— Ну ты загнул! Ни хера не понял! Слушай, Олегыч, может, ты просто хотел на подсознательном уровне Лёшке подчиниться, вот и… — Белобородов с улыбкой сделал игривый жест рукой. — Ха-ха! — вяло отмахнулся колдун. — Очень смешно, если бы не было так грустно. — Ладно, проехали. Так чем нам это все грозит, и почему ты эту лекцию прочитал мне, а не Лёшке? — Вот, Петрович, наконец-то ты начинаешь задавать правильные вопросы, а не подозревать у меня подсознательную содомию. Просвещаю по порядку, но с конца. Царевичу я это всё не стал рассказывать для его, а главное, для нашего общего блага — рано ему ещё в его семнадцать годков свою истинную силу понимать. А чем нам это все грозит? А тем, Петрович, что царевич сознательно или несознательно мной или той же «Тайгой» может не ограничиться и включить в круг своего влияния… Много кого может включить… В перспективе всю Российскую Империю. — И, видя недоверчивый взгляд Белобородова, продолжил: — Вон, глянь на Малый свет, царевич для них уже сейчас и отец, и мать, и воинский начальник. То ли еще будет, Петрович, уж поверь мне! Когда же устойчивую тенденцию заметят старшие Романовы, любящие поиграть в Совет рода, возможны варианты с печальными, и даже летальными последствиями… Блеснуло лезвие непонятно откуда появившегося десантного ножа… — Убью суку колдунскую за подобные разговоры! — зашипел Белобородов, держа побелевшими от напряжения пальцами тесак у шеи Кузьмина. — А потом выблядков твоих с жинкой блаженной порешу и сожгу, чтобы твой поганый род дальше не плодился! Только попробуй с кем-нибудь сказанным поделиться, попишу тварину! Господом нашим клянусь! — Верю, Петрович, охотно верю, — хмыкнул не потерявший ни капельки самообладания колдун. — Я смотрю, ты поверил и проникся открывающимися для сынки совсем не радужными перспективами? — Проникся в полной мере. — В каюте точно закладок нет? — Точно нет, — нож исчез в складках одежды Белобородова. — Я проверял. — Он вздохнул. — Придумал уже, что в рапортине на высочайшее имя напишешь? — Ещё нет, но соображу что-нибудь. Тем более проверить мои слова все равно никто не сможет. — Кузьмин опять хмыкнул. — И завязывай ты, Петрович, со своей дурной привычкой чуть что за ножик-режик хвататься, тебе все равно со мной даже в таком моем контуженном состоянии не справиться. — Извини, Олегыч, перенервничал… — Ну, это как у тебя водится… И накапай-ка мне ещё сто пятьдесят микстуры и про себя, дерганый ты наш, не забудь… *** — Подъем, матросня! Солнце уже высоко! — В дверь каюты громко стучались. — Пять минут на привести себя в порядок и одеться! Время пошло! — Господи, Прохор, дай хоть десять минут, — взмолился я, — голова после этой ночки еще чугунная! — Пять минут, — воспитатель был неумолим. — Тик-так, тик-так. За каждую минуту опоздания плюсом двадцать отжиманий. — Лёшка, Прохор же это все несерьезно? — услышал я голос Марии. — Какие отжимания? Рывком уселся на диване, протер руками глаза, оглядел роскошный интерьер здоровенной «хозяйской» каюты и вспомнил, что уступил мольбам сестренок и остался ночевать вместе с ними, получив в благодарность самую большую подушку, теплое одеяло и поцелуи в лобик от Марии с Варварой. — Прохор такими вещами не шутит, — буркнул я, глядя на появившихся из спальни сестёр, обряженных в длинные тельняшки. — Так, девочки, быстро умываться и одеваться, иначе счастья не видать. Мария с Варварой переглянулись, кивнули друг другу и наперегонки бросились в роскошную ванную, а я принялся натягивать джинсы и рубашку. В норматив, установленный Прохором, мы, понятно, не уложились, в отличие от тех же самых Николая и Александра, которые на носу яхты под бдительным контролем воспитателя уже интенсивно дрыгали руками и ногами. Кроме всех вышеперечисленных, не считая бойцов морского спецназа, занимавшихся рутинным несением службы, на нашей импровизированной спортплощадке присутствовал