Удар. Истошный вопль. И было отчего — открытый перелом с торчащими расплющенными костями. Николай с Александром отвернулись. — Твое имя? — как ни в чем не бывало, продолжил допрос Прохор. — Пошел ты! — на английском послал его старший. — Первый, — тоже на английском сказал мне Прохор, — сломай клиенту торчащие кости. Хруст костей с продолжительным воем. От этого воя очухались остальные двое его подельников. Прохор довольно ухмыльнулся: — Второй, Третьий, сломайте ноги своим подопечным. — и, наблюдая за нерешительностью братьев, рявкнул. — Они вас камнями заваливали, пытались убить! Ломайте ноги, бл@дь! Удары, жуткий вой, и опять отвернувшиеся братья. — А мне нравится с тобой работать, Зверь! — довольно улыбался Леший. — Ты со мной не работаешь, полковник. — поморщился Прохор. — Ты у меня пока на побегушках. Дальше видно будет. Первый, приведи в себя своего! Опять шлепки по лицу. — Твое имя? — равнодушно спросил воспитатель — Ихаб! — буквально выплюнул тот. — Фамилия? — Хавор. — Ихаб Хавор, где ваша ближайшая база? — Пошел ты! — Первый! Сломай ему вторую ногу. Опять истошный вопль. — Леший, иди с этими с двумя побазарь. — Ихаб? Где ваша ближайшая база? — В пяти километрах юго-западнее! — Не верю. Первый, пошуруди там, между костей. Истошный вопль. Истошный вопль со стороны двоих других. — Зверь, они подтверждают информацию. — доложился Леший. — Хорошо. — кивнул Прохор и начал рвать на себе камуфляж. — На, заткни рот этим двум. — он протянул два куски камуфляжа полковнику, а третий сунул в рот Ихабу. — Второй, Третий, тащите на базу этих двоих. Леший, ты этого. — он указал на Ихаба. Мы с Первым прикрываем. Пошли! — Секунду! — потребовал Леший. Я почувствовал, как на всех наших троих пленников было оказано давление, после чего они обмякли и затихли. — Чтоб не дергались. — пояснил полковник. — А как же база? — возбудился я. — Леший, объясни отроку. — хмыкнул воспитатель. — Нет там уже никого. — улыбался полковник. — После того представления, которое мы тут устроили. Аудио эффекты были просто обалденны! А ведь могли этих троих просто погасить… И взять тепленькими… А потом и базу накрыть. — Леший… — хмыкнул я. — Ты что-то имеешь против приказов Зверя? А Прохор смотрел на колдуна ну уж очень многозначительно. — Понял. — заулыбался тот. — В отчет отдельные моменты этой операции не войдут. Уж слишком большое было расстояние до целей… Не дотянуться… — Первый, глянь… — вовсю лыбился воспитатель. — Соображает разведка! Если и дальше так себя вести будет, так и быть, мы изменим к нему свое предвзятое отношение. Один момент! Чуть не забыл… Прохор наклонился к Ихабу и приложил руки в местах переломов. Вспыхнул огонь, завоняло паленым. Воспитатель повторил процедуру и с остальными двумя афганцами. — Еще по дороге кровью истекут. — пояснил он нам и так очевидный факт. — А теперь, Леший, закидывай на хребтину законную добычу, вы тоже, — воспитатель посмотрел на Николая с Александром, — и айда домой! Минут через сорок мы были на территории городка. Встречало нас все руководство, но главными, как и полагается, выступили Канцелярские. — Этот мой! — безапелляционно заявил Прохор, указывая на Ихаба. — Димитрий Олегович, твои двое остальных. Принимай. Годун очень быстро сориентировался и подал знак своим подчиненным, которые и утащили в отдельную палатку добычу Николая с Александром. Те, было, дернулись вслед за сотрудниками Канцелярии, но были остановлены Прохором: — Со мной пойдете. Будете в допросе участвовать. Как оказалось, в допросе изъявили принять участие еще мой