объясните сложившуюся ситуацию, ваша светлость, чтобы они потом под моими окнами вой поминальный по безвинно убиенным родственникам не устраивали. — Объясню, ваше императорское высочество, — князь первый раз за время нашего общения поклонился мне. — Ну, основные вопросы мы обсудили, пришли наконец к консенсусу, надобно это отметить. Ренье, — он посмотрел на сына, — зови обслугу, пусть шампанского несут, а мы тут пока приятными вещами займемся. — князь, проводив глазами сына, опять обратился ко мне: — Присаживайся, Алексей, теперь поговорим о сопутствующих мелочах нашего взаимного сотрудничества. Джузеппе, мальчик мой! — Да, дядька Альбер, — вскинулся итальянский принц. — До меня тут слухи дошли, что в первый день своего визита в Москву ты на балу в Кремле набедокурил и имел неосторожность оскорбить моего будущего внучка Алекса Петрова? Джузи замялся: — Было такое, дядька Альбер, но я извинился, а инцидент, как меня заверили все заинтересованные лица, был полностью исчерпан. — А ты помнишь, Джузеппе, как твой царственный дед предлагал в качестве извинений от рода Медичи возвести в княжеское достоинство невинно пострадавшего Алекса? — Помню, — кивнул тот. — Но его императорское величество Николай сказал моему деду, что у нас этих князей… много, в общем, и мы эту тему закрыли. — Ситуация изменились, — с довольным видом сказал князь, — твой дед очень хочет получить портрет работы господина Петрова и даже готов расплатиться за его работу не только княжеским титулом, но и соответствующим имением. И, что самое характерное, Николай Третий совсем даже не против подобного экспорта российских талантов в Европу. Вот это новости! Княжеский титул с землей на территории маленькой по российский меркам Италии — это очень серьезно и весомо в кругах старой европейской аристократии! Есть такое ощущение, что король Италии не столько любит искусство, сколько деньги, и тоже вложил все свободные финансы в эту аферу — только это могло объяснить подобную щедрость прижимистых итальянцев! И почему родитель об этом факте молчал, или решил мне подсластить горькую пилюлю? В любом случае теперь брак Кристины Гримальди и князя… Петрова, или как там его обзовут, не будет выглядеть таким уж мезальянсом. Глянув в сторону семьи Петровых, я заметил, как округляются глаза моего друга и его младшего брата, как в довольной улыбке расплываются губы его матушки, как хмурится отец… — Стефания, — продолжил тем временем князь, — у тебя же было что добавить… — Да, дядька Альбер, спасибо! — французская принцесса встала, лучась довольством. — Со стороны рода Бурбон могу гарантировать, что, если портрет короля Италии будет написан Алексом хотя бы на уровне увиденного нами портрета императора Николая, нашего общего дорогого друга, — она обозначила поклон в сторону Шурки, — ждет предложение написать парадное полотно с изображением его величества Людовика. Вознаграждением же будет одно из французских графств с пожалованием соответствующего титула. Выражаясь терминологией, близкой знаменитому Казино Монте-Карло, мой друг неожиданно собрал флэш-рояль! Еще и на червях, если принимать во внимание старшинство мастей в преферансе! Лучшая комбинация из всех возможных! Только вот на родине Петрову пока, кроме денег и обещания моей бабули, что у Сашеньки не будет проблем в Суриковке с сессией, никаких знаковых плюшек не упало… Хотя, если рассматривать семейство в качестве родственников Романовых, за перспективы рода Петровых переживать больше не стоило, даже я мог их тянуть теперь на вполне законных основаниях, и родичи меня в этом славном начинании изо всех сил поддержат… Но это все лирика! Этими красивыми жестами князь Гримальди убивал сразу двух зайцев: устранял мезальянс в браке Сашки и своей внучки и одновременно «задабривал» меня, прекрасно зная, что личные отношения во всех сферах нашей жизни еще никто не отменял. Бьюсь об любой заклад, и Кристина, и Ева из всех Романовых теперь особенно «любить и уважать» будут именно меня — уж соответствующие инструкции от своего дедушки они получат в исчерпывающей форме! И, сука, хитровыдуманный князь рассчитал все абсолютно верно — как и предупреждал меня любимый Прохор, не дай бог Гримальди упорют косяк, а жены брата и друга вместе с их малолетними детишками упадут мне в ножки, смертный приговор я вряд ли смогу привести в исполнение… — Это так неожиданно, Стефания! — поднявшийся Шурка Петров окончательно смутился от свалившихся на него щедростей. — Может, их величества по факту оценят результаты моей работы? Тем более мне ее императорскому величеству Марии Федоровне в ближайшее время портрет писать, так что… Пришлось вмешаться: — Стефания, ваша светлость, не надо так давить на Алекса, — прервал я речь своего друга и многозначительно посмотрел на князя Альбера, — если вы еще не поняли, Алексу чуждо вот такое прямое материальное овеществление результатов его творчества. Может, о всех этих титулах и землях следует поговорить чуть позже? — Конечно же, чуть позже! — Гримальди взял бутылку шампанского и пару бокалов с подноса приблизившегося к хозяину дворца официанта и направился к художнику. — Алекс, давай я тебе на удачу лично бокал наполню! Поверь, не многие удостаиваются подобной чести… Вот и слава богу! Вот и чудно! А бабуля в этой ситуации возражать точно не будет, да и деньгами Сашеньку не обидит, после того как тот итальянского и французского монархов на холсте маслом намалюет… Когда мы, довольные «переговорами», вышли из дворца Гримальди, раздраженный Владимир Александрович Петров подхватил меня по локоток и отвел в сторону: — Лешка, я почему-то верю, что все эти инсинуации с титулами и землями в Италии и Франции происходят не с твоей подачи — слишком давно я тебя знаю, но как я должен реагировать на столь откровенное… откровенные… на подобные вещи? — Могу предложить два варианта, дядька Вова, — прикинул я. — Или вы покупаете большую квартиру или дом в Москве или подыскиваете именье в ближайшем Подмосковье. Перевод младшенького в царский лицей устроим без проблем, и это не обсуждается. — Твою же, Пожарский!.. — выдохнул он. — Это тоже не обсуждается? — Я помотал головой. — Квартира в столице у нас твоими стараниями уже есть, а вот именье… Внуков хочу на свежем воздухе воспитывать. — Отличный выбор, дядька Вова! Вернемся на родину, сразу же специалистов озадачу…