господин Кузьмин, принимавший солнечные ванны, развалившись в одном из плетёных кресел. Причём он даже и не подумал подняться и поклониться при появлении великих княжон. После легкой разминки и прыжков на месте Прохор заставил нас отжиматься, а потом приседать. Не оставил он без внимания и упражнения на пресс и на растяжку. Когда же мы приступили к гимнастике Гермеса, свое веское мнение решил высказать Ванюша, чье постоянное внимание я чуял: — Петрович, они же все халявят, особенно Коля с Сашей. И княжны руками и ногами без должного усердия сферы крутят. — Упор лёжа принять, халявщики! — тут же последовала команда от воспитателя. — Делай раз! Делай два! Делай три!.. Последние десять на пальцах!.. И только тут сквозь недовольное бурчание братьев и сестёр я догадался, что именно делал Прохор! Ситуация же была аналогична той, что сложилась с Николаем и Александром на границе с Афганистаном, воспитатель просто-напросто путём дополнительных физических нагрузок выбивал из голов Марии с Варварой вредные мысли! А уж мы с братьями на этом празднике ЗОЖа были простыми статистами. — Делай пятьдесят! Отставить упор лёжа! Приготовиться к упражнению на пресс! Делай раз! Делай два! Делай три!.. А теперь мостик! Держим! Держим! Еще держим!.. Тридцать секунд отдыха… Продолжаем гимнастику Гермеса!.. А теперь, бойцы, будем из вас настоящих морских волков лепить! Гляньте, какую приблуду мы с дядькой Иваном для вас приготовили… С того борта яхты, который был обращен в сторону открытого моря, свисал толстенный канат, или по морской терминологии конец, а может, и линь… — Надеюсь, смысл этой нехитрой приблуды вам понятен? — Мы дружно кивнули. — Отлично! Дядька Иван проследит, чтобы вы не вздумали доспехами пользоваться. А первый у нас будет… Алексей. Он своим примером и покажет остальным, что не так страшен черт, как его малюют. Пошёл! Через полчаса все молодое поколение рода Романовых на трясущихся ногах ковыляло в сторону выделенных кают для принятия водных процедур. Особенно быстро передвигались Мария с Варварой, которым Прохор «очень вовремя» напомнил о предстоящей фотосессии. — И как мы краситься будем? — чуть не плача заявила Маша, демонстрируя воспитателю трясущиеся руки. — А валькирии вам на что? — Прохор был неумолим. — На все про все у вас двадцать минут, волосы воздухом высушите. Затем дружно перемещаемся в отель, Людмила Александровна предупреждена. — Ну, хоть так… — выдохнули сестры с облегчением. *** Фотосессия проходила крайне пафосно — оцепление из гвардейцев Гримальди, моих дворцовых и охраны Стефании Бурбон, на дальних подступах еще одно кольцо из бодигардов Георга Виндзора. У самого Казино Монте-Карло тусовался малый свет в полном составе, а на Золотой площади скромно роптала толпа любопытствующих зевак, разглядывающих импровизированную выставку разноцветных байков двух фирм: Ducati и BMW, — а также представителей молодого поколения высшей аристократии, гордо вышагивающих в кожаной экипировке двух вышеозначенных концернов. — Кристина, как я выгляжу? Может, губы поярче накрасить?.. Стеша, у тебя пудра далеко?.. Ева, может, молнию на курточках чуть больше расстегнуть?.. — Только и доносилось до нашего с молодыми людьми слуха. Мужская половина «молодого поколения высшей аристократии» подобными вещами не заморачивалась, а обсуждала похождения англичанина, итальянца, немцев и арабов прошедшей ночью: — Зря вы с нами в клуб не пошли, много пропустили, — с напускным превосходством вещал Георг. — Мы там бразильяночек под утро сняли, хороши были чертовки! А у вас как ночь прошла? — Скучно и без грелок во весь рост, — отмахнулся я. — Зато выспались. — Ничего, Алекс, — хлопнул меня по плечу Виндзор, — на Ибице спать вообще перестанете! Кстати, моя невеста отзвонилась, завтра, как мы и планировали, на острове будет все готово для нашего визита. — Он вздохнул. — Как же я вам завидую, молодые люди: мне-то при живой невесте особо не погулять, вот и приходится в Монако за двоих напрягаться… — Смотри, Георг, — ухмыльнулся старший Гогенцоллерн, — не надорвись. Сама фотосессия прошла стандартно — гламурный фотограф с двумя такими же припедренными помощниками расставили нас по местам, подсказали правильные позы и сделали несколько контрольных снимков. Самое интересное началось после: девушки потребовали показать им результат, указали на те свои недостатки, которые следовало скрыть при обработке, и взяли с фотографа-гламуреныша обещание, что публиковать снимки он будет только после того, как согласует со всеми принцессами финальный результат. На этом наши мучения не закончились — малый свет, пользуясь случаем, потребовал сделать общую фотографию, что и было незамедлительно сделано. Уложились в какие-то скромные полчаса, и то под предлогом «солнце уходит, зайки мои», иначе бы горестным возгласам на русском «Я не накрасилась!» и «Почему меня никто не предупредил, я прическу не сделала!» не было конца. — Ну что, все на яхту? — громко спросила Стефания, расстегивая с облегчением свою кожаную курточку с эмблемой BMW. — Все купальники с собой взяли? Я же заметил, как после этих вопросов скривились стоявшие рядом со мной Мария с Варварой, и старшая сестра в сердцах сказала: — Чтоб она утонула, эта яхта! Вместе с канатами и гимнастикой Гермеса!.. *** Как оказалось, Стефания вошла в наше положение и устроила не экскурсию по Лазурному берегу, а простую морскую прогулку вдоль живописного побережья, принадлежащего ее родной Франции. Но при этом Бурбон взяла с меня обещание, что по возвращении с Ибицы она все-таки проведет ту экскурсию, которую запланировала ранее. — Если будет возможность, Стефания, обязательно, — кивнул я. Так, развалившись на шезлонге и не особо горя желанием с кем-либо общаться, всю первую часть нашей прогулки я пытался поднять себе настроение с помощью открывавшихся великолепных видов, чистейшего, вкусного морского воздуха и бокала с ромом. Получалось у меня это откровенно плохо, но ситуация изменилась с заходом в очередную бухту. — Лёха, подъем! — подскочил ко мне Сашка Петров. — Там для нас Стефания приготовила водные мотоциклы! Погоняем, как в детстве в Сочи? — На этот раз, Шурка, я буду праздновать победу! — поддался я возбуждению своего друга. Как оказалось, француженка арендовала целую бухту, в которой располагалась станция по прокату гидроциклов. Мало того, к нашим услугам был и ресторан, основной спецификой которого считались блюда из свежайших морепродуктов. — Хоть и одна звезда, но Мишлен! — Уже на берегу вводила нас в курс дела явно довольная образовавшимся среди молодежи ажиотажем Стефания. — Понятно, что сейчас все приготовление блюд будет осуществляться под контролем моих поваров, но тем не менее… Молодые люди, вся бухта в вашем полном распоряжении! Берег тут же опустел — молодежь на гидроциклах с приличествующими ситуации криками, врезаясь в волны и поднимая тучу брызг, рванула в открытое море. Азарт погони за Шуркой Петровым захватил и меня — эта насквозь творческая личность умудрялась ловко вкручиваться между волнами, обгоняя и меня, и всех остальных! После этих своеобразных гонок к нашим услугам был предоставлен отличный песчаный пляж с баром, а там подоспел и поздний обед с великолепно приготовленными дарами моря… — Стефания, если в следующую экскурсию мы заедем сюда, — пафосно вещал я, — то я на все согласный! — Ловлю на слове, — француженка явно была довольна… Недоволен был только я — на душе кошки от ноющей тоски скребутся, а приходится импортным принцессам комплименты без запинки и с выражением выдавать и улыбаться! Сука ты, Алексей, а не матрос! Как есть самая настоящая сука!.. *** Как и планировалось, в восемь часов вечера мы были в Монако и, попрощавшись с остальными, пешком направились в приход к ожидавшему нас батюшке Вадиму.