* * * Полет разогнавшегося великого князя был эпичен: три стула, один журнальный столик и кресло явно не подлежали восстановлению, а обои на одной из стен гостиной, в которую и «приехало» кресло, надо было менять полностью, как и заново штукатурить, замазывая образовавшуюся вмятину. Сам Алексей был цел и на первый взгляд невредим, он даже сумел самостоятельно усесться на полу и глухо застонать, обхватив голову сразу двумя руками. Попытка Вяземской подбежать к молодому человеку была остановлена резким окриком поднимающегося с пола Белобородова, который оглядел «масштаб разрушений» и заявил в сердцах: — Твою же бога душу мать!.. — после чего выругался, глядя на улыбающегося Кузьмина, и, чуть успокоившись, добавил: — Ваня, прекращай заниматься херней! Лешка и так сутки пластом недавно лежал, а ты эксперименты на нем продолжаешь ставить! — Ты мне сдохнуть предлагаешь? — нахмурился тот. — А если бы царевич силу не рассчитал? Ты моих детей воспитывать будешь? — Не он это начал, Ваня! А теперь слушай мой приказ: трое суток ареста с отбыванием оных в покоях! И чтобы носу из них не казал, а не то в бане тебя запру! Владимир Иванович, выставишь пост у покоев господина Кузьмина, предварительно проверив их на отсутствие алкоголя. — Удостоверившись в том, что Михеев понял его правильно, Белобородов продолжил: — А перед отправлением к месту отбывания наказания ты, Ванюша, приведешь Алексея в нормальное состояние, ему еще сегодня в малом свете необходимо показаться. Все ясно, Кузьмин? — Ясно, господин Белобородов, — вздохнул колдун, даже не подумав перечить старому другу. — Посторонних бы убрать… — он мотнул головой в сторону Вяземской и Петрова. — И действительно… — кивнул Прохор и многозначительно посмотрел на указанных лиц. Когда те покинули гостиную, всем своим видом демонстрируя недовольство, подать голос решился Егор Васильевич: — Петрович, я это… пожалуй, пойду тоже… И мальчишек с собой на пару минут заберу. Ты не против? — Не против, — кивнул Белобородов, все внимание которого уже переключилось на воспитанника. Против были Николай с Александром, которые очень хотели посмотреть на то, как Кузьмин будет приводить Алексея в «нормальное состояние»: — Дядька Егор… — заканючили они. — На выход, молодые люди, — буквально приказал тот. — И побыстрее. Великие князья вздохнули и поплелись за своим «водителем». * * * — Прохор, помоги Алексею лечь вон на тот диван, — указывал колдун. — И сам сядь рядом, а я отсюда работать буду, чтобы злой царевич меня не видел. — Ссышь подростка? — усмехнулся Белобородов, перетаскивая еще ничего не понимающего воспитанника на указанный диван. — Есть чутулю, — хмыкнул тот. — Особенно после того, как он меня у того ресторана погасил. Да и сегодня я еле успел среагировать… Ладно, прекращаем пустой базар, как все будет, помнишь? — Помню, — буркнул Белобородов. — И поаккуратней там, Алексею сегодня действительно необходимо быть в форме, а ты под арестом отоспишься. — Да понял я… — уже напряженным шепотом произнес колдун. — Будет наш царевич сегодня вечером бодрячком, еще и на Вяземскую свою ночью полезет, если его братья до этого в бордель не утянут… * * * — Вы это видели? — Егор Васильевич указывал Николаю с Александром на входную дверь особняка. — Вот как вашего брата тренируют! До блевоты и полной потери сознания! А вы, два оболтуса, свои навыки на гауптвахте да по ночным клубам оттачиваете! Стыдоба и позорище! — Дядька Егор… — Я уже пятьдесят семь лет дядька Егор! — выдохнул тот. — И прекрасно знаю, что может сделать с такими неучами, как вы, Ваня Кузьмин! А брат ваш молодец! Еще толком не очухался, а сразу полез в рыло колдуна за провокацию критиковать! Меня вон, как пушинку, в сторону откинул… — Егор Васильевич аж причмокнул. — Добрый Романов растет… А характером крутым, говорят, в царственного деда пошел. Да и у другого его деда, по войне помню, тоже не забалуешь… Короче, молодые люди, не будем растекаться мыслью по древу: прекращайте уже заниматься херней и начинайте брать пример со своего брата. И еще. Делайте что хотите, но постарайтесь уговорить Кузьмина позаниматься с вами этой… колдунской ерундой, хуже точно не будет. А уж лучше Вани-колдуна наставника в этих мутных практиках вам точно не найти. Поняли меня? — Поняли, дядька Егор, — кивнули