Когда первый ажиотаж вокруг подарка Шереметьевой спал, а Мария раздала присутствующим задания об оповещении Малого Света о встрече в четверг в моем особняке, разговор зашел о неком молодом художнике: — Алексей, а где Александр Петров? — как бы между делом поинтересовалась Маша. — Твой начальник охраны, когда мы его спрашивали, отказался общаться с нами на эту тему… Молодец, Михеев! Не сдал! Запомним… — К Александру родители приехали, ты же знаешь. Он с ними время проводит. — А когда он вернется? — последовал следующий вопрос сестры. — Машенька, — как можно радушнее заулыбался я, — ты определись для себя, что для тебя важнее: или ты живешь спокойно, или имеешь очередной неприятный разговор с бабушкой. Понятно, что я никому жаловаться на сестер не собирался, а самым бессовестным образом блефовал — любимая бабуля, в том числе и для сестер, как я понял, являлась полноценным Родовым пугалом… — Я поняла, Алексей… — досада на лице Марии читалась невооруженным взглядом, да и Варвару чуть передернуло. — Думаю, вопрос с нашими портретами мы будем решать в текущем режиме. Все многозначительно покивали, видимо зная репутацию нашей бабули, но от комментариев воздержались, по той же причине. Уже провожая всех по домам, обратился к Юсуповой: — Инга, наши договоренности с князем насчет завтрашнего вечера в силе? — Дедушка тебя очень ждет, Алексей. — гордо ответила она. — Как и я! — Инга глянула на Шереметьеву и Долгорукую с превосходством. — Буду. — заверил я ее, и подумал, что к Юсуповым с пустыми руками заявляться не дело. Проводив сестер и друзей, вернулся в дом и направился в столовую, где, как и ожидал, застал своего воспитателя вместе с Викой, которая, при моем появлении, молча встала из-за стола и с недовольным видом ушла. — Что, Лешка, — ухмыльнулся Прохор, — проблемы в семейной жизни? — Похоже на то. — я сел за стол напротив воспитателя. — Сегодня наша Ведьма, наказанная за плохое поведение, ночует в своих апартаментах. — Это ты так решил? — продолжил улыбаться Прохор, а я кивнул. — Смотри, Лешка, я бы не был в этом так уверен. Вот увидишь, Ведьма с тобой спать уляжется, к гадалке не ходи! Ладно, с Юсуповой и Долгорукой разобрался? — Да. — Подарок Шереметьевой, надеюсь, вручил? — Да. — Тогда пошли, за отчет будем браться, который по итогам сегодняшнего дня нам приказали написать. — Прохор, давай завтра напишем. — взмолился я. — Голова болит после дядьки… Да еще эти гости… — Так подлечись, колдун ты наш доморощенный. — заявил он мне, причем, на полном серьезе. — Иван умел. И нас лечил, постоянно повторяя, что мы всем обязаны его развитому воображению. — Это как? — не понял я. — Откуда я-то знаю? — воспитатель пожал плечами. — Помнишь, я тебе говорил, что Ванюша мог нам сил добавить? — Помню. — я все больше и больше начинал сгорать от любопытства. — Вот, про это я и говорю. Лечил он себя, как на собаке все заживало. Да и на нас тоже. После того, как Ванюша нас подлечивал… — Прохор! Подробности! — не скрывая нетерпения, попросил я. — Ну… Ваня видел наши проблемные зоны в виде темных пятен, говорил, что сейчас зальет их светом, а потом еще и крестил их… Бл@дь, почему я должен вытягивать такую важную информацию из Прохора клещами? — И что у вас было потом? — Что было… Жгло и щипало в тех местах… А потом заживление происходило просто великолепными темпами. Я же говорю, как на собаках все заживало. Ты меня в бане видел, Лешка? — Да. — Уверен, если бы не Ванюша, я выглядел не так… фотогенично. Хотя… Шрамы украшают мужчину. — А раньше нельзя было мне это рассказать? — выдохнул я, чуя, что набрел на что-то действительно важное. — Про шрамы? — не понял Прохор. — Да, ну тебя! — я вскочил из-за стола и буквально побежал на третий этаж, в свои покои, надеясь все же, что прогнозы Прохора относительно Вики не сбудутся. Воспитатель оказался прав — Вяземская не собиралась ночевать у себя, а преспокойно сидела в нашей гостиной и копалась в телефоне. — Явился? — хмыкнула она. — На секс можешь даже не рассчитывать. Ты наказан, Романов. Надолго наказан. Не обращая на Вику никакого внимания, я прошел в спальню и завалился на кровать прямо в одежде. Темп! Попытка посмотреть на себя со стороны, как тогда, пару месяцев назад, не удается — сосредоточится мешает эта проклятая головная боль. Глубже в темп! Про головную боль забыть! Не получается! Я от злости зарычал, но заставил себя успокоиться. Темп! Вот… Привычное восприятие дало сбой — я чувствовал себя одновременно и как обычно, и, одновременно, наблюдал со стороны. Попытавшись запомнить это странное чувство, я начал