— Разойтись! Первыми, кого я поздравил, были сияющие от счастья Николай и Александр. Те в ответ поздравили меня, потом настала очередь стоявших рядом сотрудников канцелярии и Прохора, а уж дальше я просто перестал обращать внимание на улыбающиеся лица и руки, которые жал. И было совершенно наплевать, кто какой орден получил, очередность в их получении сегодня не нарушалась! Это я в прошлый раз получил «Георгия», в этот раз исключений не было. Некоторую упорядоченность в наши ряды внесло появление официантов с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским. Как и в прошлый раз нас с братьями отдельно поздравили родичи, возглавляемые императором. Особое внимание они, понятно, уделили Николаю и Александру, это всё-таки была их первая награда. Пока братьев отдельно поздравляли их отцы, матери и братья с сёстрами, которые так и норовили потрогать «Станиславов», нас с Прохором тихонько отвёл в сторону князь Пожарский: — Поздравляю, бойцы! — Он пожал нам руки. — Надеюсь, что присутствую на подобной церемонии с вашим участием не в последний раз. — Спасибо, деда! — ответил я за нас двоих. — Мы тоже за это надеемся. — Михаил Николаевич, — раздался у меня из-за спины голос Марии, — можно я у вас Алексея украду? — Конечно, Мария Александровна, — кивнул дед. А сестра подхватила меня под локоток и повела, к моему немалому удивлению, прямо к императрице, рядом с которой стояла Варвара. — Поздравляю, Алексей! — Бабка изобразила улыбку. — Спасибо. — Я ответил ей тем же. — Послушай, Алексей, я тут твоим сёстрам дала почитать краткую выжимку того, что вы с Николаем и Александром успели наворотить в Афганистане. Девочки впечатлились и очень хотят узнать подробности ваших подвигов. Как ты смотришь на то, чтобы как-нибудь рассказать это всё своим сёстрам? — Мария с Варварой после этих слов уставились на меня просящими глазами. Это что, такой способ примирения? Или очередная провокация? Ладно, надо будет потом с отцом переговорить на эту тему. — Конечно, бабушка, — кивнул я. — С большим моим удовольствием. Мне рассказывать… все подробности? — Без лишнего фанатизма, — чуть поморщилась она. — И драматизма. — Понял. А по событиям этой недели? — Ваш отец обещал просветить девочек по соответствующей теме, а ты потом можешь с ними поделиться… своими впечатлениями. — Сделаю. Когда у вас уже отменят особое положение? — Предварительно, в понедельник. Алексей, что у вас там с Демидовой произошло? — усмехнулась бабка. — А то свет бурлит… — Ничего особенного. — Теперь уже морщился я, заметив, как Мария и Варвара переглянулись между собой. — Просто княжна Демидова очень хочет стать будущей императрицей. — Вот как? — Улыбка бабки стала ещё шире. — А у неё губа не дура! Далеко девочка пойдет, если где-нибудь шею себе не свернет. Ладно, внук, не будем больше тебя отвлекать всеми этими глупыми бабскими разговорами. Ещё раз поздравляем! — И ещё раз спасибо, бабушка. * * * Ресторан «Три толстяка» на Тверской, как оказалось, был любимым местом офицеров Измайловского полка. Впрочем, как я понял из разговоров, это не стало препятствием для организации банкета с участием и остальных офицеров других гвардейских полков, в том числе и для пограничников с сотрудниками канцелярии. Нас же с братьями просто поставили перед фактом. В ресторан поехали фактически только те, кто был на границе с Афганистаном. Не было ни Нарышкина, ни Пафнутьева, ни Воронцова, ни моего деда Михаила, зато присутствовали царевич и великий князь Константин Владимирович, который специально прилетел на пару дней из вышеуказанного региона на церемонию награждения. Как всегда и бывает, после обязательной и довольно продолжительной торжественной части с речами, патриотическими тостами и восхвалением не только гвардии, но и пограничников с тайной канцелярией и даже отдельных курсантов, присутствующие стали разбиваться на уже привычные по полевому офицерскому собранию компании. Нас с братьями, Прохором, дядьками Григорием и Константином, Годуном, Литвиненко и дядькой Константином Владимировичем собрал отец, устроивший последним троим самый настоящий допрос о текущем положении дел в Средней Азии. Даже нам с братьями было интересно послушать. А уж когда Годун с Литвиненко начали в общих чертах описывать некоторые из проведенных спецопераций, у Николая с Александром нездоровым светом загорелись глаза, и братья все чаще стали поглядывать на моего отца. — Учитесь лучше, племяши! — усмехнулся он, правильно распознав их невысказанную просьбу. — Еще успеете всего этого нахлебаться, я вам гарантирую. Успел я отдельно пообщаться с Годуном и Литвиненко, договорившись, что они завтра днем приедут к нам в особняк. А в двенадцатом часу ночи отец отправил нас домой, намеками дав понять, что «текущая оперативная обстановка» не позволяет расслабляться даже в кругу проверенных офицеров… * * * Зайдя в свои покои, я аккуратно разделся, повесил форму в шкаф и зашёл в спальню, в которой работал ночник с моей стороны. Прислушавшись к мирному сопению Алексии, заметил на своей прикроватный тумбочке, аккурат под ночником, какую-то шкатулку с белым конвертом на ней. Неужели Алексия решила сделать мне подарок? А сама, чертовка, не дождалась и заснула, хоть и обещала встречать. Подойдя к кровати, я взял конверт и раскрыл его, достав бумагу. «Поздравляем с очередной наградой! М.Т» Твою же бога душу мать!!! Как эта шкатулка вместе с конвертом оказались в моей спальне? Не может быть, чтобы ее поставила сюда Алексия! Неужели этот поганый Мефодий Тагильцев или кто-то из его подручных пробрался ко мне в особняк, как тогда Ванюша? Так, Алексей, успокойся! И думай, что делать с этим подарком? — Лесенька… Лесенька… — Ты приехал? — Девушка заворочалось и повернула ко мне заспанным улыбающимся лицом. — Лесенька, это ты сюда поставила? — Я указал ей на шкатулку с конвертом. — Нет, — помотала она головой. — Лешка, извини, что я тебя не дождалась, даже не помню, как заснула… Зато я начал подозревать, как именно она заснула. — Лесенька, натягивай доспех и одевайся. И пожалуйста, не задавай лишних вопросов. Девушка напряглась, вскочила с кровати, быстро открыла шкаф, взяла оттуда спортивный костюм и юркнула в гостиную. Я тоже заморачиваться не стал и прямо в спальне натянул на себя домашний спортивный костюм, после чего достал телефон и набрал деда: — Одевайся и выходи в коридор. — Понял, — не задавая лишних вопросов, ответил он. Следующим был Прохор: — Буди Кузьмина, прямо сейчас жду вас на лестнице. — Понял, — воспитатель тоже был лаконичен. Аккуратно взяв в руки шкатулку, я вышел в гостиную, в которой меня ждала испуганная Алексия. — Держись сзади меня. — Она кивнула. В коридоре нас уже ждал полностью одетый дед, которому я продемонстрировал шкатулку и протянул бумагу из конверта: — Тагильцев прислал подарок. — Твою же! — зашипел он, прочитав послание. — Что делать собираешься? — Прохор с Иваном ждут нас на втором этаже, надо объявлять тревогу, а шкатулку вскроем на заднем дворе. — Принимается, — кивнул дед и направился на лестницу. С Прохором и Иваном состоялся примерно такой же разговор, отличие было только в том, что воспитатель достал из кармана рацию и, спускаясь по лестнице, начал раздавать указания. Такой вот небольшой, но дружной компанией мы добрались до заднего двора. Поставив шкатулку на землю, я повернулся к Алексии: — Лесенька, будь так добра, отойди подальше. Пятясь, девушка отошла практически к самому дому, а я аккуратно открыл шкатулку. Раздался мелодичный звук проигрываемой мелодии, внутри что-то заблестело, а Прохор включил на телефоне фонарик и аккуратно отодвинул меня в сторону, загородив собой и саму шкатулку, и её содержимое. — Твою же бога душу мать! — негромко выругался он и что-то достал. — Полностью согласен! — кивнул дед Михаил и взял это что-то из рук Прохора. — Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд! На, Лёшка, глянь на присланное тебе в подарок самое настоящее произведение искусства. В моих руках оказался довольно-таки тяжелый кинжал, рукоятка и гарда которого были выполнены в виде распятия. От обилия явно драгоценных камней у меня даже в темноте зарябило в глазах. — Да, Михаил Николаевич, — пробормотал Прохор, — в наглости этим тварям не откажешь… Глава 11 Спать нас с Алексией, Николаем и Александром отправили уже только в третьем часу ночи. До этого времени весь особняк стоял буквально на ушах…