– Вот и молодец. – Воспитатель улыбнулся и повернулся к Николаю с Александром. – Каково будет ваше мнение на этот счет, молодые люди? Те переглянулись и выразили полную солидарность: – Так действительно будет лучше всего. – А теперь, молодые люди, ответьте мне еще на один вопрос: какого рожна вы здесь делаете, а не стоите вместе с остальными курсантами в строю? Братья опять переглянулись, набычились и твердо в один голос заявили: – Мы Лешку охраняем! – А Александр добавил: – Так-то, в случае повторного нападения от нас толку будет больше, чем от тебя! – Николай активно закивал, поддерживая брата. Теперь взгляды друг на друга бросали ухмыляющиеся Прохор с Ваней, а последний еще и демонстративно оглядел братьев и спокойно сказал: – Если нападение повторится, к числу жертв просто добавится пара упрямых великих князей, только и всего. – Николай с Александром нахмурились. – Ну как, внезапного и нестерпимого желания вернуться к остальным курсантам не возникло? – Реакция братьев состояла в том, что они с гордым видом выпрямили спины, но промолчали. – А теперь быстро извинились за обидные слова в адрес Прохора Петровича, который в то время, когда вы еще мамкины сиськи сосали, причмокивая от удовольствия, на государевой службе врагов империи вовсю штабелями резал! Николай с Александром вскочили, уставились на воспитателя преданными и полными сожаления глазами: – Просим простить, Прохор Петрович! Не подумали! Больше не повторится! – Вольно, бойцы! – хмыкнул он. – Извинения приняты. И в качестве мировой предлагаю выпить кофейка. Только вот чайника, чашек и кофе я что-то не наблюдаю… – Сейчас все будет! – братья бросились на выход из камеры. – Так-то лучше, – ухмыльнулся Кузьмин и повернулся ко мне. – Расслабься, царевич, и закрывай глаза. Лечить тебя буду. С облегчением послушавшись, я уже через несколько секунд почувствовал приятную теплоту, разливающуюся по всему телу, и, решив не сопротивляться, погрузился в сладкую дрему… * * * Под надзором курсовых офицеров и командования училища курсанты простояли более двух часов, пока к генералу Ушакову не подошел одетый во все черное мужчина, с которым они поговорили не больше пары минут. – Господа курсанты! – начальник училища откашлялся и глянул вслед удаляющемуся «черному», в котором многие молодые люди опознали того сопровождающего, прибывшего с великим князем Алексеем Александровичем в его первый день учебы. – Довожу до вашего сведения, что нашему с вами училищу выпала огромная честь послужить первым учебным заведением в череде многих других, которые будут подвергнуты Тайной канцелярией комплексной проверке режима безопасности после всем вам хорошо известных событий, имевших место этой осенью, когда был произведен захват заложников в одной из московских школ. Мне только что сообщили результаты проверки, назвав их вполне удовлетворительными. В связи с этим, хочу поблагодарить вас всех за отличную службу! – И после довольно-таки вялого ответа продолжил: – Господа курсанты, не забываем о режиме дня. Вольно! Разойтись! Учащиеся не услышали никаких пояснений насчет «скорых», на которых из женского общежития точно кого-то увозили еще до оцепления из военных полицейских и прибытия канцелярских, и того, почему весь курсантский состав выстроили спинами к этому общежитию и продержали по стойке «Смирно» битых два часа. В понимании многих молодых людей, видевших, как через окно второго этажа свой корпус покидали Николай и Александр Романовы, такое поведение великих князей никак не вязалось с учебной тревогой, да и девушки до построения успели поделиться увиденным в холле уже своего общежития. Второй курс так и вообще не досчитался в строю больше десятка курсанток и сразу связал их отсутствие со «скорыми». Командование училищем, напротив, расходиться не спешило и наблюдало за тем, как курсанты втягиваются обратно в свои общежития. Заминка, как и ожидалось, случилась с девушками: они большой толпой собрались на крыльце казармы и все никак не решались переступить через порог покореженной двери. Наконец кто-то из них сделал