— Пойдет. — кивнул полковник. — Если еще и винный погреб будет фигурировать… А папаша с дедулей не будут против такого общения? С обычными-то сапогами? Да еще и легендарный Зверь тут нарисовался… — Особняк только мой. — продолжал я улыбаться. — Как и легендарный Зверь. — Успокоил. — хмыкнул Леший. — Диктуй телефон, Камень. И жди звонка. Заглянем к тебе на огонек, так и быть… * * * После бани, отец отправил Николая с Александром в машину, а нас с Прохором жестом руки пригласил следовать за собой по одной из дорожек военного городка. Какое-то время мы просто молча шли. Наконец, отец спросил у меня: — И как впечатления от военной разведки? — Нормальные впечатления. Подготовка бойцов вполне на уровне. Вы зачем Воронцова так расстроили? — поинтересовался я. — Генерал стал о себе очень много думать. — ответил отец. — Вернее, о возможностях своих подчиненных. А мы ему сегодня показали обратное. Дима теперь десять раз будет думать при планировании каждой операции, что сохранит кучу жизней и даст больший результат. Уловил? — Уловил. — кивнул я. — Теперь поговорим о другом. Хотел обсудить с вами два вопроса. Начну с более важного. — он остановился и по очереди посмотрел на нас. — С вашего отчета по итогам тренировки с Волкодавами, неутешительные результаты которой подтвердил и мой младший брат. Неутешительные для Дворцовой полиции, я имею ввиду. Алексей, почему среди предложений по исправлению ситуации мы с Государем не увидели правила? — Мне нужна информация. — ответил я. Вот что мне надо было отвечать после вчерашней встречи с отцом Мефодием? — Не понял?.. — протянул отец. — Ты нам условия собрался ставить? — Именно. — кивнул я. — Прохор мне сказал, что эту информацию я смогу получить только у тебя и деда. — Разговор закончен. — хмыкнул отец. — Государь будет поставлен в известность, что ты пытаешься нас шантажировать безопасностью родичей. И еще, Алексей, на границу ты не едешь. Всего хорошего. — он развернулся и направился в сторону стоянки. Проводив отца взглядом, я пожал плечами и посмотрел на Прохора, который вовсю ухмылялся. — Чего это он? — А я тебя предупреждал, Лешка. Беги, догоняй отца. Уверен, это только начало. — воспитатель посерьезнел. — И извиниться не забудь. Бегать я не стал, а достал телефон и набрал номер уже практически дошедшего до стоянки отца: — Извини. — сказал я, услышав «Алло». — Больше не повторится. Отец ничего не ответил, сбросил звонок и направился обратно к нам. — И что тебя заставило передумать, сынок? — подойдя, поинтересовался он у меня. — То, что на границу не поедешь? Или еще что-то? — Можете меня на границу не брать. — ответил я. — Мне, конечно, очень хочется туда поехать, но твой запрет я пойму и обижаться не буду, сам виноват. — Виноват в чем? — продолжал настаивать отец. — В том, что действительно пытался торговать безопасностью родичей. — признался я, и решил высказаться до конца. — Вы ведь правило Дворцовых воспринимаете, как должное! Да и правило родичей тоже! Просто указываете пальчиком и думаете, что я тут же кинусь исполнять ваши указявки, под предлогом поддержания величия Рода Романовых, которому я, раз за разом, что-то должен! Не хочу так! — Хорошо, Алексей. — кивнул отец. — Ответь мне только на один вопрос. Давай представим, что Роду Пожарских угрожает опасность. Реальная опасность, Алексей. Ты бы поправил охрану Пожарских, или стал ждать отдельной просьбы Михаила Николаевича? — Поправил бы. — вздохнул я. — Что и требовалось доказать. — опять кивнул отец. — С Пожарскими ты, значит, благородно поступишь, а с Романовыми — баш на баш. — хмыкнул он. — В одном ты прав, в Роду надо суметь себя поставить, заработать авторитет. Соглашусь, порой стоит действовать и такими вот методами. Но тебе пока рано в подобные игры играть, Алексей, можно на ровном месте шею свернуть. Оставь, на какое-то время, эти игры нам с дедом. Мы с ним, в первую очередь, о твоем будущем заботимся, а ты в штыки все воспринимаешь. И я очень надеюсь, что в следующий раз, сын, ты поумеришь свой юношеский максимализм и будешь сначала думать, а потом говорить и делать. Хорошо? — Хорошо. — выдохнул я. И подумал о том, что правильно Прохор тогда сказал, что просить меня, тем более нижайше, никто не будет. По