к нему осторожно привыкать, боясь снова его потерять. Не знаю, сколько прошло времени, но, наконец, я сумел себя рассмотреть. Как и говорил Прохор, а я начал подозревать, что это ничто иное, как самовнушение, темные пятна присутствовали именно в местах сегодняшних повреждений — на затылке и в районе левого плеча. На чуйке потянулся сначала к затылочной области. Мой доспех в этом месте был поврежден — решетка потеряла свою геометрическую правильность, отдельные детали потемнели, энергия циркулировала с трудом, но, слава богу, не было никаких разрывов и отдельные жгутики не болтались! Кроме того, я отчетливо видел, что процесс восстановления доспеха мой организм благополучно запустил, и процесс этот протекает довольно-таки хорошими темпами. Так что имел ввиду Прохор, когда говорил про лечение? Может он имел ввиду скорость? Ладно, сейчас попробуем полечить себя светом… Какое-то время у меня ничего не получалось — откуда должен появиться свет, какого он должен был быть качества, плотного или не очень, яркий или не сильно — именно такие вопросы стали возникать после первых же попыток. Пока я мысленно не плюнул и не начал действовать проверенным способом — просто, действуя на чуйке, дал приказ темному пятну на затылке посветлеть. И опять ничего не произошло! Твою же!.. Как Ваня это делал? Может действительно воображение подключить? Хорошо… Вновь потянувшись к пятну, я представил, что оно начало светлеть. Нет, не так, — наливаться светом… Еще больше светлого… Еще… И, о чудо, на физическом плане, в затылочной области, я реально почувствовал зуд и жжение! Еще больше светлого! Да и картинка перед внутренним взором стала меняться — если мне не поблазнилось, пятно действительно стало светлеть, а решетка очень быстро восстанавливаться. Отлично, продолжаем представлять, что больная область еще больше наливается светом. В какой-то момент внезапно накатила тошнота и отвращение к тому, чем я сейчас занимался. И на темпе находиться сил больше не было. Очухавшись на кровати и привязав себя к действительности, я, первым делом, прислушался к физическим ощущениям — в затылке действительно зудело и жгло, но боль поутихла и практически не чувствовалась, в отличии от того же самого левого плеча. Так, что мы имеем? Некую разновидность правила? Только в менее глобальном плане? Непонятно… А если вспомнить ощущения? И опять накатывает тошнота и отвращение… Вот! Я вскочил с кровати и забегал по спальне, пытаясь сформулировать недооформившуюся мысль. Во время правила я, в первую очередь, работал с доспехом! А сейчас больше работал с внутренней энергетикой тела! Понятно, что они из себя представляют части одного целого, но все же! Если правило приводит в тонус весь организм, как ежедневные тренировки, то вот мое сегодняшнее лечение позволяет обратить внимание на «отдельные группы мышц»… А какие великолепные перспективы у этого лечения в экстремальных условиях! Как военно-полевая медицина! Вместо того, чтобы править раненного, которому требуется неотложная помощь, можно его полечить именно таким способом, сохранив жизнь или спасти от увечий. Чем Ваня, по ходу, и занимался! Особенно учитывая их с Прохором диверсионную направленность и отсутствие в рейдах этой самой военно-полевой медицины… Теперь, что касается развитого Ваниного воображения… Мое воображение точно развито не до такой степени! И этот приступ отвращения точно об этом свидетельствует. Меня на затылок-то толком не хватило, а плечо я даже не трогал! И как мне это воображение прикажете развивать? Опять тренироваться на себе? А потом на других? Вот почему нельзя получить все и сразу? Беда… Ладно, хватит на сегодня, и так впечатлений было выше крыши, устал. Надо ко сну готовиться. После душа залез в кровать и расслабился. Затылок чуть ныл, но терпимо, больше неудобств доставляло плечо. Перевернувшись на правый бок, замотался в одеяло и попытался заснуть, но тут в спальню аккуратно просочилась Вика, быстро разделась, залезла ко мне под одеяло и обняла: — Спишь, Романов? — Сплю. — Тогда спи. — затихла она на какое-то время. — Ты на меня обиделся? — Нет. — Обиделся. Ну и обижайся дальше. — она убрала с меня свою руку, перевернулась на другой бок и уперлась в меня своей попой. — Спокойной ночи! — Спокойной. Но заснуть мне не удалось — Вика опять перевернулась и обняла меня: — Не обижайся на меня, Романов. И поцелуй. Подозревая, что одним поцелуем все не закончится, я мысленно вздохнул и аккуратно перевернулся на спину… Примирение закончилось через полчаса, и высокие примеряющиеся стороны, наконец, спокойно заснули…