отец, дядька, полковник Ермолов, это который из пограничников, и, конечно же, полковник Литвиненко, который Леший. — Первый, придержи клиента. — кинул мне Прохор. И я вцепился в плечи афганца, которого приковали к железному стулу еще и ногами. Кляп у Ихаба никто вытащить так и не удосужился, и он просто мычал и дико вращал глазами. Из соседней палатки донесся сдвоенный вой — как я понял, это Годун начал свой допрос. — Сколько я зарезал… Сколько перерезал… — «затанцевал» Прохор с ножом перед Ихабом. — Сколько душ я загубил… На, тварь!.. Нож вошел по самую рукоятку в левую ногу афганца. Он взвыл, но импровизированный кляп мешал ощутить все оттенки чувств жертвы. — А так? — по-английски поинтересовался воспитатель, и провернул рукоятку ножа. Вой усилился, а глаза Ихаба, и так красные, окончательно полопались сосудами и рисковали вылезти из орбит. — Мне же от тебя ничего не надо. — наклонился к жертве Прохор. — Ты запирайся, как можно дольше! Я тебя очень прошу! Смотри. — он выдернул нож и сразу же пыхнуло огнем. Запахло паленым, но кровь на ране афганца перестала хлестать. — Давай еще раз попробуем. — Прохор опять воткнул нож в ногу Ихабу, но уже ниже. Тот замычал и обмяк. — Второй, Третий, тащите воду. — скомандовал воспитатель. — Клиент изволит отдыхать в счастливом небытие. Мы ему такое позволить не можем. Братики выскочили из палатки как ошпаренные. Ждать их пришлось целых пять минут. Наконец, они вернулись с двумя ведрами воды и замерли на пороге палатки. — Ополосните клиента! — попросил Прохор. Те осторожно сделали три шага и опять замерли. — Ну! — прикрикнул воспитатель. Николай и Александр резко выплеснули воду на Ихаба. Тот дернулся и открыл глаза. — Первого-то нахрена поливать? — скривился Прохор, хотя прекрасно видел, что вода стекла по моему доспеху. — Еще несите, клиент пока не готов к употреблению. Пока Ихаб вращал глазами, мычал и пытался дергаться в моих руках, Николай с Александром вернулись с полными ведрами. — Можно, конечно, уши клиенту отрезать и предъявить ему на обозрение… Потом и нос… — продолжал глумиться Прохор по-английски. — Но мы же не звери какие… Есть более цивилизованные способы получения информации… Давай гнев, Первый. — продолжил он по-русски. — Так, чтобы клиент прочувствовал твой гнев печенкой. Эта тварь тебя в горах завалить хотела! Я отпустил плечи афганца, обошел, встал перед ним и даванул его гневом. Настраиваться на гнев и не пришлось — Прохор был прав, воспоминания о камнях и пыли были еще очень свежи! — А-а-а-а! — Ихаб умудрился выплюнуть кляп. — А-а-а-а! — Заткнись! — рявкнул я, а афганец понял меня без перевода, прикусил губу и преданно уставился в глаза. — Расскажешь все, что знаешь. — приказал я по-английски. — Будешь запираться, вернусь. Договорились? — Да, да, господин! — залепетал он. — Ополосните его! — вмешался Прохор. — Чуете? Клиент изволил опорожнить кишечник. И мочевой пузырь заодно… Николай с Александром в этот раз выплеснули на Ихаба воду уже без дополнительных приказов, и, вслед за мной, выскочили из палатки. За нами вышли и Цесаревич с полковником Пожарским: — Зверь, можно тебя на секундочку? — заглянул в палатку отец. А когда Прохор вышел, продолжил. — Вам всем сутки ареста! За самоуправство. Устроили тут ночные… побегушки без согласования с командыванием. Гриша, утверждаешь? — Да. — кивнул тот. — Но наказание вступает в действие с завтрашнего утра. Курсанты, быстро обеспечили себя двумя бутылками водки на нос, которые вы должны употребить до отбоя. А ты, Прохор, мне еще здесь пригодишься.