шаг, второй и исчез в проеме. Это послужило сигналом и остальным, и через несколько минут крыльцо женского общежития опустело. – Слава тебе, Господи! – перекрестился Ушаков, следом выдохнули и его подчиненные. – Господа офицеры, расположение училища никому до особого распоряжения не покидать, всем заняться прямыми обязанностями. И где, в конце концов, Удовиченко с Тетериным? – Их, ваше превосходительство, такое ощущение, что под конвоем в сторону гауптвахты канцелярские вели, – ответил ротмистр, командир четвертого курса. – Я как раз с того края стоял, обратил внимание… – Час от часу не легче! – помрачнел Ушаков, развернулся и направился в сторону машины. * * * – Спасибо, Прохор, – поблагодарил император Белобородова. – Держи меня в курсе. – И отключил громкую связь. После чего откинулся на спинку кресла и посмотрел в сторону супруги, брата и сыновей, занявших диваны и кресла в уголке «неформального общения». – Ну, какие будут предложения? – поинтересовался он. Первым решил высказаться Александр: – Отец, будь так добр, сформулируй вопрос корректней, а то первое, что приходит в голову, – это попить кофейку, потому как спать мы сегодня уже вряд ли ляжем. – Не юродствуй! – поморщился император. – Ты прекрасно понял, что конкретно я имею в виду. Надо срочно сформировать наше общее отношение к произошедшему и составить план дальнейших мероприятий. – Отношение? – цесаревич вскинул брови. – Отец, Лешка чудом остался жив! Ты и за это его собираешься наказывать? Император вздохнул: – Из описанной картины произошедшего ясно, что у Алексея была возможность сбежать, но он предпочел… предпочел опять погеройствовать! Вот я про что, Саша, а не про… – Предлагаю забыть. – Александр повернулся к матери, дядьке и братьям. – Лешка, видимо, отступать не умеет. Те кивнули, за ними через какое-то время и император, а цесаревич продолжил: – Отлично! Что же касается мероприятий, то могу навскидку предложить следующие. Во-первых, необходимо забрать Алексея с гауптвахты и отправить пусть не в Кремль, куда он точно не поедет, а хотя бы к нему в особняк, где поместить под усиленную охрану «Тайги» и ждать звонка от церковных колдунов. Во-вторых, надо каким-то образом разрядить обстановку в училище и приложить максимум усилий, чтобы все пострадавшие девушки вернулись на учебу в полном здравии. В-третьих, надо будет объясниться с князьями Демидовым и Хачатуряном по поводу произошедшего. – Он многозначительно посмотрел на императора. – В-четвертых, продолжить поиски церковных колдунов. – Александр оглядел родичей. – Да, чуть не забыл, необходимо перевести Алексея обратно на учебу в университет. По моему мнению, для рода будет больше пользы, если он продолжит учиться именно там, а после окончания университета молодой человек вполне может пойти служить в органы военной прокуратуры или Тайной канцелярии, если для нас на тот момент ношение формы моим сыном останется таким же принципиальным вопросом. – Саша, – обратился к племяннику великий князь Владимир Николаевич, – а почему я не слышу среди мероприятий небольшого такого пункта, который предусматривает соответствующее наказание для виновных лиц, допустивших сегодняшнее происшествие? – Как скажешь, дядя… – опять пожал плечами цесаревич. – Даю вам с отцом срок до вечера, чтобы написать соответствующие объяснительные. – Да как ты смеешь? – вскочил тот. – Ты себя кем вообразил?.. Главой рода, чтобы с меня объяснительные требовать? – Сядь, Вова, – спокойно приказал император, дождался, пока кипящий праведным негодованием брат усядется обратно в кресло, и так же спокойно продолжил: – Александр, не зарывайся. И лучше сам подумай, что вы мне с Пафнутьевым говорить будете по поводу абсолютно провальной работы Тайной канцелярии. – А я ничего выдумывать не буду, отец, – хмыкнул цесаревич, – а повторю за Алексеем: нашей с вами заслуги в том, что он сегодня не сдох, нет абсолютно никакой. Остальные переглянулись, а нахмурившийся император поинтересовался: – Когда это он такое сказал? – Когда Пафнутьеву с Лебедевым с использованием гнева