братья. — С вашими отцами я на эту тему тоже переговорю. Все, я побежал проверять, как мне там машину местные обормоты из прислуги моют. Задумчиво глядя вслед Егору Васильевичу, Александр заявил брату: — Коляшка, так у нас с тобой времени на пьянку и баб не останется, а в училище после увольнительной заявляться будем бледными и с полным отсутствием аппетита. — Да, перспективы вырисовываются невеселые… — согласился Николай. — Если этот Кузьмин даже с Лехой такое вытворяет, как колдун с нами упражняться будет? — его аж передернуло. — Радует одно: вдруг вся эта ментальная ерунда поможет где-нибудь не сдохнуть смертью храбрых? — Ты сначала до этого «где-нибудь» доживи! — ухмыльнулся Александр. — И вообще, ты забыл, как мы сами Леху уговаривали чему-нибудь нас научить? Вот и приобщимся к менталистике, так сказать, на новом уровне, отличном от того, что нам преподавали сотрудники «Тайги». — И база у нас опять же есть, — кивнул Николай и нахмурился. — Но, судя по увиденному сегодня, она нам с тобой вряд ли поможет… * * * Пробуждение было приятным: тело как будто ласкали теплые морские волны, сознание медленно, но прояснялось, а голова не болела, что само по себе уже являлось маленьким чудом. Даже на темп для поиска проклятого Вани-колдуна переходить не хотелось, пусть пока живет, тварь, я его потом достану… — Как себя чувствуешь, Лешка? — голосу воспитателя не мешали всякие там свисты в ушах. — Уже лучше. — Я открыл глаза и обнаружил себя в той же гостиной особняка. — Прохор, а можно попить? — С Ванюшей инцидент исчерпан? — нахмурился воспитатель. — Я, конечно, не верю, что ты его убить хотел, но мог просто силу не рассчитать, в твоем-то состоянии. — Исчерпан. — Я облизнул сухие губы. — Потом его убью. Пить! — подниматься с дивана совершенно не хотелось. Прохор сделал кому-то знак и снова повернулся ко мне. — Это Ванюша решил меня на ноги поставить, или ты приказал? — Да он бы и сам это сделал, — махнул рукой воспитатель, а появившийся Михеев протянул мне стакан с водой. Пришлось принимать вертикальное положение, чем и воспользовался Прохор: — Ставлю тебя в известность, что Ивана я посадил под домашний арест, а тебе категорически запрещаю пока даже думать о мести колдуну. Теперь же, Лешка, внимательно слушаю отчет о твоих похождениях в училище, а то мне тут твой отец запись прислал с одного интересного построения. При моем отчете воспитателю присутствовали ухмыляющиеся Николай с Александром и, понятно, Владимир Иванович, который, как и Прохор, вздыхал и расстроенно кивал головой. Последний и подвел «неутешительный» итог: — Правильно мне тут Михаил Иванович сказал, что армия тебя не исправит? А вы чего скалитесь? — это уже было сказано братьям. — Только попробуйте себя таким же образом повести, мигом на тренировки к Кузьмину определю! А как он тренирует, вы видели сами. С лиц Николая с Александром медленно сползли улыбки: — Прохор, да мы как бы и сами хотели проситься… Воспитатель с усмешкой посмотрел на явно удивленного Михеева: — Иваныч, меня слух не обманывает? Ты слышал то же, что и я? — Ротмистр кивнул. — Помнишь, я тебе говорил после Афганистана, что будет толк из отроков? — Ротмистр кивнул снова. — Похоже, я не ошибался. Братья после этих слов Прохора вытянулись с серьезными лицами и даже умудрились, не сговариваясь, щелкнуть каблуками берец. — А теперь слушай мою команду, бойцы! — продолжал улыбаться воспитатель. — Тебя это тоже касается, Алексей. Прием пищи назначаю на 20.00, до этого времени всем привести себя в порядок и подготовиться для запланированных вечерних мероприятий! Вольно! Разойтись! — А когда братья чуть ли не строевым шагом направились в сторону лестницы, Прохор меня спросил: — Сам дойдешь? — Дойду. — Хорошо. И Ведьму там успокой, а то она за тебя переживает. Я же Петровым займусь, проведу очередную успокоительную беседу, а то сбежит наш Смоленский Рембрандт от этих постоянных жизненных перипетий, как пить дать сбежит!.. * * * Вику, на удивление, даже успокаивать толком не пришлось: — Ты же у меня Камень, а не тепличный цветочек, — прижалась она ко мне, — вот и изволь соответствовать. Лучше про училище расскажи. Отчитаться в очередной раз не получилось, мне позвонила сестра. — Привет, Алексей, как дела? — Нормально, Машенька. Как у вас?