Поднявшись на второй этаж, мы оказались в большом зале в виде амфитеатра со сценой внизу и барными стойками по бокам. Встречавший нас дворцовый указал на свободные места в середине зала, туда мы и прошли. Что характерно, на нас никто демонстративно не обращал внимания, а выступление на сцене не прервалось. Ситуацию пояснил начальник охраны: – Работа с местным контингентом проведена, Алексей Александрович, выражения верноподданнических чувств не будет. – Спасибо, Виктор, – поблагодарил я его. – Вы себе место приглядели? – Устроимся чуть выше вас, Алексей Александрович. Расположившись за столами, мы, не обращая внимания на меню, принялись с любопытством разглядывать окружающее пространство. – Мой мир больше не будет прежним! – пихнул меня в бок локтем Николай, взглядом указывая на стоящую у бара группу ярко размалеванных высоченных, широкоплечих «девах» в легкомысленных коротких платьишках, колготках в крупную сетку и разноцветных париках с перьями сверху. – И это я их защищал, когда с тобой и Шуркой на границе с Афганистаном душегубством занимался? – И этих тоже, – кивнул я. – Они тоже божьи твари, такими уж уродились. – Глянь туда, – взгляд Николая переместился правее. – Балеринки из Большого, розовые абсолютно! Мы с Шуркой их как-то в «Каньоне» пытались снять, так они нас вежливо послали и тут же, прямо на танцполе, начали сосаться! А рядом с ними их подружки по танцулькам, балеруны припедренные! Тоже в «Каньоне» периодически появляются, но чувства свои взаимные к друг другу на людях проявлять опасаются, знают, голубки, что товарный вид мигом потеряют. А вон там у нас творческая богема расположилась: художники, журналисты, музыканты, модельеры всякие. Да, зверинец был знатный: вызывающие наряды, не всегда по возрасту, яркий макияж даже на мужчинах, общая манерность жестов. – Коля, а ты откуда так хорошо знаком с этим миром китча и гламура? – хмыкнул я. – Справки соответствующие с огромным интересом изучал, – ухмыльнулся он в ответ. – Тут каждый второй, если не первый, на связи с Канцелярией состоит, стучат друг на друга только в путь! И не только друг на друга, но и… Сам должен понимать. Вон, глянь на Джузи, с каким он интересом на весь этот паноптикум смотрит. В его гетеросексуальности я не сомневаюсь, а вот другие иностранные подданные этим похвастаться не могут… – Ясно, – кивнул я. – Знаменитый на весь мир Большой, балеринки, балеруны… – Ага. А Большой еще и гастролирует по всему миру… Тут как раз на сцену под бурные аплодисменты вылез один и ряженых молодых людей в парике из фиолетовых волос и разразился так называемым стендапом на тему «общения» полов. Было смешно, особенно когда Клава, так он представился, судорожно пыталась заменить привычные матерные обороты на более культурные. Джузеппе переводил Александр, а Стефании ее подружка Кристина. Закончилось выступление Клавы парой двусмысленных анекдотов. Наши красавицы смотрели и слушали с огромным интересом и явно получали удовольствие, а уж когда на сцену к Клаве вылезли все остальные широкоплечие «девушки» с перьями на головах и весьма умело сплясали «кан-кан», высоко закидывая ноги, Стефания, а за ней и другие наши красавицы повскакивали с мест и устроили самые настоящие овации. Мы же с Николаем от нелепости происходящей фантасмагории просто ржали как кони! Это же делали и оба Александра, Андрей и даже весь из себя толерантный Джузеппе! – Леха, – Коля захлебывался от смеха, – это пизд@ц! И чего я, дурак, раньше этой петушатней брезговал? Мне теперь впечатлений на месяц хватит! – Смотри, затянет! – я держался за живот. – А там, глядишь, и сам на сцену по пьянке полезешь! – Боже упаси! Уверен, труселя «артистки» только ради нас натянули, а в другие дни они ими явно брезгуют! С трудом повернувшись к Виктору, увидел, как он трясущимися руками снимает происходящее на телефон. Другие дворцовые хоть и пытались делать серьезные лица, но слезы из глаз все же украдкой вытирали. Дальше в программе было выступление трех толстушек в розовых костюмчиках, потом на сцене гнулись гимнасты обоих полов в облегающих трико, после чего Клава «проникновенно» исполнила «Позови меня с собой». Все эти нелепые ужимки на фоне писклявого голоска «певуньи ртом» вызвали у нас новую истерику. – Хамло неотесанное! – зашипели девушки. – Вы ничего не понимаете в искусстве! – И не стесняемся этого! – буквально простонал Александр. Потом объявили танцы, и зрители повалили на сцену. Наши девушки в сопровождении пары дворцовых пошли тоже, а молодые люди остались. – Джузеппе, у вас в Европе так же все происходит? – улыбался Андрей. – Абсолютно, – кивнул тот и хохотнул. – Только у нас не принято реагировать так бурно, мы пытаемся относиться к подобного рода попыткам