— Ах ты!.. — в руках полковника Пожарского появились огненные мечи. — Дядька, зря ты в семейные разборки лезешь… — вздохнул я, и погасил его, как и отца. Добивать его не пришлось — дядька осел на камни и затих, а я повернулся к тем двум парам в маскировочных костюмах: — Господа, у меня к вам только один вопрос. Какого хрена в меня прицельно стреляли из крупнокалиберной пукалки во-о-он с той дымящейся скалы? — Не можем знать, Ваше Императорское Высочество… — ответил один из них. — Разрешите продолжить патрулирование? — Продолжайте. — махнул рукой я, и повернулся к тем, которые сопровождали отца и дядьку. — Господа, а к вам будет просьба. Будьте так любезны, закиньте вот этих обморочных себе на спины, и айда в лагерь. * * * На входе в лагерь нас уже поджидал Годун. — Алексей Александрович, могу ли я поинтересоваться, что случилось? — с озабоченным видом спросил он. — Цесаревичу с полковником Пожарским голову с непривычки напекло, Дмитрий Олегович. — хмыкнул я. — Не переживайте, с ними будет все в порядке. Вы мне лучше полковника Литвиненко разыщите. — Он сейчас с одной из групп. Вызвать? — Не стоит. Терпит. — я повернулся к гвардейцам. — Несите обморочных в мою палатку. Годун, как я и предполагал, увязался за нами и даже имел наглость устроиться за нашим обеденным столом, предварительно включив чайник. — Алексей Александрович, чай или кофе? — Чай. — выдохнул я, развалился на своей койке и попытался расслабиться — тело продолжало напоминать огромный синяк. Радовало другое — отцу с дядькой, которых уложили на кровати Николая и Александра, после «пробуждения» будет явно хуже, чем мне. — Алексей Александрович, а все же… Что случилось? — Дмитрий Олегович, я просто не хочу все повторять по десять раз. — достаточно жестко ответил я. — Не переживайте, мимо вас инфа не уйдет. — Понял. Чай пили молча. — Твою же! — наконец, на койке уселся отец. — Лешка, я тебя зашибу! Впрочем, особой агрессии я не почувствовал. — Зашибалка еще не выросла. — не удержался я от ухмылки. — Это да… — нахмурился он и принялся растирать грудь. — А с Гришкой-то что? — Цени дружка своего, папа! — продолжал я улыбаться. — За тебя полез вступаться. Ну и попал под горячую руку… — Понятно. — отец встал. — Олегович, налей чая, будь другом! А ничего покрепче нет? А то Государю о произошедшем надо докладывать… — В морозилке водка должна быть. — пожал плечами я и придержал Годуна. — У нас самообслуживание, папа. — Мы не гордые. — кивнул он и достал запотевшую бутылку из морозилки. — Вам не предлагаю. Глядя, как отец наливает водку в стакан, я решил выступить с инициативой: — Лучше, конечно, чтоб Государю о произошедшем доложил я. — Думаешь? — отец ненадолго задумался и опрокинул стакан. — Вариант. — кивнул он. — Всяко лучше, чем мы с Гришкой ему позвоним. Папа разбираться не будет, просто головы нам открутит… Благодарить не буду, сам накосячил, сам и разруливай. После этих слов заворочался и полковник Пожарский. Он со стоном уселся на кровати и обнял голову руками: — Какого хрена? Цесаревич вновь наполнил свой стакан и метнулся к дружку: — Испей, Гриша, живой воды! Активно задергавшийся кадык дядьки свидетельствовал о том, что вода была действительно живой. — Лешка, какого хрена? — вскочил полковник с пустым стаканом в руке. — Григорий Михайлович, — вздохнул я, — попрошу вас в разговорах со мной впредь тщательно выбирать выражения. Кроме того, любые проявления огня с вашей стороны будут восприниматься мной как прямая и явная угроза. Дядя, отнеситесь к этому предупреждению крайне серьезно, больше предупреждать не буду. Я пожелал, чтобы стакан разбился и чуть двинул рукой, обозначая движение… Огненная плеть щелкнула по стакану, и дядьку окатил взрыв из стеклянных осколков. В палатке все замерли, а я продолжил: — Надеюсь, мы с вами друг друга поняли, Григорий Михайлович? — Да, Ваше Императорское Высочество. — пробурчал он. — Присаживайся за стол, дядька Григорий. — улыбнулся я. — Папе есть, что с тобой обсудить. Стаканы в шкафчике. А сам направился к койке Александра, чтоб убрать осколки стакана. Только встряхнул одеяло, как услышал от отца: — Алексей, вернись за стол. Я все сделаю. Через минуту по нашим кроватям и полу палатки забегали маленькие воздушные смерчи, которые вынесли весь мусор и пыль в открытую отцом дверь. Полковник Пожарский от дальнейшего приема «живой воды» отказался, как, впрочем, и Цесаревич, пить они предпочли чай. Во время чаепития опять всплыл вопрос о том, кто будет докладывать Императору о ЧП. Даже Годун согласился, что докладывать надо именно мне. А вот дальше в отце взыграли нужные инстинкты: — Алексей, а теперь еще раз расскажи-ка нам о происшествии. Со всеми подробностями. Насторожился и Годун. — Ждем полковника Литвиненко. — твердо сказал я. — Думаю, он сможет прояснить отдельные нюансы произошедшего. — Хорошо. — подозрительно быстро согласился Цесаревич. — Мы с Григорием Михайловичем тогда пойдем. А вы с Дмитрием Олеговичем пока здесь поскучайте. Алексей, и палатку не покидай, ты же вроде как под арестом. — я кивнул. * * * — Саша, я племяша опасаться начинаю… — заявил Цесаревичу полковник Пожарский, когда они расположились в штабной палатке. — Вы как с ним умудряетесь общий язык находить? — С трудом, Гриша. — вздохнул тот. — А так, правильный растет молодой человек. Ничего, пообтешется, лоска светского наберется, и будет не таким колючим. И, Гриша, не обижайся на Лешку за его слова, он не со зла, а в силу юношеского максимализма. — Да понимаю я все… — отмахнулся Пожарский. — У самого такие же подрастают… * * * Прохор с братиками в лагере появились только к пяти часам вечера. Поздоровавшись с Годуном, они начали делиться со мной впечатлениями: — Леха, мы в двух операциях поучаствовали! — улыбался Александр. — В двух! Сначала была основная, а потом нас в срочном порядке перебросили на подмогу к другой группе! — Вам хоть дали себя проявить? — улыбался я. — Не особо, гвардейцы сами справились. — с расстроенным видом ответил он. — Мы с Колькой только поле для мака уничтожили. Но Прохор нам намекнул, что с завтрашнего дня вся наша операция вступает в завершающую стадию, и обещал настоящую работу. Мы все уставились на воспитателя, который всем своим видом демонстрировал, что все будет именно так, но никаких подробностей мы от него не дождемся.