свое виденье ситуации обрисовал. Императрицу после этих слов заметно передернуло. – Почему я не в курсе? – еще сильнее нахмурился государь. – Не успел сообщить. Просто мне Пафнутьев как раз перед докладом Белобородова позвонил и рассказал. Еще Виталий предупредил, что и о моих руководящих навыках Алексей высказался не особо-то и лестно. Так что, отец, извини, но, боюсь, твоя воспитательная беседа после Лешкиного гнева Пафнутьеву и Лебедеву будет как… слону дробина, а для меня же самым суровым наказанием станет невозможность без стыда посмотреть родному сыну в глаза. – Я сейчас расплачусь! – довольно-таки жестко прокомментировал услышанное император. – С какого такого момента я перестал внушать подданным трепет и, самое главное, священный ужас? В том числе и Пафнутьеву с Лебедевым? – Коля… – протянула императрица. – Прекращай. Я с тобой уже сколько лет живу, но до сих пор очень боюсь. Прям до ужаса! Про трепет священный вообще промолчу. А теперь давай уже вернемся к основной теме разговора, дорогой. Император с досадой крякнул, встал и заходил туда-сюда. – Так, Александр… – он остановился и уставился на старшего сына. – Втык Пафнутьеву и Лебедеву оформишь лично и в моем присутствии, хватит дружков покрывать. Коля, – теперь император смотрел на младшего сына, – поучаствуешь в воспитательной беседе вместе с братом, потому как под твоим чутким руководством в Епархии по колдунам тоже практически ничего не нарыли. Вышеперечисленные Александром мероприятия в общем и целом предлагаю принять и добавить еще одно: труп Тагильцева отвести в морг при Бутырке, вызвать туда на опознание патриарха, а потом под конвоем доставить Святослава в Кремль для беседы со мной. – Отличная идея, – кивнул, потирая руки, Владимир. Мария Федоровна же, вспомнив свой последний визит в Бутырку, хмыкнула и добавила: – Дорогой, а если на эту беседу пригласить еще и Алексея, уверена, эффект будет в разы сильнее. Сначала император явно хотел возмутиться, потом задумался на пару секунд и, наконец, кивнул: – Действительно, так будет еще лучше, дорогая. Он собирался сказать что-то еще, но его прервал звонок личного телефона. Взяв сотовый со стола, император глянул на имя вызывавшего абонента и чертыхнулся: – Сан Саныч, приветствую тебя! Какие погоды во Владивостоке нынче стоят?.. Да не заговариваю я тебе зубы! Все с Алексеем в порядке, а Тагильцев скоропостижно скончался… Да, точно все в порядке… Я тебя позже собирался набирать, когда все обстоятельства прояснятся… Из самолета звонишь?.. Петро тоже вылетел?.. Конечно ждем! До связи. Телефон прокатился по столу и не упал только потому, что врезался в стойку монитора. – Про Сашку-то с Петром я и забыл! – раздраженно бросил император и оглядел родичей. – Уже летят в Москву, что, как вы понимаете, не есть хорошо. Как бы советом рода в нашу с Александром честь дело не кончилось… – и перевел подозрительный взгляд на родного брата. – Вова, это ты Сашке с Петькой инфу слил? Тот начал краснеть и задыхаться от возмущения, но ответить не успел, за него это сделал Александр: – Прекращай, отец! Дядька-то тут при чем? Ты забыл, что Тайная канцелярия вообще-то подчиняется не только здесь присутствующим? Вот и утекла информация дядьям в Киев и Владивосток, тем более приказа молчать о ЧП внутри канцелярии никто не давал. – Верно… – кивнул император, подошел к брату и хлопнул того по плечу. – Извини, Вова, нервы… – Проехали, – только отмахнулся тот. – На меня и племянников, ежели что, можешь смело рассчитывать. – Спасибо, успокоил. – Император уселся обратно в кресло и устало помассировал лицо руками, после чего тяжело вздохнул. – Продолжим. Насколько я понимаю, для нас сейчас самое главное – это каким-то образом вытащить принципиально не желающего покидать губу Алексея хотя бы к нему в особняк. Особенно в свете прилета дорогих и любимых братиков. Какие будут предложения? – Молчание было ему ответом. – Хорошо, тогда ничего не остается, кроме как воспользоваться запрещенным приемом. Император опять встал, подошел к столу и взял брошенный ранее сотовый.