самовыражения с пониманием и терпением. – У нас менталитет другой, – со знанием дела заявил Николай. – Не приживается ваше «прогрессивное» мышление. А сейчас, с вашего позволения, я выйду и позвоню нормальным девчонкам, иначе мне в увольнительной счастья не видать! – Коля, я с тобой! – подскочил Александр. – И, Леха, надо домой собираться, насмотрелся сегодня достаточно! – Скоро поедем, – пообещал я. – Девушек только дождемся. Разъехались мы только около шести часов утра, зато наши подвыпившие красавицы были очень довольны новыми впечатлениями. – Гей, гей, гей, женской дружбы апогей! – горланили они дружно понравившуюся песенку. – Он не обманет и предаст, все потому, что он педераст! Он будет верным тебе целый век, все потому, что он гомосек! – Вот и води их после этого по злачным местам! – ухмылялся Долгорукий. – Хорошо хоть, Машу с Варей не взяли. – Им все в подробностях опишут, – вздохнул я. – Можешь не сомневаться. И пристанут они к нам с соответствующей просьбой о посещении этой петушарни. – Это да… * * * – Ты чего мне предлагаешь, сукин кот? – орал патриарх на бледного князя Юсупова. – Взятку? Откупиться, гаденыш, хочешь? Чтобы меня Романовы вместо тебя в Бутырке на дыбе вздернули? А потом и остальных моих родичей? – Свят, послушай… – Я в Бутырке уже по этому делу был, и не раз! – продолжил орать патриарх. – И видел, как… – он осекся и буквально упал в кресло. – Свят… – Молчать! Дай подумать, Юсупов! Гнетущее молчание длилось довольно-таки долго. – Короче так, Витя. – Патриарх встал и заходил по кабинету. – Сейчас вы с сыном возвращаетесь к себе в особняк и занимаетесь тем, что дружно пишете явки с повинной на высочайшее имя… – Свят… – вскочил князь. – Сядь и слушай, старый дурак! – рявкнул тот, и Юсупов покорно вернулся на место. – Пишете явки с повинной на высочайшее имя, где подробно расписываете все этапы сотрудничества с Тагильцевым. Не забудьте сделать распечатки всех соответствующих финансовых документов. Даю вам на это два часа, после чего звоню Коле Романову. Со своей же стороны обещаю, что приложу все силы, чтобы вас двоих хотя бы не казнили, способы воздействия на Романовых у меня есть… – Ваше святейшество! – князь с сыном бухнулись на колени. – Отблагодарим, можешь не сомневаться. Патриарх вздохнул и добавил с угрозой: – Юсупов, не вздумай вставать на лыжи, в этом случае я тебе точно ничем не помогу… Выждав даже больше чем два часа, патриарх набрал императора: – Добрый день, Коля! – Добрый, Свят! – Коля, чего звоню. Ко мне тут Юсупов с сыном приезжали, признавались в финансовом сотрудничестве с группой покойного Тагильцева, хотели деньги, саккумулированные на их счетах, добровольно вернуть. Запуганы они, говорят, покойным Мефодием были, против собственной воли безобразия вытворяли. – Очень интересно. Продолжай. – Я их домой отправил явки с повинной писать и финансовую отчетность готовить и пообещал, что сделаю все возможное для смягчения твоего праведного гнева. – Моего праведного гнева? – Император отчетливо хмыкнул. – Именно, Коля, твоего праведного гнева, – невозмутимо продолжил патриарх. – Наберусь наглости и напомню, что у нас предстоят переговоры с третьей стороной… – Намек понял, Свят. – Николай опять хмыкнул. – А теперь позволь задать тебе вопрос: зачем ты сразу позвонил мне, если так переживаешь за судьбу Юсуповых? Я бы на твоем месте сначала нашел им хорошего адвоката. – Не понял… – патриарх растерялся. – Хорошего дня, Святослав! Патриарх еще минуту смотрел на телефон в своей руке, потом вздохнул и, наконец, нажал на иконку «Контакты»: – Адвоката так адвоката… Где у нас там великий князь Алексей Александрович? Похоже, пора его добавлять на «быстрый набор»… * * * Звонок от патриарха меня разбудил, так что я не сразу врубился, что конкретно он имел в виду, когда называл меня адвокатом, даже «проступку» Юсуповых я спросонья так не удивился. Сказав его святейшеству, что перезвоню, продолжая сидеть на кровати в одних трусах, обратил внимание, что время уже час дня, и набрал царственного деда: – И что мне теперь делать прикажете, ваше императорское величество? – Проводить первичные следственные мероприятия, внучок, – ухмыльнулся он в трубку. – Все на твое усмотрение, полный карт-бланш! Только постарайся обойтись без крайностей, а то знаю я тебя! Кстати, Пафнутьев уже к особняку Юсуповых выехал, квартал они оцепят, но без твоего приказа в дом заходить не будут. Твой отец тоже в курсе, но занят другими делами. Удачи, внучок! – И дед сбросил вызов. – Твою же бога душу мать!!! И как мне все эти первичные следственные действия грамотно провести? Где Прохор и Ваня? Быстро натянув спортивный костюм, я выскочил из спальни в гостиную, где увидел сидящую за ноутбуком Алексию.