крайней мере, не в подобных вопросах, касающихся безопасности Рода. А отец, тем временем, продолжил: — Будем считать, что правило в отчете появилось? — Да. — Этот вопрос закрыли. — отец повернулся к моему воспитателю. — Прохор, как думаешь, нам стоит проверить и Канцелярию на предмет… профпригодности? — Безусловно. — поморщился тот. — Учитывая опыт с Дворцовой полицией, следующие в очереди идут подразделения Канцелярии. Это ж сколько работы-то предстоит… — А учитывая, что ты у нас официально назначен вести реестр всех поправленных… — отец хмыкнул. — Да и потом, на протяжении довольно-таки длительного времени, придется контролировать результаты проведенных мероприятий по исправлению сложившейся ситуации… Прохор, как ты посмотришь на то, чтобы занять должность помощника Государя, курирующего Дворцовых и силовые подразделения Канцелярии? С самыми широкими полномочиями? Это ж чисто твой профиль. Очень мне хотелось сказать, что Прохора я никому не отдам, он мне и самому нужен, но вовремя себя сдержал — пусть воспитатель сам решает… Мало ли какие у него могут быть карьерные мечты и устремления? Не все же ему со мной возиться… — Я так понимаю, Саша, — хмыкнул Прохор, — это Алексей, на самом деле, будет всю работу делать, а так называемым помощником я буду именно у него? — Правильно понимаешь. — улыбнулся отец и перевел взгляд на меня. — Если, конечно, твой воспитанник не откажется. — Не откажусь. — вздохнул я. — Да и тебе самому, — он смотрел опять на Прохора, — сам понимаешь, придется много чего делать. — Понимаю. — кивнул тот. — И я согласен. — Вот и славно. — с довольным видом протянул отец. — Что делать, вы уже себе примерно представляете, а частности обсудим по возвращению с границы. Кстати, Прохор, тебе по штату пара-тройка сотрудников положена. Подумай пока, кого хочешь взять, время еще есть. — Подумаю. — Алексей, — продолжил отец, — какая тебе там информация была нужна? — Имя Мефодий Тагильцев тебе о чем-нибудь говорит? Это батюшка такой, из Храма Христа Спасителя. После этих моих слов отец изменился в лице и, с напряжением в голосе, спросил: — Откуда ты его знаешь? — Я его не знаю. Вчера у Юсуповых перед ужином встретил. На крыльце. Познакомиться не успели. — пожал плечами я, понимая, что Прохор не стал докладывать о нашем с ним вчерашнем разговоре. — Батюшка за те несколько секунд, которые мы виделись, сумел произвести на меня неизгладимое впечатление. И поделился с отцом своими ощущениями. Он молча меня выслушал, так же молча отошел в сторону, достал телефон и принялся кому-то звонить. — Я же тебе говорил… — пробормотал воспитатель. — Сейчас начнется… И, действительно, началось. — Так, поехали в Кремль. К деду. — вернулся к нам отец. — Прохор, ты с нами. А Николай с Александром пусть в особняк возвращаются. — он быстро зашагал в сторону стоянки. Мы с Прохором двинулись за ним. — У меня же сегодня Малый Свет собирается. — «озаботился» я. — Твои братья за Светом присмотрят вместе с Марией с Варварой. — не оборачиваясь ответил отец. * * * Всю дорогу до Кремля молчали, наблюдая из окон за быстро сменяющимися пейзажами и видами столицы — кортеж Цесаревича даже в городе двигался на очень приличной скорости, но сирены на машинах так и не включали. В приемной Императора, несмотря на вечернее время, было достаточно много посетителей, которые повскакивали со своих мест и начали нам кланяться, а адъютант без лишних слов открыл дверь в дедовский кабинет. С моего прошлого визита в этом кабинете ничего не изменилось, только Император сейчас сидел не на диване в углу, а за рабочим столом, который был завален папками разных цветов. Молчаливый жест рукой, мы втроем усаживаемся за приставной столик, дед откидывается на спинку кресла и начинает меня задумчиво разглядывать. Впрочем, долго это не продолжилось, он кивнул каким-то своим мыслям и бросил мне: — Внимательно слушаю все, касающееся твоей встречи с господином Тагильцевым, Алексей. Я вздохнул и принялся рассказывать. Когда дошел до ощущения проваливания, дед переглянулся с отцом и буквально потребовал описать все заново. — Тагильцев точно не светился? — спросил он, когда я закончил. — Да. И я его вообще не видел. Дед снова переглянулся с отцом, поморщился и сказал: