Да, намечалось действительно что-то серьезное, раз, помимо отца, дядьки Николая и царственной бабки, присутствовало все старшее мужское поколение рода Романовых. – Добрый вечер, ваши императорские величества и высочества! – кивнул я. – Только не говорите, что я опять накосячил и вы решили в мою честь собрать очередной совет рода. – А у нас, Алексей, – ухмыльнулся Алесандр Александрович, – в последнее время всем вместе собраться других поводов и не бывает! Подойди-ка поближе, нас тут Николай твоей сединой пугал… Некоторое время оба Александровича меня разглядывали и расспрашивали о состоянии здоровья, пока дед Петр не подвел итог: – До свадьбы, конечно, седина не заживет, но жить не помешает. Даже внешний вид у тебя, Лешка, стал более мужественный, что ли, особенно на фоне юношеского лица. А поберечься все-таки стоит, людишек лихих много на Руси водится, никак извести не удается. – Спасибо за заботу, – поблагодарил я. – Не стоило вам прилетать, особенно из Владивостока. Это ж больше восьми часов в дороге! – Ничего-ничего, Алексей! – отмахнулся Сан Саныч. – Когда такое происходит с кем-то из родичей, мы должны быть рядом. Мы же семья! – Конечно-конечно! – согласился я, прекрасно осознавая истинные причины волнения Александровичей, и решил их «порадовать» банальщиной. – Вся семья вместе, так и душа на месте. Кому свинья, а нам семья. Где родился, там и пригодился. В семье не без урода… Простите! Я хотел сказать, яблоко от яблони… – Мы так и поняли, – кивнул Сан Саныч и посмотрел на императора. – Коля, введешь внука в курс дела? – Конечно, – откашлялся тот. – Алексей, помнишь, что тебе отец Владимир сегодня ночью сказал насчет твоего благородства? – Да. – Я поежился от еще свежих воспоминаний. – Мол, они слышали, что я умею быть благородным, и разговаривать будут только со мной. Царственный дед прищурился: – А теперь подумай, почему отец Владимир мог сказать именно так? – Я-то откуда знаю? Эти колдуны церковные явно обо мне информацию собирали, вот и сделали такой вывод. – На основе собранного можно сделать только один вывод, что ты людей очень не любишь, часто бьешь и иногда даже убиваешь. – Дед хохотнул, а за ним и все остальные. – Очень обидные твои слова, дедушка! – демонстративно скривился я. – А вот церковные колдуны с тобой не согласятся, потому как сумели в душу мою нежную и трепетную заглянуть и ее красотой и гармонией проникнуться! Тут уж никто сдерживаться не стал, даже царственная бабка, и императорский кабинет затрясся от хохота. А я картинно схватился за грудь, встал и громко заявил: – Что-то поплохело мне от очередных ваших издевательств! Пойду я, пожалуй. До новых встреч, любимые родичи! – Извини, Алексей. – Дед наконец сумел успокоиться. – Присядь, мы больше не будем. Я уселся обратно и приготовился слушать дальше. – Хорошо, Алексей, задам тебе вопрос по-другому: кто в последнее время посчитал твой поступок благородным, и об этом могли узнать церковные колдуны? – Его святейшество! – озарило меня. – Ты хочешь сказать, что он с ними продолжает поддерживать связь? – Совсем не обязательно. – Вздохнул дед. – Вариантов масса. Вот это нам сейчас и предстоит выяснить у самого Святослава. А учитывая, что тебе в дальнейшем предстоит общаться с оставшимися церковными колдунами, твое присутствие на… беседе мы посчитали обязательным. – Страшилку изображать из себя не хочу, – вздохнул я. – Но если надо… – Не надо, – хмыкнул дед. – Одно твое присутствие для еще не окончательно очерствевшего Святослава будет молчаливым упреком, а к угрозам перейти мы всегда успеем. И еще, Лешка, его святейшество только что привезли из морга Бутырки, где он опознавал труп Тагильцева, так что всю серьезность сложившейся ситуации понимает. – Ясно, – кивнул я. Царственный дед нажал кнопку интеркома: – Анатолий, пусть его святейшество заходит. Патриарх Русской православной церкви зашел в императорский кабинет с видом гордым и несломленным, оглядел присутствующих и кивнул: – Доброго вам вечера, дети мои! И тут же направился прямо к вставшему из вежливости мне. – Сын мой, как твое здоровье? – Вашими молитвами, ваше святейшество, – пожал плечами я. Он стал разглядывать мою седину: – Плохо, значит, молюсь, недостаточно… – и покачал головой. – Хотя главный враг повержен, не вижу удовлетворения в твоих глазах. И это меня радует, Алексей, очень радует. Не почернел ты еще душой, убивать без эмоций не научился. Тут вмешался царственный дед: – Хватит проповеди нам читать, твое святейшество, не на службе. Присаживайся, чувствуй себя как не дома. – Что, Коля, опять денег требовать будешь? – Святослав тем не менее на указанный стул сел. – Больше не дам, и не проси. – Свят, – хмыкнул дед, – если я попрошу, ты дашь, поверь мне. Но речь пока пойдет несколько о других делах. Ты батюшку Мефодия опознал? – Опознал, – патриарх перекрестился. – Буду за душу его бессмертную молиться… – А вот батюшка Олег позорно сбежал с поля боя. – Батюшка Олег всегда был трусоват, предпочитал нигде не светиться и занимался у Тагильцева разными темными делишками, – теперь Святослав говорил слегка презрительно, – так что я не удивлен его поведением. – Кроме того, Алексеем были захвачены еще два подручных Мефодия, батюшки Владимир и Василий. Император буквально впился взглядом в патриарха, отслеживая его реакцию на сообщенную информацию. Этим же занимался и отец, сидящий сбоку от главы церкви. Моя попытка потянуться к Святославу закончилась уже привычной дурнотой, так что я сразу прекратил эти бесполезные потуги. Патриарх же глубоко вздохнул и заявил: – Коля, не бери меня на понт, у вас, кроме трупа Мефодия, явно больше ничего нет. И никого. – Почему ты так думаешь? – Интуиция. Не забывай, я в прошлом жандармский офицер и, смею думать, не из самых худших. Дед хмыкнул: – А почему тогда оба батюшки нам показания на тебя дали? – Показания? – вполне натурально удивился патриарх. – Как они тебе могли дать показания, если утром покинули Москву, а около пяти часов вечера прислали мне условленный знак, что без происшествий добрались до… места? По мере того как Святослав говорил, все мои родичи напрягались все больше и больше, а царственный дед в конце так и вообще вскочил: – Свят, ты понимаешь, что несешь? Так ты все-таки с ними заодно? – Коля, успокойся и выслушай меня. – Патриарх остался сидеть. – Клянусь чем угодно, о нападении на Алексея я даже не подозревал, узнал только утром! Когда Владимир позвонил и сообщил… Вы же к его словам прицепились, ведь так? – Дед с трудом, но кивнул. – Теперь ты меня выслушаешь? – Внимательно. – Император сел, продолжая сверлить патриарха тяжелым взглядом. – Суть в первую очередь, подробности потом. – Хорошо. Владимир связался со мной в субботу и заявил, что он и ряд других батюшек решили сдаться Романовым, но не знают, как сделать это так, чтобы не пострадали их семьи и они сами. Слезно просил моего совета и помощи, про жён и детей постоянно напоминал, напирал на то, что Тагильцев их запугал тем, что Романовы, мол, никого в живых не оставят, да и сам обещал с их семьями… страшное сделать. – И ты повелся, сострадательный ты наш! – ухмыльнулся дед. – Давай без лирики, толстовец. – Да, повелся! И поверил Владимиру! У меня к нему до всех этих событий претензий не было, там Тагильцев с Бюрюковым основные мутные дела крутили, остальные так, на подхвате были… – Без лирики, Свят! – Ну и рассказал Владимиру о нашей договоренности с Алексеем по поводу моих родичей… – И какой ты после этого жандармский офицер не из худших? – вздохнул дед, а все остальные покивали головами. – А если твой Владимир был подставой Мефодия, последствия прежде всего для себя и своих родичей представляешь? – Не надо мне тут лекции по ОРД читать, Коля, людям надо верить. Особенно находящимся в безвыходной ситуации. Короче, рассказал – и, как оказалось, не зря. – Патриарх повернулся и указал на меня. – Возражения есть? – Возражений нет. Дальше! – Владимир попросил меня выступить в переговорах с великим князем Алексеем Александровичем и остальными Романовыми посредником и… неким гарантом. Я согласился. Еще он попросил пока вам про этот разговор не докладывать, мол, им необходимо самим избавиться от совсем слетевшего с катушек Тагильцева, на этом разговор и закончился. – Патриарх вздохнул. – Позвонил Владимир уже сегодня утром, рассказал подробности произошедшего и предупредил, что за мной обязательно придут. – Все-таки подставил тебя батюшка Владимир? – хмыкнул дед. – Зависит от точки зрения… – Святослав пожал плечами. – Как ни крути, Коля, но я в любом случае и за Мефодия, и за Олега, и за Владимира с остальными батюшками и их семьями ответственность несу. – Это точно. Что еще сегодня тебе сказал Владимир? – Ничего важного, просто обещал связаться. Сроки не указал. – Еще что-то, имеющее значение для дела? – Нет.